Самые тяжелые дни Враг все ближе подступал к столице. 15 октября 1941 года Государственный комитет обороны в Москве принял трудное историческое решение. Вот оно дословно:

«Ввиду неблагоприятного положения в районе Можайской оборонительной линии ГКО постановил:

Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в Куйбышев.

Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, также Правительство во главе с Молотовым (Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба в г. Арзамас».

Несмотря на всю сложность положения в Москве, никто из высоких руководителей не хотел покидать столицу, свою уютную московскую квартиру. Все знали, что в Куйбышеве их не ждут с распростертыми объятиями. Даже директор Телеграфного агентства Советского Союза Яков Хавинсон, у которого еще с августа 1941 года в Куйбышеве работало целое подразделение – около 30 человек, на которое можно было опереться, не собирался уезжать из Москвы. Вот как об этом вспоминает сам Яков Семенович.

Утром 15 октября в ТАСС позвонил один из руководителей Моссовета и сказал, что по решению ГКО глава агентства должен сегодня вечером выехать в Куйбышев и назвал номер поезда, вагона и купе. Возмущенный Хавинсон тут же позвонил руководителю Информбюро Щербакову и сказал ему, что с его отъездом может случиться срыв передачи сводок, а сейчас этого ни в коем случае допустить нельзя. Однако Щербаков не решился взять на себя ответственность за нарушение постановления ГКО. Тогда Хавинсон позвонил заместителю председателя Совета народных комиссаров Николаю Вознесенскому, который курировал работу ТАСС в правительстве. Тот выслушал его и спросил: «У тебя какой вагон?» «Четвертый», растерянно ответил Хавинсон. «А у меня шестой. Поедем в Куйбышев вместе», сказал Вознесенский.

Понимая, что страна в самое трудное время может надолго остаться в информационном вакууме, Хавинсон решился на отчаянный шаг и позвонил Молотову. В приемной ему сказали, что он у Сталина. Яков Семенович набрал номер помощника Сталина Поскребышева и попросил его по экстренному вопросу, на две минуточки, не больше, позвать к телефону Вячеслава Михайловича. Молотов выслушал его и сказал: «Оставайтесь до завтрашнего утра, а утром позвоните мне».

Утром в кабинете Хавинсона зазвенела «кремлевка». «Это Сталин говорит. Меня интересует, как вы будете обслуживать сейчас нас своей информацией. Ее значение неизмеримо возрастает». Волнуясь, Хавинсон заверил Верховного Главнокомандующего, что Ставка будет получать сводки гораздо раньше и чаще, чем прежде. Что 24 часа в сутки в ТАСС будет дежурить фельдегерь и доставлять, куда нужно всю самую свежую информацию. «Хорошо», сказал Сталин и положил трубку. Так Хавинсон снял проблему своей эвакуации в Куйбышев, а передача сводок не была прервана ни на один день.

На второй-третий день после выхода постановления ГКО в Куйбышев стали прибывать литерные поезда. Первыми приехали председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И.Калинин, член ГКО Клим Ворошилов, секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Андреев, многие другие ответственные партийные работники. 20 октября пришел поезд с эвакуированными из Москвы дипломатическими миссиями и иностранными корреспондентами.

Но всем эвакуированным наркоматам в городе места не хватало, поэтому Наркомлегпром и Наркомэлектростанций направили в Сызрань, Наркомречфлот – в Ульяновск. Госплан настоял на своем размещении в Куйбышеве.

Для иностранцев срочно освобождали 20 лучших особняков в центре города, но дипломаты все равно были недовольны. В своей книге «В тени Сталина» шведский посланник Ассарссон вспоминает, как английский посол Криппс «жаловался на то, что его квартира темная и к тому же полна клопов и тараканов, что он плохо чувствует себя в Куйбышеве». Сотрудник миссии США по военному снабжению полковник Файновилл был очень разочарован, когда ему отказали в просьбе дать квартиру из 16-18 комнат и гараж на 3 машины. О каких машинах могла идти речь, если весь автотранспорт был отправлен на фронт, и даже раненых доставляли с вокзала в госпитали Куйбышева на специально оборудованных трамваях. Для этого в большинство из 19 лазаретов были проложены специальные ветки.

Высокое московское начальство и дипломатов опекали обком ВКП(б), облисполком и даже сами руководители народных комиссариатов. В отличие от работников соцобеспечения делали они это не очень профессионально. Известен случай, когда посол Японии в СССР господин Татекава пожаловался заместителю наркома иностранных дел А.Вышинскому, что в его доме на улице Чапаевской, 80 холодно и ему приходится ночевать на кухне возле плиты. Вышинский немедленно отдал распоряжение своим службам найти японскому посольству нового истопника. Нашли, но он оказался горьким пьяницей. Через три дня Татекава полушутя сказал про него Вышинскому: «Я впервые увидел такого плохого русского». Только после этого через горсобес японцам нашли добросовестную прислугу.

В те октябрьские дни власти Куйбышева с замиранием сердца ждали приезда самого Верховного главнокомандующего. В своей книге «Двадцать писем другу» дочь Сталина Светлана Аллилуева пишет: «Неожиданно нас собрали и отправили в Куйбышев: долго грузили вещи в специальный вагон. Поедет ли отец из Москвы – было неизвестно, на всякий случай грузили и его библиотеку. В Куйбышеве нам отвели особнячок на Пионерской улице, с двориком. Дом был наспех отремонтирован, пахло краской, а в коридоре – мышами. С нами приехала вся домашняя «свита»: повара, подавальщики, охрана. Я ходила в школу в десятый класс. Осенью 1941 года в Куйбышеве было приготовлено жилье и для отца. Ждали, что он приедет». Но Сталин в Куйбышеве так и не появился.

Город Куйбышев отделяло от линии фронта более тысячи километров, но и здесь готовились к отражению налетов фашистской авиации. 2 ноября авиационные, зенитные и прожекторные полки, оборонявшие город, были сведены в 5-ю дивизию ПВО под командованием полковника Н.Курьянова. 4 ноября было создано 6 районов местной противовоздушной обороны. 10 ноября началась тщательная светомаскировка областного центра.

Как известно, за годы Великой Отечественной войны на Куйбышев не упала ни одна немецкая бомба. Но воздушные тревоги здесь объявлялись дважды. Первый раз – в ночь с 8 на 9 июля 1942 года, когда над территорией области была отмечена активизация действий вражеской авиации. Второй раз ночью 28 июня 1943 года, когда фашистские самолеты явно пытались нанести бомбовый удар по городу. Однако силы ПВО открыли настолько плотный заградительный огонь, что бомбардировщики не смогли сбросить свой смертоносный груз и повернули вспять. Отбой воздушной тревоги дали через полтора часа, но в ту ночь город не спал, опасаясь повторного налета.

Областной штаб МПВО был создан еще в самом начале войны, 30 июня 1941 года. Уже на первом его заседании местные руководители получили задания осуществить ряд важных мероприятий. Обеспечить светомаскировку жилых домов, учреждений и организаций, наземного и водного транспорта. Установить дежурства у всех выключателей электроэнергии. Освободить подвальные помещения домов и оборудовать их под бомбоубежища. Ознакомить население с сигналами МПВО «Воздушная тревога», «Химическая тревога», «Пожарная тревога» и «Отбой воздушной тревоги».

Председателям исполкомов и горрайсоветов вменялось в обязанность сформировать команды МПВО и организовать с ними практические занятия не менее 6 часов в неделю без отрыва от производства. Работники исполкомов были обязаны обучить население правилам поведения во время воздушной тревоги. Предписывалось также взять на учет все старые противогазы и привести их в боеготовность.

В преддверии праздника 7 ноября 1941 года и предстоящего, но державшегося пока в секрете военного парада, куйбышевские силы ПВО в дополнение к ранее принятым мерам установили ночные дежурства на предприятиях и в жилых домах. С 18 часов вечера и до 6 утра дежурные следили за соблюдением режима светомаскировки и пожарной безопасности. Им вменялось в обязанность не допускать хранение на чердаках легковоспламеняющихся материалов, а в случае появления какой-либо опасности оповещать о ней милицию и пожарных. Граждане, уклоняющиеся от дежурств или не соблюдающие меры безопасности, подвергались штрафу или даже привлекались к уголовной ответственности.

Очень скоро последовали меры наказания нарушителей правил светомаскировки. 16 ноября 1941 года газета «Волжская коммуна» написала о том, что за злостное нарушение приказа МПВО арестован и привлекается к ответственности владелец частного дома Г.Хованский. Несмотря на неоднократные предупреждения дежурных ПВО, он так и не замаскировал окна своей квартиры. К уголовной ответственности привлекался также управдом А.Родзинев, который не обеспечил затемнения квартир на своем участке. А директор бани №1 Е.Барышев систематически не выключал во дворе бани электрический фонарь. Нарушали правила светомаскировки также директор музыкального театра И.Демидов, заведующая магазином №59 Е.Кашина, шофер Военно-Медицинской академии М.Давыдов и некоторые другие. Все они были оштрафованы и предупреждены о более строгой ответственности в случае нарушения светомаскировочного режима.

7 ноября 1941 г.

Несмотря на то, что немцы подступали к столице, Председатель Государственного комитета обороны И.В.Сталин отдал приказ о проведении в Москве военного парада в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. В обстановке сверхсекретности такой парад готовился одновременно в трех городах: в Москве, Воронеже и Куйбышеве.

По традиции вечером 6 ноября в зале Куйбышевского театра оперы и балета прошло торжественное собрание. В нем участвовали все руководители местных и эвакуированных предприятий, областной партийный актив, общественность города, в том числе и руководство заводов Безымянки. Собрание проходило в полуосвещенном зале, и было коротким. В отличие от прошлых лет, многие гости пришли прямо с рабочих мест, в рабочей одежде. После того как они расселись по местам, было объявлено, что сейчас начнется трансляция доклада Сталина с торжественного собрания в Москве. Несмотря на треск и шум репродукторов, зал слушал доклад, затаив дыхание. Люди уходили с собрания окрыленными. Многие шли не домой, а снова на свои рабочие места. А на другой день на площади Куйбышева состоялся парад.

Утро 7 ноября 1941 года было морозным и пасмурным. Шел небольшой снежок. На главной площади Куйбышева выстроились войска, участвующие в параде. На трибуну поднялись руководители партии и правительства: Калинин, Андреев, Шверник, Вознесенский, Шкирятов, Вышинский и другие, а также местные партийные и советские руководители. Рядом с трибуной находились многочисленные гости, среди которых были дипломаты и иностранные корреспонденты.

Верхом на коне на площади появился маршал Советского Союза Ворошилов. Навстречу ему, тоже на коне, проследовал командующий парадом генерал-лейтенант Пуркаев и отдал рапорт. Вместе они объехали войска и поздравили их с праздником Великой Октябрьской социалистической революции. В ответ неслось долго не смолкающее «Ура!». Затем Ворошилов поднялся на трибуну и произнес традиционную праздничную речь. В конце ее раздалось сорок артиллерийских залпов.

Под звуки фанфар начался военный парад. Чеканя шаг, прошли части пехотных дивизий и подразделений военно-медицинской академии, размещавшейся тогда в Куйбышеве. Затем проследовала мотопехота, тягачи с артиллерий, бронемашины, танки. Проехали зенитные и прожекторные полки. Под звуки авиационного марша и крики «Ура!» волна за волной пролетели истребители, штурмовики, тяжелые бомбардировщики.

Парад продолжался полтора часа и произвел огромное впечатление на присутствующих, особенно на иностранцев. Вечером на устроенном в честь праздника Октября приеме они засыпали военных вопросами, откуда в тыловом городе столько военной техники и почему она не на фронте? Им отвечали, что это резервы и их в стране достаточно, чтобы разбить самого сильного врага.

Тем же вечером находившийся в Куйбышеве нарком Авиапрома СССР А.И.Шахурин собрал у себя дома, в отведенной для его эвакуированной из Москвы семьи двухкомнатной квартире, всех руководителей местных заводов авиационной промышленности. Вот как об этом вспоминает сам Алексей Иванович.

«Приехав домой, застал подготовку к приему в самом разгаре. Во дворе нашлись доски. Две табуретки и доска – получилась скамья. Два стула и доска – другая скамья. Козлы и еще несколько досок превратили в стол. Мобилизовали домашние продовольственные ресурсы а также посуду от соседей. Собрались дружно. В двухкомнатной квартире стало так тесно, что, казалось, можно только стоять. Но постепенно все утряслось. Все скромно одеты. Ни крахмальных сорочек, ни белых рубашек. Бросалось в глаза, что все побриты и подтянуты.

Гости – одни мужчины. Шли они, конечно, к своему наркому, но попали в теплую домашнюю обстановку, которой многие из них в эти дни были лишены. Чувствовалось, что все рады встрече. Собрались директора, главные инженеры, секретари парткомов заводов, которые выпускали в Куйбышеве боевые самолеты, но одни давали для них моторы, другие – шасси, третьи – агрегаты, бронекорпуса, винты, установки вооружения, радиаторы и т.д. Тосты были яркими, горячими. Все понимали, что самолеты нужны немедленно, как можно скорей. Каждый из присутствующих представлял коллектив в тысячи и десятки тысяч человек. Неожиданно празднество вылилось во взаимные обязательства и требования.

Темпераментный Куинджи, главный инженер моторного завода, горячий человек, но опытный работник говорил, что их завод уже через месяц начнет выпускать двигатели, полностью изготовленные из деталей здешнего производства, и призвал самолетчиков быть готовыми к этому. Самолетчики приняли вызов и в свою очередь обратились к представителям других заводов и строителям.

Не скажу, что заранее задумал такой нашу встречу, нет. Она получилась сама собой, как результат, видимо, особой ответственности за судьбу Родины. Все понимали, как велика опасность, нависшая над страной, и не могли думать и говорить иначе. Вот почему сразу же встал вопрос о сроках выпуска боевой техники на новых местах, сроках совершенно невероятных в других условиях. Эти сроки еще не были опробированы коллективным опытом и не подкреплены волей коллективов, но это был уже призыв руководителей и их самообязательства».

Вот на такой высокой ноте у куйбышевских авиастроителей закончился день 7 ноября 1941 года.

(Продолжение книги здесь:)

Первые публикации темы здесь:

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 1)

Огромная территория к Востоку от Самары, на которой ныне располагаются предприятия и жилые массивы Безымянки, в начале прошлого века практически пустовала. Местность здесь была ровная, с небольшими перелесками. За свое плоское строение она получила у жителей Самары название «Подъ», по аналогии с той части русской печи, на которой пекли подовый хлеб. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 2)

Первые дни войны В полдень 22 июня 1941 года Советское правительство по радио известило страну о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. На всех заводах Куйбышева прошли митинги с призывами дать опор врагу и увеличить выпуск военной продукции. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 3)

Самые тяжелые дни Враг все ближе подступал к столице. 15 октября 1941 года Государственный комитет обороны в Москве принял трудное историческое решение. Вот оно дословно: >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 4)

Смежники В дни, когда на эвакуированных в Куйбышев заводах № 18 и № 1 шла сборка первых самолетов Ил-2, на моторостроительном заводе № 24 уже испытывали несколько двигателей к новым штурмовикам. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 5)

Как создавался Ил-2 О живучести самолетов Ил-2 сложены легенды. На одном из вернувшихся из боя штурмовиков авиакорпуса генерала Н.П.Каманина механики насчитали более 500 пробоин. После ремонта самолет снова ушел в бой. Пришло время подробнее рассказать о том, как создавался и что представлял из себя легендарный штурмовик Ил-2. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 6)

Штурмовик Ил-10 Самолеты Ил-2 всю войну были эффективным оружием для борьбы с танками и другой немецкой военной техникой. В 1943 году в дополнение к ним КБ Ильюшина разработало еще более мощный и совершенный самолет Ил-10. Это был тяжелый штурмовик — цельнометаллический бронированный моноплан, воплотивший в себе все лучшие качества самолета Ил-2. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 7)

Испытатели Свою первую продукцию — самолеты Ил-2 и МиГ-3 безымянские авиастроители отправляли на фронт сначала в разобранном виде, по железной дороге. Это было дорого и долго, но другого выхода не было: у авиационных заводов № 1 и № 18 аэродром существовал только в проекте. Его начали строить лишь весной 1942 года, и рождался он в трудных условиях. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 8)

Подшипники для танков Во время первого воздушного налета на Москву 22 июля 1941 года множество немецких «зажигалок» упало на главный корпус 1-го государственного подшипникового завода, а также на кузнечный цех, цех точных подшипников, компрессорную и склад лесоматериалов. Ночные налеты стали регулярными и в конце июля было принято решение об эвакуации завода в восточные районы страны. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 9)

По законам военного времени 26 декабря 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР. В нем говорилось, что рабочие и служащие военных предприятий объявлялись на период войны мобилизованными и отвечали за дисциплину труда по законам военного времени. Самовольный уход с работы квалифицировался как дезертирство и карался тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 10)

Вести с фронта Письма с фронта. Как их ждали, как радовались им, знает лишь поколение, пережившее войну. Почтальоны, разносившие почту, хорошо отличали «живые» письма от «казенных» — похоронок, и радовались «живым» вместе с их получателями. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 11)

Чай из тарелки Именно так, в тарелках, подавали чай в столовой №1 завода имени Сталина осенью 1944 года. А что делать? Рабочие требуют чая, а посуды нет… >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 12)

*Быт рабочей Безымянки Семьи эвакуированных из Москвы работников авиазавода № 1 из-за отсутствия свободного жилья сначала размещали по всему Куйбышеву и даже в пригородных районах. Очень многие семьи эвакуированных жили в Доме промышленности и Доме сельского хозяйства.

* «Второй фронт» >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 13)

Помощь освобожденным районам Для куйбышевцев Сталинград был не просто город на Волге. Его защищали более 500 воинских частей и подразделений, сформированных под Куйбышевом. Куйбышевская область далеко не одна оказывала помощь освобожденным территориям страны. Но она раньше других начала восстановление разрушенного фашистами народного хозяйства. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 14)

* Авиационный институт Все безымянские предприятия Авиапрома испытывали острый недостаток инженерных кадров. В Куйбышевской области до войны действовало 8 вузов и 35 техникумов, но среди них не было ни одного учебного заведения авиационного профиля.

* В нашем клубе заводском В первые месяцы войны работникам Безымянки было не до развлечений. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 15)

«Говорит Москва» На девятый день войны, 1 июля 1941 года Совнарком СССР принял решение о строительстве близ Куйбышева новой сверхмощной радиостанции. Новая строительная площадка под Куйбышевом была найдена в рекордно короткие сроки — на шестнадцатый день после выхода правительственного постановления. В августе у села Ново-Семейкино Красноярского района начались земляные работы. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 16)

В Фонд обороны Знаменитая телеграмма Сталина безымянским авиастроителям: «Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной Армии как воздух, как хлеб. Требую, чтобы выпускали побольше Ил-ов» всколыхнула не только Безымянку, но и всю Куйбышевскую область. В губернии начался сбор средств на строительство боевых машин. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 17)

На мирные рельсы День Победы не был неожиданным для трудовой Безымянки. Все знали, все чувствовали, что войне скоро придет конец, не знали только когда. И не думали, что это может случиться так скоро. Но вот 8 мая по радио пришло известие о подписании акта о капитуляции Германии. А 9 мая по всей стране прокатилось долгожданное известие об окончании войны. Радости не было предела. Люди плакали, обнимались, целовались, пели. >>>

Безымянка без грифа «Секретно» (часть 18. Финал)

Жизнь без войны Даже в условиях послевоенной разрухи, продолжающегося голода и всеобщей дороговизны лето 1945 года было счастливейшим временем для всей страны. Возвращались полные сил и желания работать фронтовики. На выпуск гражданской продукции переходила промышленность. На полях созревал неплохой по тому времени урожай. >>>

Самара today