Странный это праздник — День левшей. Это все равно что, если бы объявили о своем празднике голубоглазые и кареглазые, рыжие и блондины, толстушки и маленькие люди. Думаю, это просто праздник самоутверждения тех, кто многие годы боролся за право не быть как все, за право не ломать свою природу. Это праздник реабилитации после многих веков запрета, желания переучить, заставить не выделяться.

Сегодня леворукость — достоинство, вызывающее восхищение и трепет перед необычностью. Сегодня это почти синоним гениальности. И в доказательство — перечень гениальных леворуких, от Леонардо да Винчи до Билла Клинтона.

Однако не все так просто. Представление о том, что леворукость — маркер гениальности, также несостоятельно, как и представление о том, что все леворукие имеют отклонения в развитии, являются исчадием ада и представлением зла.

Помните, у Высоцкого в песне о прыжке в высоту: «Пусть у всех толчковая левая, а у меня толчковая — правая». Речь, конечно, о ноге, но ведь и левша не только леворук. Есть левоногие и левоглазые, левоухие и люди с более высокой чувствительностью левой половины тела. Но таких левшей, у которых все левое — и рука, и нога, и глаз, и ухо, — единицы. А более 50 процентов всех людей имеют один или два левосторонних признака.

Несмотря на большой интерес исследователей к проблеме леворукости, до сих пор нет ответа на вопрос, почему большинство людей праворуки и только от 5 до 25 процентов (разные исследователи дают разные цифры) леворуки. Все попытки найти характерные для всех леворуких особенности оказались бездоказательными, хотя попыток было много. Сначала доказывали их несостоятельность, даже дегенеративность, рассматривали как аномалию. И даже о великом Леонардо, который, безусловно, олицетворяет гениальность левшей, французский исследователь конца XIX века писал: «Своеобразная болезнь соседствовала с его удивительными дарованиями — он был левшой».

Особое внимание всегда привлекали леворукие дети с тех самых пор, как их начали учить писать (в России массовое обучение письму началось только в послепетровское время). Но начиная со второй половины XIX века именно письмо, вернее, переучивание или требование писать только правой рукой, становилось основой противостояния ребенка и общества. Дети пытались защищаться, но силы были неравны. Общество победило, но не просто так, а ища оправдания своего давления и жестких требований. Кстати, именно так общество всегда борется с непонятным, непознанным, «отклоняющимся от нормы». Что же служило таким оправданием?

Оказалось, что среди умственно отсталых и неврологических больных значительная часть — леворукие. Это и стало основой попытки связать леворукость и умственную неполноценность. Происходило это в разных странах параллельно уже в начале XX века. В России известен доктор Капустин, связавший леворукость с дегенеративными изменениями в развитии. Он обследовал детей в неврологической клинике, а значит, исходные его данные были некорректны. Он вторил английскому врачу Джеймсу Крайтону-Брауну, и это же мнение подтверждал французский психиатр Жак Рубинович. Это и было оправданием настоящих репрессий против левой руки. Оправданием морального давления и стремления искоренить эту аномалию или хотя бы сделать ее внешне невидимой.

Сегодня невозможно представить себе, какой пытке подвергались дети при переучивании. Рассказы переученных левшей создают почти сюрреалистическую картину издевательств, страха, ощущений собственной неполноценности. Никогда не забуду первую конференцию, посвященную проблемам здоровья леворуких детей и заслуженную учительницу (как она себя отрекомендовала), возмущенную тем, что столько умных людей непонятно какую проблему решают. «У меня леворуких нет, — заявила она. — Я им на левую руку варежку надеваю и завязываю. Все пишут правой».

Цена, которую многие дети заплатили за такое переучивание, здоровье — физическое и психическое, тяжелейшие неврозы и на всю жизнь ощущение беспомощности, беззащитности и бессилия. Но ведь и сегодня я порой слышу: «Умом все понимаю, но видеть, как пишет левой, как хлеб режет левой — не могу. Неприятно». Это родители, но ведь и учителя, не настаивая, пробуют: «А может быть, и правой сможет писать?» Всего несколько лет назад был аргумент: не было прописей для леворуких, нет методики. Теперь этот аргумент несостоятелен. И прописи, и методики есть, но все равно пробуют. Внешняя терпимость и запрещение переучивания, по-видимому, не могут в одночасье изменить внутреннее отношение к другим — не таким, как все, леворуким. При общей интолерантности нашего общества, после десятилетий воспитания нетерпимости к иному мнению и поведению, к «чуждым» обществу привычкам сложно представить резкую перемену в отношении к леворуким.

Может быть, наша специфика празднования Дня левшей под лозунгом: «Все левши гениальны» — и есть противовес подавленному, не принятому обществом явлению. Может быть, потому перечисляются великие и гениальные левши, может быть, потому с пристрастием доказывается их необычность и рождаются мифы об особом функционировании мозга, о необычных способностях. Из одной крайности мы готовы броситься в другую, приписывая леворуким всевозможные способности человека в превосходной степени.

Что же на самом деле? Леворукость — один из вариантов нормального развития. Один из… Но леворукие — совсем не однородная группа. Есть среди них очень способные и не очень, есть люди творческие, есть прагматики, есть физики и лирики. Каждый леворукий человек — особенный. Впрочем, как и любой праворукий.

Подготовила Мария Агранович

Марьяна Безруких, директор института возрастной физиологии РАО

Дата публикации 11 августа 2006 г.

Российская газета