Территория самой закрытой больницы, московской психиатрической клиники имени Алексеева, бывшей Кащенко, составляет почти 30 га. Она более чем ухожена и напоминает образец садово-паркового искусства — по-английски вылизанные газоны, лужайки с высокими голубыми елями, пруд, тенистые аллеи, скамейки. Но большая часть пациентов, если гуляют, то за закрытыми оградами. Первая в России больница для душевнобольных, рассчитанная на максимальное количество коек — до 1000, была построена в конце ХIХ века. С ростом Москвы в столице стало все больше появляться «странных» людей, что выросло в тяжелейшую социальную проблему. По инициативе тогдашнего городского головы деньги на больницу жертвовали богатые московские фабриканты. Среди них много известных — Сергей Третьяков, Тимофей Морозов, аптекарь Феррейн. Сегодня здесь ежегодно лечатся до 15 тысяч человек.

Чего боятся москвичи

— Москва — сумасшедший город. А чего больше всего сегодня боятся москвичи? — задаю первый вопрос главному врачу и одновременно главному психиатру столицы Владимиру Козыреву.

— Дефолта. Терроризма. Кто-то хочет на футбол, а ехать в общественном транспорте боится, — говорит Козырев и добавляет, что на самом деле это один общий страх на всех жителей крупных российских городов. А вот то, что колбаса с прилавков исчезнет, то этого, по мнению психиатра, сегодня не страшится никто.

И тем не менее, по данным ученых-психиатров, каждый четвертый человек в разное время своей жизни может столкнуться с отклонениями в собственном психическом здоровье, и при этом одновременно каждый десятый сегодня с ними уже живет. Все больше людей активного возраста мучают и страхи, и депрессии, и астении, а также распространенный ныне синдром хронической усталости, которые также считаются показателями душевного нездоровья.

«Сегодня мы являемся свидетелями бурного роста депрессий», — продолжает Козырев. По данным Всемирной организации здравоохранения, через несколько лет депрессии выйдут на

2-е место в мире после сердечно-сосудистых заболеваний. При этом от того, что «и солнце не так светит, и небо не такое голубое», всерьез мучаются молодые и старые, блондины и брюнеты, мужчины и женщины, врачи и военные, красивые и некрасивые — словом, ни один род медицины, по словам психиатра, не сталкивается с такой универсальностью. Депрессии составляют значительную часть психических расстройств.

Главная беда, утверждает Козырев, в том, что люди не желают собственные душевные страдания раскрывать. И еще больше в них застревают. Причина — в отношении общества. А оно однозначно жесткое: лечишься в «дурдоме» — значит, изгой, значит, клеймо на всю оставшуюся жизнь.

— Среди психических больных 7-8 процентов пациентов клиник, остальные — все в жизни, среди нас, — подчеркивает Козырев. А в пример приводит парадоксальные данные недавних социологических исследований. Даже коллеги — врачи-терапевты зачастую избегают направлять на прием к психиатрам тех же депрессивных больных. Терапевты считают, что это… оскорбит их пациентов, а сами помочь некомпетентны.

По мнению Козырева, необходимо развивать пути, которые приблизят врачей «пугающего» профиля к людям. Из-за того же, что такие пути пока широко в медицинской практике не используются, потенциальные пациенты начинают искать параллельные. Обращаются к гадалкам, хиромантам, астрологам, экстрасенсам. То, какую популярность в России ХХI века получили колдовские услуги, просто вопиет о том, что запрос людей на психиатрическую и психотерапевтическую помощь огромен и стремительно растет. При этом психиатрия — в последних строчках по финансированию из средств бюджета. По приблизительным данным, в России не хватает 5000 врачей-психиатров и 7000 психотерапевтов.

— Главное же, что мы знаем и умеем, — эффективно помогать людям справляться как с легкими психическими расстройствами, так и с более сложными случаями, фобиями, зависимостями, — замечает заместитель главного врача, кандидат наук Андрей Сыникэ.

Кстати, в нашей стране, по статистике, более 3 миллионов человек, зависимых от алкоголя, только официально зарегистрировано в медицинских учреждениях, а еще около 15 миллионов в списках больных просто не числятся. Также официальной регистрацией охвачены около 400 тысяч наркоманов, а всего таковых, по подсчетам специалистов, более 3 миллионов человек, еще 40 миллионов россиян зависимы от табака. А в последнее время появились новые зависимости — от Интернета, компьютерных игр, казино и игровых автоматов, психоделической, трассовой музыки, сект, партнеров по патологическим интересам.

Почем кайф для народа?

«Алкоголизм — слабоволие или болезнь?» — спрашиваю у заведующего самого тяжелого, психореанимационного отделения Владимира Козырева-младшего, сына главного врача, он почти 10 лет работает в клинике, и на его счету сотни спасенных от гибели жизней. Козырев-младший кратко объясняет, что на самом деле алкоголизм — это зависимость. А во всем мире согласно международной классификации болезней (МКБ-10) все зависимые люди формально являются психически больными или людьми с поведенческими расстройствами.

— И почему народ впадает в зависимость? — допытываюсь, понимая, что этот вечный вопрос схож разве что еще с одним — «В чем смысл жизни?». Но передо мной практикующий психиатр, и интересно знать, что именно он ответит.

А по его словам, у людей нет врожденных потребностей в потреблении алкоголя и наркотиков, в курении. Эти зависимости развиваются в социуме.

«Зависимость — это патологическое состояние непреодолимой тяги к чему-либо, от чего человек испытывает определенные эмоциональные удовольствия, сильные и приятные ощущения эйфории, — говорит реаниматолог. — Поймал, допустим, парень однажды кайф от выигрыша в игровом автомате и все время надеется выиграть».

Лудоманов, то есть людей, зависимых от игровых автоматов, в России уже, по некоторым данным, полмиллиона. По мнению психиатров, психические зависимости — глобальная и очень сложная проблема, и в ней переплелись в один узел многие узлы — социальные, политические, юридические, экономические, криминальные, идеологические. Огромную роль при этом играют интересы производителей и продавцов табака, алкоголя, игровых автоматов, организаторов сект и клубов по патологическим интересам. Поэтому в одиночку защищать свое психическое здоровье человеку, особенно молодому, внушаемому, с индивидуальной, как говорят врачи, психокартой, все сложнее. Чтобы противостоять, нужны особые технологии сопротивления, и не только медицинские.

— Например? — спрашиваю Козырева.

— Это не вариант, когда у каждой станции метро, почти в каждом магазине сегодня установлены игровые автоматы и любой 12-летний подросток может стать их «клиентом». Я считаю, что если государству нужно развивать легальный азартный бизнес, то это надо делать в специальных «лас-вегасах». Чтобы люди, готовые играть, прежде чем отыскать аппараты, «включили» хотя бы на минуту не кайф, а голову. Кроме того, владельцы казино, как бы это ни парадоксально звучало, должны подумать и о правилах корпоративной этики, некоем фейс-контроле для больных людей.

Что такое геморроидальный характер

Кстати, на вопрос, лечатся ли зависимости, Козырев-младший предпочитает прямо не отвечать.

— Не люблю фразу «лечится». Все зависит от многих факторов: на каком фоне развилась зависимость, далеко ли зашла, от личности конкретного человека.

— Зависимости — это прежде всего эмоции, то есть электрохимическое воздействие на головной мозг. Воздействуя на эмоции с помощью лекарств, можно менять эмоциональный фон, тем самым добиваясь положительных результатов в реакциях человека, — размышляет Козырев и сам задает вопросы: «Но как, по-вашему, отрезанная нога — это вылеченная нога? Как, по-вашему, живет отдельно от ноги голова?»

По словам Козырева, многие ученые-психиатры сегодня все чаще дискутируют о том, что эра одних только антидепрессантов и нейролептиков в лечении психических больных заканчивается. Ученые создают все более новые, сложные медпрепараты, но это тупик. В психиатрии сегодня на первый план выходят проблемы соматопсихиатрии, то есть интегрированной медицины. Тело действительно не живет отдельно от головы. И человек с геморроем по определению не может иметь хорошего настроения, потому что ему больно. Об этом догадывались давно. Прежние земские врачи в России даже ставили своим пациентам диагноз «геморроидальный», «язвенный» характер, и одновременно, причем с хорошим результатом, лечили геморрой или язву, не забывая и о лечении психики.

Недавно, по словам Козырева, на базе Первой московской медицинской академии им. Сеченова создана специализированная кафедра, которая занимается проблемами соматопсихиатрии, то есть ищет альтернативные пути лечения психических заболеваний.

Кроме того, психиатры сегодня в целях профилактики стараются отыскать своих потенциальных клиентов в таких медицинских учреждениях, где психические патологии проявляются с особой остротой и частотой. А это эндокринология, косметология, спортивная медицина. Формируются даже новые отрасли — психоэндокринологии, психокардиологии, в которых тесно работают врачи смежных специальностей. Сейчас психиатры пошли в дерматологию.

Как попасть в лечебницу?

По словам заместителя главного врача по медицинской части Андрея Сыникэ, сегодня есть три пути попасть на лечение в психиатрическую клинику. Пациент либо сам приходит на прием, либо направляется сюда окружными психиатрами, либо по городской психиатрической «скорой помощи». То есть в состоянии резкого обострения болезни. Во многих случаях решение о принудительной госпитализации принимает суд. Это когда человек, страдающий различными психическими отклонениями, отказывается добровольно лечиться, но родственники и врачи на лечении настаивают. В таких случаях в течение 48 часов после поступления больных комиссия врачей должна обратиться в суд, а он в течение 5 суток принять решение. По этому крайнему пути в психиатрические клиники попадает треть пациентов. Причем в последнее время растет тенденция к их увеличению. Процедуру жестко регламентирует Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Однако, по мнению многих психиатров, охрана психического здоровья сегодня исчерпывается в основном оказанием медицинской помощи людям с острыми психическими расстройствами. Закон предоставляет и гарантирует больным право отказаться от медицинской помощи. Врачам-психиатрам в рамках этого закона проявлять инициативу рискованно — затаскают по судам. Рассказывают, что однажды в клинику доставили пациентку с пышнейшим бредом ревности, которая отказывалась от госпитализации. Но суд отказал в иске врачам. Через несколько дней женщину все же доставили в клинику по «скорой», но перед этим ее муж по свидетельству очевидцев — дочери, тещи, соседей — чуть- чуть не стал жертвой убийства. Психиатры лишены даже получения обязательной государственной страховки, хотя в законе это прописано, но выполнять его со своей стороны государство не спешит.

В помощи — отказать

В психиатрической больнице я не первый раз. Несколько лет назад сюда, в психореанимацию, привезли отца моей подруги. Ученый-физик, добрый, но, по общему мнению, безвольный человек, он любил выпивать, а к 50 годам пристрастие превратилось в хронический алкоголизм, который однажды закончился белой горячкой. К этому внезапному приступу ни он, ни его семья не были готовы.

Подруга позвонила поздним летним вечером.

— Я на улице, босиком. Папа один в доме, с ножом, кричит, что там полно людей!

…Когда я приехала, возле дома стояла «скорая». Врач объяснял, что это алкогольный делирий, то есть белая горячка. До этого отец подруги, не останавливаясь, пил больше двух недель, а когда, как всегда, перешел на кефир, тот не помог. Через два дня вроде бы у совершенно трезвого человека до 39 градусов поднялась температура, началась дрожь, галлюцинации, в которых черные кошки сменялись черными собаками, и в конце концов все закончилось тяжелейшим алкогольным бредом, едва не стоившим жизни его дочке. В тот раз его спасли. Во второй, когда у него началось тяжелое алкогольное отравление, — не успели. Скорая психиатрическая помощь наотрез отказалась везти его в больницу, потому что до острого психоза и потери разума человек еще не дошел, а по Закону «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» таких в психиатрические клиники могут взять, а могут и не взять. Между тем из-за того, что им вовремя не успевают оказать профессиональную медицинскую помощь, многие люди погибают или, что еще хуже, превращаются в полных идиотов с параличами и полиневритами. Таких я видела: остановившиеся взгляды, застывшее в гримасах веселье… По словам медиков, данный пробел в законодательстве должен быть исправлен. Но когда? Эти и другие поправки к закону в Госдуме находятся уже пять лет.

«Российская газета» № 170 (4136) от 4.08.2006