В минувшую пятницу истекло четверо суток, за которые глава МВД Рашид Нургалиев должен был представить Владимиру Путину предложения по борьбе со смертностью на дорогах. На встрече с президентом главный российский милиционер заявил, что во всем виноваты автомобильные пробки, а также огромное количество машин со спецсигналами и синими милицейскими номерами. Скоро синие номера будут перекрашены в белые, однако саму систему дорожного движения в России, дикую и ужасную, перекрасить не удастся. Хотя бы из-за того, что на многих автотрассах люди, попавшие в ДТП, остаются один на один со своими проблемами: к ним не едет ГИБДД, не может пробраться «Скорая помощь». Да и банальная мобильная связь не работает.

Напомним, что подготовить доклад о мерах наведения порядка в организации дорожного движения Владимир Путин потребовал от Рашида Нургалиева еще в прошлый понедельник. Поводом послужило страшное ДТП, произошедшее 11 сентября под Краснодаром. Участниками аварии, в результате которой один человек погиб и 42 были госпитализированы, стали 62 автомобиля.

По официальным данным МВД, ежегодно на дорогах России гибнет 35 тысяч человек в возрасте от 26 до 42 лет. «За десять лет теряется большой областной город – 350 тысяч человек, – заявил президенту глава МВД. – Ежегодно мы тратим на мероприятия, связанные с ДТП, 380 млрд. рублей, что составляет 2,6% ВВП». Рассказывая о том, как добиться повышения безопасности дорожного движения, Рашид Нургалиев предложил некоторые технические решения проблемы пробок. По словам министра, при въезде в крупные города надо создавать «перехватывающие» автомобильные стоянки, где человек может оставить свою машину на льготных условиях и вернуться за ней в удобное для себя время.

Коснулся Рашид Нургалиев и типично российской проблемы – плохих дорог. Глава МВД напомнил, что прирост транспорта в крупных городах составляет 3,3% в год. «Дороги у нас от этого, увы, не расширяются, и поэтому много проблем», – посетовал г-н Нургалиев, уточнив, что решение данного вопроса он считает приоритетным.

Особо опасные точки

Высокая смертность во многом обусловлена тем, что на наших трассах много аварийных участков – мест, где количество ДТП многократно превышает среднестатистические данные. Как правило, это зоны ограниченной видимости, низины, где часто образуется туман, или же, напротив, подъемы, на которых большинство водителей вынуждены набирать большую скорость. «На неблагополучных участках дорог необходимо расставлять специальные стенды, предупреждающие водителей об опасности, – поделился с «НИ» президент коллегии правовой защиты автовладельцев Виктор Травин. – В этих особо опасных точках имеет смысл открывать маленькие медицинские пункты». Так, одно из самых «заколдованных» мест в Москве – пересечение проспекта Вернадского и улицы Марии Ульяновой, где, стоит только немного превысить скорость, как машины тут же врезаются друг в друга. При этом знака, ограничивающего скорость, там никто не поставил. Г-н Травин уверяет, что по 3–4 ДТП в день происходит на пересечении Минской и Кастанаевской улиц, а также почти на всем шоссе Энтузиастов.

«Скорая» – совсем не скорая

Надо сказать, что почти все эксперты, с которыми удалось поговорить «Новым Известиям», признали тот факт, что высокий показатель смертности при ДТП во многом обусловлен запоздалым приездом машин оперативных служб. Тяжело раненные люди зачастую умирают, так и не дождавшись спасения.

«Скорая помощь» и милиция всегда прибывают на место происшествия не позднее, чем через 15–20 минут, ведь при работе с пострадавшими 20 минут – это абсолютный максимум», – с уверенностью в голосе сообщила «НИ» начальник отдела пропаганды безопасности дорожного движения УГИБДД города Москвы Марина Васильева.

«Работу ГИБДД регламентирует приказ, согласно которому время прибытия к месту ДТП не должно превышать 20 минут, – вторит ей адвокат Виктор Травин. – Однако в реальности он не соблюдается, и инспекторы ГИБДД приезжают на место то через час, то через два, а иногда и вовсе не появляются там. Отчасти это может быть связано и с нехваткой машин. В марте этого года ГАИ России проверяла московское ГИБДД, и тогда выяснилось, что автопарк столицы укомплектован милицейскими машинами только наполовину. И это в Москве. А в глубинке?».

Признавать наличие проблем не хотят и в других городах страны. Начальник 3-го отдела дорожной инспекции и организации движения ГИБДД Петербурга Александр Ионков, с которыми пообщалась корреспондент «НИ» в Петербурге Наталья Шергина, предпочитает валить вину на городские власти: «В Питере более двухсот проблемных дорожных точек, и потихонечку наступает то, что мы давно предрекали, – транспортный коллапс. На динамику аварий влияет и правовой нигилизм водителей, которые плохо учат ПДД, вечно выезжают на встречную полосу и превышают скорость. Что же касается гибели людей в ДТП, то как определить, от чего они скончались – от тяжести травм или по причине опоздания «Скорой»?».

Справедливости ради, надо сказать, что некоторые опрошенные «НИ» представители службы «Скорой помощи» склонны говорить о недостатках своей работы более прямо. Так, врач городской подстанции «Скорой помощи» подмосковного города Серпухова Игорь Ковалев признается: «Одна из главных проблем, которую мы ощущаем, – острая нехватка автомобилей. Из пятнадцати положенных машин каждое утро на линии выезжают шесть-семь, а к вечеру их может остаться и вовсе не более четырех. Мы используем очень старые автомобили «УАЗ», которые ломаются прямо по дороге. Люди, нуждающиеся в немедленной помощи, по нескольку часов ждут бригаду медиков. Вот и получается, что водитель «Скорой» полдня ездит, а полдня лежит под своим авто с инструментами. Однажды мы заглохли, когда везли роженицу в роддом города Чехов, слава Богу, все обошлось».

Коллега Игоря Ковалева Сергей Числов, многие годы проработавший фельдшером на той же Серпуховской подстанции «Скорой помощи», рассказал «НИ» о ДТП, на которое ему довелось выехать буквально вчера: «На переезде машина сбила 14-летнего подростка на мотоцикле, виновник ДТП моментально скрылся. На место мы ехали очень долго, «застряли» на главной улице Серпухова – улице Ворошилова. Водители не желали пропускать нас. В итоге мы задержались минут на 5–10, но для тяжелой аварии это очень много. Оказавшись на месте, мы увидели молодого человека, лежащего в крови в шоковом состоянии. У него были многочисленные переломы – руки, плеча и голени, а также сильная черепно-мозговая травма. Мы тотчас наложили ему шину, оказали противошоковую терапию, дали обезболивающее средство, затем доставили в травмпункт». По словам Сергея Числова, эти 10 минут задержки здорово усугубили состояние подростка. «Еще несколько минут промедления – и ребенок бы умер», – констатировал врач. Чтобы поправиться, мальчику понадобится не менее полугода.

Всегда оставаться на связи

Специальные бригады «Скорой» могли бы патрулировать опасные участки дорог. «Нужно вводить систему патрулирования улиц каретами «Скорой помощи», – заявил «НИ» депутат Госдумы, председатель Движения автомобилистов России Виктор Похмелкин.

Как стало известно собкору «Новых Известий» в Нижнем Новгороде Сергею Анисимову, два автомобиля «Скорой помощи», работающих в режиме трассовой медицины, круглосуточно дежурят на федеральных магистралях возле Нижнего. Они сразу выезжают на ДТП в область, а потому значительно выигрывают во времени по сравнению с каретами, которые стартуют из центра города.

В век информационных технологий важным фактором снижения смертности должна стать быстрая связь между попавшими в беду и оперативными службами. Причем в некоторых районах эта проблема стоит гораздо острее, чем в двух российских столицах, ведь мобильные телефоны в глубинке не всегда уверенно ловят сеть. Собкор «Новых Известий» Михаил Белый поговорил с одним из жителей Ульяновска, несколько лет назад попавшим в страшную аварию. По рассказам Олега Гринкевича, от верной смерти его спасло чудо. В его «Жигули» глубокой ночью на полной скорости врезался «ЗИЛ». В результате водителя зажало в искореженной машине, а на дисплее мобильного телефона светилась надпись «Нет сети». Спасла случайность – в ту ночь по злополучной дороге проезжал сержант милиции, который, увидев аварию, вызвал помощь по рации.

Сегодня зона покрытия сотовой связи в Ульяновской области быстро разрастается, но белые пятна на этой карте по-прежнему остаются. Эксперты убеждены, что проблема оперативной связи водителей с медиками еще не скоро будет решена окончательно. «Россия – огромная страна, поэтому «глухих» в плане сотовой связи мест пока предостаточно, – сказал в интервью «НИ» руководитель поисково-спасательной службы регионального Управления по делам ГО и ЧС Геннадий Олейников. – Несмотря на это, сотовый телефон остается лучшим средством спасения. Какие, собственно, еще есть варианты? Расставить таксофоны, как на Западе? Их украдут в первый же день!».

Как удалось выяснить корреспондент «Новых Известий» в Красноярске Ларисе Майснер, те же проблемы, что и в Ульяновске, испытывает весь Красноярский край. 400-километровая трасса «Енисейск – Северо-Енисейск» идет через глухую тайгу. Каждую зиму там находят несколько машин с замерзшими пассажирами. Мобильная связь отсутствует, поэтому в случае ЧП человек обречен. Краевое руководство ГИБДД настояло на корректировке программы обучения в автошколах. Теперь будущие водители подробно изучают правила первой неотложной помощи. Очень многие эксперты считают это начинание правильным. «Крайне важно, чтобы в случаях, когда «Скорая помощь» опаздывает, люди, которые оказались в эпицентре аварийной ситуации, могли сами оказать первую медицинскую помощь, – поделился с «НИ» председатель Движения автомобилистов России Виктор Похмелкин. – Ее отсутствие зачастую делает бессмысленным все дальнейшие усилия медиков».

Охота на «мигалки»

На пятничной встрече с президентом Рашид Нургалиев дал понять, что борьба за безопасность на дорогах предстоит нешуточная. Как передает из Сочи спецкор «Новых Известий» Надежда Красилова, на встрече с президентом глава МВД предложил значительно сократить количество мигалок и отменить спецномера. Встране сейчас 1605 особых регистрационных номеров. «Эти водители также нарушают правила, – констатировал г-н Нургалиев, – За восемь месяцев этого года с их участием произошло больше 200 происшествий, в которых пострадали 12 человек. Поэтому я предлагаю упразднить все особые регистрационные номера». Правда, тут же выяснилось, что элитные номера останутся у тех политиков, что подпадают под закон о государственной охране. А это – огромная масса чиновников и депутатов.

Кроме того, будет сокращено количество машин со спецсигналом. До 1 ноября, по словам министра, планируется уменьшить их число в семь раз, с семи тысяч до 1 тысячи.

Поразительно, что не успел г-н Нургалиев это произнести, как прозвучал отклик от «единороссов». Спикер Госдумы Борис Грызлов на саммите в Петербурге изъявил внезапное желание отказаться от светозвуковых сигналов. «С понедельника мы снимем все маячки, – по крайней мере депутаты «Единой России», – пообещал спикер.

История борьбы против спецсигналов и мигалок славна и долга. Первым одолеть эту гидру попытался еще Виктор Черномырдин, распорядившись сократить их число еще в январе 1996 года. В январе 2002 года премьер Михаил Касьянов велел сузить круг «избранных» машин с 1800 до 600. Четыре месяца назад такое же распоряжение издал все тот же г-н Нургалиев. Очевидно, что мигалки и «крутые номера» в России неистребимы. Как в сказке, после каждого «сокращения» они, напротив, только множатся.

Главной причиной гибели людей в ДТП является плохая оснащенность машин «скорой помощи» и задержки их прибытия на место катастрофы. Об этом говорит статистика, обнародованная на состоявшемся в октябре прошлого года I Всероссийском съезде врачей «Скорой помощи». По данным медиков, в 70% случаев пострадавшие в ДТП доставляются в стационар только через час-полтора после происшествия. При этом в 53–56% случаев привозят в больницы раненых не кареты «скорой помощи», а попутные машины. В результате из-за отсутствия квалифицированной помощи в первые минуты после происшествия, а также по причине задержек с доставкой жертв ДТП в больницы погибает 70% пострадавших в дорожных происшествиях. Износ машин «скорой помощи» составляет 65%. Ежегодно на российских дорогах в результате аварий уходит из жизни 34–35 тыс. человек. По данным врачей, в России смертность при ДТП в 15–16 раз выше, чем в развитых странах – США, Великобритании, Италии.

В Германии помощь действительно скорая

Священная обязанность работников местной «скорой» – прибыть на место происшествия максимум за 10 минут. Ускорить приход помощи позволяет и подключение частных мобильников не только к системе спутниковой ориентации GPS, но и к так называемой «интегрированной функции сигнала тревоги». Что позволяет нажатием одной кнопки не только вызвать «неотложку», но и с точностью до метра указать на дисплее спасателей участок бедствия.

А то ведь в первые минуты после ДТП с иных оживленных автобанов на пульт «скорой» поступает до полутора сотен звонков с весьма противоречивыми сведениями. Что только затягивает время и уменьшает шансы на спасение тех 80 тысяч водителей, пассажиров и пешеходов, что ежегодно получают ранения на немецких дорогах.

Кстати, специалистов по спасению жизней после аварий и прочих ЧП немцы готовят в так называемых «IfN» – «Институтен фюр нотфальмедицин», оборудованных специальными компьютерными манекенами, каждый стоимостью от 50 тыс. евро и выше. Такие «игрушки» в зависимости от заданной программы очень достоверно симулируют любые ранения и позволяют пополнять бригады «скорой помощи» реаниматорами, диагностами и травматологами в одном лице.

Шведский «золотой час»

В Швеции, как и в других североевропейских странах, четко не оговаривается, в течение какого срока «скорая помощь» должна прибыть к месту аварии. Есть лишь рекомендация – уложиться в «золотой час». «Золотой» – первый час после аварии, когда решается судьба человека. Это вызвано желанием избежать другой крайности: роста ДТП за счет… самой «скорой помощи». Статистика показывает, что мчащаяся с воем «скорая» сама представляет собой фактор риска. Три четверти аварий с их участием произошли по их вине – в момент движения «в боевом режиме».

Причем лихачество карет не всегда необходимо для пациента. Как показала статистика, в городе с пятидесятитысячным населением карета, летящая без соблюдения правил, прибывает лишь на 46 секунд быстрее машины, пришедшей в общем потоке. Для города с двухсоттысячным населением эта разница составляет около двух минут. Поэтому в Швеции есть три степени сигнала SOS – получив сигнал на выезд, реанимационная бригада после описания ситуации диспетчером сама принимает решение, в каком режиме двигаться к месту ДТП.

Кроме того, в Скандинавии в последнее время для «скорой» удлинились маршруты. Это общеевропейская тенденция. Раньше жертву ДТП везли в первую попавшуюся больницу, но теперь чаще – в специализированный госпиталь, пусть даже за счет увеличения времени в пути. Задержка компенсируется тем, что раненому будет оказана более квалифицированная помощь.

Новые известия