Жорж Жозеф Кристиан Сименон родился в Бельгии, в Льеже, 13 февраля 1903 года. Семью трудно было назвать дружной и спаянной: конфликт был заложен в самом происхождении родителей. Отец, «белый воротничок», довольно незначительный служащий страховой компании, был внуком шахтера и сыном шляпника, человеком работящим и демократичным – это в значительной мере определяло его воззрения и пристрастия: от него и его родни сын почерпнул убеждение – «кто не работает, тот не ест».

Мать же, хотя до брака и работала всего лишь продавщицей в универсальном магазине, принадлежала к клану коммерсантов – не слишком богатых и удачливых, но чванных и заносчивых. Вообще, ссоры были в доме не редкостью, и, трудно сказать, по этой ли причине или просто потому, что иногда между матерью и сыном возникает неизбывное противоречие, но с матерью у Сименона до конца ее дней так и не наладился полноценный контакт – даже деньги, которые он регулярно ей присылал, так и не были приняты. Возможно, именно это обстоятельство обострило его внимание к подоплеке связей между близкими и обусловило отсутствие иллюзий по отношению к семье как таковой. Кроме того, общение с несимпатичной материнской родней, по-видимому, пробудило в нем первый протест против «общества наживы» – каковой протест в значительной мере сформировал его убеждения на долгие годы и, естественно, в значительной мере повлиял на атмосферу его произведений. Можно предположить, что, если бы они были более обаятельными людьми, формирование мировоззрения писателя пошло бы совсем иным путем. Так детские впечатления порой на долгие годы определяют нашу социальную физиономию.

   Не меньший след оставило в душе Сименона постоянное общение с русскими студентами, которым мать сдавала комнаты. Они подарили ему первый, с годами лишь углубившийся интерес к русской литературе, в значительной мере сказавшийся на его писательской манере. Естественно, для впечатлительного подростка прочесть Достоевского, Толстого, Чехова и Гоголя – незабываемое переживание. Никак нельзя исключить, что корни знаменитой «психологичности» романов Сименона уходят как раз в этот пласт его чтения. Ну и, конечно, социалистические идеи, которые русская молодежь тех дней несла как стяг, тоже не остались без отзвука.

   Во время учебы в колледже началась Первая мировая война, сделавшая быт гораздо более сложным, и Сименон оставляет учебу, чтобы помочь семье. Его работа репортером в отделе происшествий местной газеты – богатая, хотя и жестокая школа не только для пера, но и для души: побегав по моргам, больницам, тюрьмам и судам, юноша получил представление как о горестях жизни, так и о ее разнообразии. Нелегкое знание, но необходимое для будущего писателя. Однако очень скоро рамки возможностей провинциального Льежа становятся Сименону тесны, и новоявленный Растиньяк отправляется покорять Париж. Первая пора столичной жизни была нелегкой, и не только из-за бедности и скверных меблирашек, в которых приходилось находить кров, но из-за того, что гнетет любого провинциала, ринувшегося на завоевание столицы: отчуждение, одиночество, равнодушие окружающих – все, что потом стало материалом для великолепных сименоновских романов, в то время ранило и терзало, заставляя усомниться в своем предназначении. А предназначение для него в ту пору уже было совершенно ясным – писать книги.

   Однако начать пришлось с «газетного рассказа», да и то повезло, что удалось тиснуть несколько из них в газете «Фру-Фру», под дурашливыми псевдонимами «Пум и Зет» и «Плик и Плок». Когда же ему удалось пробиться в «Матен», за одаренного провинциала взялась мадам Колетт, настоящий мастер пера. Она беспощадно дрессировала способного провинциала, каленым железом выжигая из его текстов «красивости» и литературные штампы. Впоследствии Сименон был «бесконечно обязан» ей, но в момент действия, вероятно, тихо ненавидел писательницу, которая камня на камне не оставила от его представлений о прозе.

   Зато когда мадам Колетт оказалась довольна результатом, старт был дан, и в 1924 году Сименон завершает первый, совсем небольшой роман, назвав его «Роман машинистки». Дебют не сделал его в одночасье знаменитым, но придал необходимой уверенности, и когда начиная с 1931 года выходят подряд «Покойный месье Галле», «Повесившийся на вратах церкви Сен-Фольен», «Коновод баржи «Провидение» и «Цена головы», к Сименону, так он отныне подписывает свои произведения, приходит настоящий успех. На свет появляется комиссар Мегрэ. Это еще далеко не тот бессмертный Мегрэ, которому суждена всесветная слава, но уже довольно уверенный его эскиз – в сущности, залог грядущего бессмертия писателя.

   Ведь чем, собственно, интересен и необычен Мегрэ? Чем он отличается от Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро? Те, при всех своих странностях, особенностях и оригинальных чертах, которыми вынуждены были наделить их авторы, дабы не превратить героев уж вовсе в роботов, представляют собой, в сущности, лишь функцию по разгадыванию криминальной загадки. Комиссар с неизменной трубкой, прежде всего, как ни пошло это звучит, человечен и несет в себе живую душу. Иногда кажется, что для автора интрига – вовсе не на первом месте, она уступает неистребимому интересу писателя к мотивам человеческих поступков и глубинам психики, в которые так безошибочно проникает главный герой – «штопальщик судеб», по выражению Сименона. Девиз комиссара: «Понимать, а не осуждать» – безоговорочно гуманистичен и на диво человеколюбив. К тому же Мегрэ был для Сименона рупором его безусловно социалистических убеждений и возможностью прокричать свое осуждение «миру чистогана», которое, скажем, в публицистических формах, выглядело бы далеко не бесспорно.

   Убеждения Сименона, как и любого социалиста, простирались не только на поле протеста против контраста нищеты и богатства – так же последовательно он отстаивал антифашистские позиции – и не только словом, но и делом: к примеру, прятать в доме английских парашютистов – это уже поступок. Вообще, писателя нельзя обвинить ни в трусости, ни в непоследовательности, ни в душевной заурядности. Его жизнь, яркая, полная и неординарная, свидетельство тому.

   Есть, правда, некоторая печальная ирония в том, что сегодня, спустя десятилетия после ухода из жизни Сименона, его «трудные романы», которые он считал основным своим литературным достижением, совсем не в чести, зато комиссар Мегрэ продолжает свое триумфальное шествие по планете. Однако, право же, романы о комиссаре несут в себе вовсе не меньший заряд любви к людям, понимания и сострадания к ним, чем полузабытые сейчас любимые детища писателя. И написаны они отлично – скупо и емко. Так что слава их заслуженна и, очевидно, надолго останется неувядаемой.

N- 35/2006 04.09 — 10.09

"Русская Германия"