В Самаре не сохранилось ни кремля, как в Нижнем Новгороде или Казани, ни древних поселений, как в Булгарах, но это не мешает ее стремлению стать крупным туристическим центром Поволжья. Есть для этого и эксклюзивный экскурсионный «продукт», известный в кругах турбизнеса и музейной среде как бункер Сталина.

Уже 15 лет, как в Самаре открыт для всех желающих один из самых секретных объектов Второй мировой войны — бомбоубежище резервной ставки верховного главнокомандующего войсками СССР. С 1991 года в запасном подземном командном пункте Государственного комитета обороны (ГКО) побывало 2,6 млн человек, из них 15 тыс. — иностранные граждане, представители 102 государств. Ежедневно сюда приходят в среднем 500 — 700 человек — больше, чем в местные музеи краеведения и изобразительного искусства.

«Объект №1»

Это место в Самаре не единственное, где на небольшом «пятачке» смешались разные исторические эпохи и архитектурные стили. Здесь раскинулся старинный Иверский монастырь, невдалеке от него — памятник красному комдиву Василию Чапаеву, а между ними — похожее на расписной русский пряник здание драмтеатра имени Максима Горького. Не портят площадь даже самые последние по времени (начало 1990-х годов) строительные экзерсисы типа аляповатой «мухи» — особнячка в стиле именитого европейского архитектора Альфонса Мухи.

Если пройти между «мухой» и особняком постройки начала ХХ века (в советское время до середины 1980-х оно служило обкомом ВКП (б) — КПСС, а нынче здесь академия искусств и культуры), попадешь в типичный самарский дворик: тенистые липы с тополями, подобие газонов, остатки скамеек… В самом углу двора — дверь, так расположенная, что, входя, ее никак не заметишь, а, повертев головой, от неожиданности столбенеешь: как на магазине, вывеска с кумачового цвета буквами «Бункер Сталина». Ниже — простенькая табличка: «Часы работы… Выходной…» Такой вот исторический фарс: покои «хозяина», «отца всех народов», вызывавшего многие годы трепет и ужас, и — банальный конторский график с указанием обеденного перерыва…

За дверью сталинского бункера — крохотная каморка, какая есть в каждой котельной или заводской проходной. Обычно в таких персонал дежурит: стол, клеенкой покрытый, чайник, сахар, два стула с потертой обивкой — для сотрудников и посетителей, а на третьем — черной горой томов 30 Большой советской энциклопедии (БСЭ), изданной почти полвека назад. Только там, где в закутке вахтеру положено сидеть, над окошком табличка «Касса». А за стеклом — с бейджиком на груди экскурсовод Вячеслав Харламов. Ему же вменена обязанность билеты в бункер Сталина продавать: в будни до 15 часов по 40 рублей, после обеда и в выходные — по 80. Любопытных туристов, заинтересованных столь нестандартным маркетинговым ходом, Вячеслав весело направляет: «По всем вопросам можете обращаться к Шойгу»…

Юмор в бункерной прихожей специфический, но — не отвлеченный. Дело в том, что это бомбоубежище (как и все прочие в России) принадлежит Министерству по чрезвычайным ситуациям (МЧС), входит в состав его региональной структуры — центра по делам ГО и ЧС Самарской области. Так что министр МЧС Сергей Шойгу — главный начальник бункера Сталина. И сотрудники его ведомства, служащие здесь, на обычных музейных работников мало похожи: директор Анатолий Солуянов, сдержанный, будто застегнутый на все пуговицы офицер запаса, и Вячеслав Харламов — тоже человек не гражданский в прошлом. Да и само слово «музей» у них не в чести. «Нет официальных документов, где вот это помещение именовалось бы музеем», — Солуянов привык даже обычные фразы чеканить как параграфы воинского устава.

Бункер, или бетонированное убежище (в переводе с английского), с момента своего возведения числился «объектом №1». И продолжает таковым оставаться. Это — действующее учебно-методическое подразделение регионального центра МЧС. Здесь проводятся занятия с начальниками районных штабов ГО по теме «коллективные средства защиты».

По этому «стратегическому объекту» посетителям в одиночку бродить не разрешается. И журналистам — тоже. Строго по графику, расписанному Солуяновым — Харламовым, как в армии на учения, летом доставляются на экскурсии туристы с волжских круизных судов, зимой — школьники, студенты, отдыхающие из санаториев окрестных областей. В служебно-проходной каморке мы быстро дождались прибытия очередной организованной группы посетителей. Начался спуск на 33-метровую глубину.

По пути на дно

Полная глубина бункера Сталина — 37 метров, то есть 12 полноценных этажей, но последние четыре метра отведены под насосную для удаления хозяйственных стоков (она необходима, так как дно сооружения намного ниже пролегания городской канализационной системы). Собственно, спуск в такое 12-этажное подземелье и составляет эксклюзивный самарский экскурсионный маршрут. Поднимаются туристы уже самодеятельно, без сопровождения гида. Пешком, между прочим. Потому что послевоенной постройки лифт рассчитан, по словам сотрудников «объекта №1», только на командный состав (понимай, как хочешь). Но все эти попутные сведения узнаются по мере спуска на заветное дно.

Почти в темноте, сопровождаемая звуками, стилизованными под сигнал воздушной тревоги времен Великой Отечественной войны, группа во главе с майором Солуяновым (воинское звание Анатолия Васильевича) спускается по створу первой вертикальной шахты диаметром 8 метров на глубину 14 метров. Этот ствол облицован чугунными тюбингами, как в московском метро на станции «Аэропорт». Другая шахта на том же уровне имеет аварийный выход на поверхность. Коридор между шахтами представляет собой технический этаж. Здесь расположены все автономные системы жизнеобеспечения обитателей бункера: дизель-генератор, фильтровальная воздуха, система водоснабжения… Будучи наглухо задраенным шлюзами-затворами, все высшее руководство Советского Союза здесь могло спокойно находиться в течение шести суток (бункер рассчитан на долгосрочное пребывание не менее 200 человек и как бомбоубежище — на тысячу).

Подземный сталинский «небоскреб» сверху укрыт железобетонной плитой («большой тюфяк» толщиной 2,9 метра). Метровая песчаная подушка отделяет его от малого «тюфяка» (толщиной 1,1 метра). Такое многослойное «одеяло» было способно защитить обитателей подземелья от прямого попадания самой мощной в те годы двухтонной авиационной бомбы (бункер Черчилля, например, был рассчитан на попадание всего 50-килограммового снаряда). По свидетельству специалистов ГО, даже ядерный взрыв, случись он на некотором расстоянии, самарский «землескреб» выдержал бы. Такого надежного убежища у верховного главнокомандующего не было даже в Москве (в районе Измайлова имеется построенный еще в 1930-е годы еще один бункер Сталина — более просторный, с ресторанчиком и концертным залом, но не столь совершенный в смысле безопасности).

Под руководством «товарища Берии»

Строительство бункера в Куйбышеве (так до 1990 года именовалась Самара) было начато в феврале 1942 года. На глубине почти 30 метров, уже опустившись на «рабочий этаж», слушаешь рассказ Анатолия Солуянова в окружении документов военного времени. Они собраны в одной из комнат, предназначенных для связистов, охраны, штабных работников, обслуги — всех, без кого невозможна слаженная работа государственной машины, даже если она находится под землей.

Осень 1941 года. Фашисты под Москвой. Что будет со столицей? Устоит ли перед натиском врага? Видимо, на этот вопрос не могли ответить ни советские военачальники, ни он, верховный главнокомандующий. Москву могли оставить… Здесь хранится копия военных лет с постановления ГКО об эвакуации большинства союзных наркоматов (аналогов министерств), аппарата ЦК ВКП (б), зарубежных дипломатических миссий и иностранных журналистов в Куйбышев (сюда прибыли 22 дипмиссии и около 300 корреспондентов из разных стран). Так город обрел статус второй, или запасной, столицы. Если бы Москва все же была взята фашистами, руководство не только военными действиями, но и всей жизнью СССР осуществлялось бы отсюда. Возможно, даже из бункера, где сейчас гулко ступает очередная группа путешествующих по Волге.

Последние строчки постановления — «Сталин эвакуируется завтра или позднее. По обстоятельствам» — стали сигналом к строительству «объекта №1» в этом волжском городе.

«По проекту инженера-метростроевца Островского бункер Сталина построили за девять месяцев — с февраля по октябрь 1942 года», — кажется, бесстрастно звучит голос Анатолия Солуянова. Наверное, в тысячный раз ведет бывший офицер экскурсию, но, как сам признался, в этом месте ему хочется в подземной тишине докричаться до своих слушателей. Чтобы поняли, почувствовали, что бункер — это памятник великого безымянного труда наших людей! С ломом, кайлом, отбойным молотком в руках бывшие метростроевцы из Москвы (по одним данным, их было меньше 600 человек, по другим — почти в пять раз больше) работали в две смены, почти не выбираясь на солнечный свет. Практически вручную они вынули 25 тыс. куб. м грунта и уложили пять тыс. куб. м бетона. «И никто в городе не знал о такой масштабной стройке в самом центре, рядом с площадью Куйбышева, где 7 ноября 1941 года проходил военный парад основных сил Красной армии перед отправкой на фронт», — Солуянов тут умело, можно сказать, артистично держит паузу: 15 лет на подземных «подмостках» перед экскурсантами и армейского офицера сделали чуть похожим на артиста Качалова. Анатолий Васильевич знает, что в каждой группе в этом месте рассказа зададут вопрос — один и тот же… Точно! Сегодня туристы спрашивают едва ли не хором: «Как удавалось соблюсти сверхсекретность строительства? Разве горожане не видели, как у них прямо на глазах сотни кубов земли выносят?».

Наверное, поразмыслив на свежем воздухе, многие и сами нашли бы ответ. Может, даже добавили бы что к убедительнейшей версии Солуянова. «Люди тогда работали буквально сутками, спали в цехах, ни сил, ни желания не имели смотреть на улицах по сторонам. Невдалеке к тому же расширялись производственные площадки местного станкозавода, тоже грунта хватало. А потом, — Анатолий Васильевич как будто испытующе смотрит в глаза своим собеседникам, — стройка шла под тотальным контролем сотрудников всех уровней НКВД и лично его начальника товарища Берии. Кто бы осмелился спросить: ‘‘Лаврентий Павлович, а что это у нас возле обкома партии копают?’’. Ответ очевиден… Кстати, по поводу соблюдения секретности. Слышали, наверное, в фильмах о войне используют записи великого диктора Юрия Левитана? Когда он читал: ‘‘От Советского информбюро’’ — вся страна замирала. Люди считали, раз из Москвы передают новости, значит на фронте не полная безнадега… А ведь в войну он жил и работал здесь, в Куйбышеве! Отсюда звучал его голос…».

Двери в никуда

А вот голос хозяина этих подземных апартаментов здесь никогда не звучал. Такова официальная историческая версия. Хотя домыслов и предположений о секретных приездах генералиссимуса в город на Волге, куда была эвакуирована его дочь Светлана, всегда хватало. И в этой его персональной комнате отдыха на глубине 33 метров он никогда не бывал. Однако почти инфернальное ощущение присутствия Сталина сохраняется и спустя 60 с лишним лет, как появился этот подземный кабинет. Возможно, потому, что обстановка в точности повторяет кремлевские интерьеры вождя, которые показывают в фильмах (последний раз в недавнем сериале Глеба Панфилова по роману Александра Солженицына «В круге первом»). А может, до сих пор действует психологический расчет строителей кабинета, который, несомненно, понравился бы хозяину. В комнате шесть дверей, но лишь две из них — рабочие: входная и ведущая в санузел. Четыре остальные — фальшивые, за ними — железобетонные стены. Обилие псевдопространства защищало возможных жильцов от клаустрофобии. Психотерапия соседствовала едва ли не с шокотерапией: вызванный к вождю посетитель в пустой комнате не знал, какая из шести дверей откроется и появится он, тиран и диктатор. Ожидание наводило ужас.

Зато в соседнем — 70-метровом — зале заседаний ГКО можно слегка расслабиться. Конечно, не от вида огромного масштаба карты военных действий Великой Отечественной и не от стульев, поставленных «лицом» к стене — чтобы стенографисты не могли видеть лиц участников заседаний. Солуянов, недовольный тем, что пара стульев оказалась сдвинутой, ворчит: «Опять туристы тайком в кресле Сталина фотографировались… Это, конечно, ерунда по сравнению с тем, что раньше они умудрялись отсюда в Кремль позвонить». Насладившись немым журналистским недоумением, директор «объекта №1» поясняет: «Из-за этих хулиганов пришлось ВЧ (высокочастотную телефонную связь, предназначенную для секретного общения) убрать отсюда, а так она больше 50 лет безупречно действовала». Однако и сейчас бункер остается на острие прогресса. Иначе не скажешь, когда слышишь в апартаментах верховного главнокомандующего хит певца Сереги (хорошо, хоть без слов) «Черный Бумер, черный Бумер»… Кого-то из туристов внешний мир вызывал на связь не по ВЧ, а по мобильному телефону (правда, не у всех операторов сигнал способен пробиться в подземелье).

Но, окунувшись, точнее — спустившись в прошлое, самое тяжелое для народа в минувшем столетии, особенно хочется побыстрее вернуться в этот век, этот день — туда, где люди и солнце. Но быстро подняться на высоту 12-этажного дома не получается. Уже будучи где-то на последних лестничных пролетах, сверху слышишь голос Вячеслава Харламова, который балагурит, давая туристам возможность отдышаться после подъема: «В зале заседаний ГКО, как вы видели, три портрета висят — Ленина, Маркса и Энгельса. Спрашиваю у нынешних школьников: кто изображен? Они — хоть из Москвы, хоть из Самары — бойко отвечают: Ленин, Лев Толстой и Ломоносов… Чему их только в школе учат?!».

Портретов Сталина в бункере нет. Сотрудники «объекта №1» не хотят давать повода заподозрить их в симпатиях к «хозяину». Им важно показать людям кусок «забетонированной» истории Второй мировой.

Нина Алпатова

«Эксперт Волга» №19-20(23-24), 28 августа 2006

«Эксперт Волга»