Двое выборов прошли в воскресенье — в Испании и России. В Испании выбирали парламент, в России — президента. И там, и там выборы были демократическими. В Испании демократические выборы выиграла «Аль-Каида». 201 мертвец — и впечатлительный избиратель побежал голосовать за партию, предвыборная программа которой была во всем согласна с требованиями террористов.
В России демократические выборы выиграл Владимир Путин. Со своим 71% он, конечно, недотянул до результатов Сапармурата Ниязова, но обогнал Аскара Акаева. И выборы, уверяю вас, были именно демократическими. Демократия — это формальная процедура. Это когда избирают того, за кого большинство. А не того, кто за демократию.
Правда, выборы — это не единственный атрибут демократии. Один из главных ее атрибутов — разделение властей. В России его уже нет — законодательная, исполнительная, судебная власти подчинены президенту.
В этом смысле в России — парадокс. Выборы еще есть, а демократии уже нет.
Что будет делать президент Путин? То же, что и предыдущие четыре года. То есть укреплять личную власть. Ибо все, что ни делал президент Путин, способствовало укреплению личной власти.
Он ввел институт полпредов. Это не способствовало искоренению коррупции среди губернаторов; более того, это создало еще одну коррупционную инстанцию и увеличило взяткоемкость экономики. Но это укрепило личную власть Путина.
Он посадил Ходорковского. Это не способствовало процветанию экономики, но это заставило всех олигархов сложить оружие и упасть на колени перед президентом.
Как будет править президент Путин? Все так же — сохраняя баланс сил. Если в ней нет разделения властей, в стране должна быть вражда кланов, которые взаимно доносят президенту друг на друга. Олигархи никуда не уйдут, и никуда не уйдут «питерские». Они слишком хорошо дополняют друг друга в качестве разнонаправленных сил — беспринципные бизнесмены, готовые платить за постановления правительства, и принципиальные государственники, готовые эти постановления продавать.
Но даже если паче чаяния один из кланов падет, принципу «разделяй и властвуй» ничего не угрожает, потому что победивший клан тут же распадется на две непримиримо враждующие партии.
Кто будет следующий «олигарх» после Ходорковского? Рискну высказать предположение — Юрий Лужков. Уж больно удачно горел Манеж в ночь выборов президента. В стране, где самые главные события — арест Ходорковского, исход парламентских выборов, снятие Касьянова — явились результатом удачных спецопераций, это заставляет задуматься. Юрий Михайлович после «Трансвааля» — хромая утка. Грех не подбить или не заставить откупиться.
Кто будет следующий президент после Путина?
Рискну высказать предположение — Путин. Потому что в России — авторитарный режим, а за шесть тысяч лет существования на Земле государства выдуман единственный безопасный способ передачи авторитарной власти — передача ее от отца к сыну, и то когда отец уже умер. Других безопасных способов нет. Не бывает марионеток-президентов. Любой преемник, поставленный на должность марионетки, начинает с того, что уничтожает своего кукловода. И чем ничтожнее марионетка, тем нестерпимее ее желание обрести самостоятельность и доказать, что всеми своими успехами она обязана своей собственной исключительности.
И еще одно. Президент Путин выиграл эти выборы, потому что его соперники были неизмеримо слабее его. Это другой вопрос: что если бы они были сильнее — выборов бы не было. Но они были слабее, и само их существование послужило легитимизации этих выборов. Если бы Рыбкина и Хакамады не существовало, их стоило бы выдумать. Не удовлетворившись уроком парламентских выборов, демократическая оппозиция проявила себя во всем блеске: блеске мелких мошенников, которые выпрашивают деньги у спонсоров, шарахаются от первого встречного гэбэшника, не могут толком объяснить, зачем их носило в Киев, и, забившись под лавку, громко восклицают: «Я против диктатуры Путина! Я за рынок!»
Сравнивая по нисходящей образцы российской демократии — от Ельцина на броневике в 1991-м до Хакамады на пресс-конференции в 2004-м, так и хочется вспомнить известное: «Эдак мы до мышей доберемся».
И слава богу. Потому что поле оппозиции, настоящей оппозиции, оказалось свободно. И она еще появится.
Юлия ЛАТЫНИНА, обозреватель «Новой»
№ 18
18 марта 2004 г.
«Новая газета»
*
