Я не являюсь большим поклонником творчества, а точнее сказать, ремесленной ловкости режиссера М.Найта Шьямалана. Ему, действительно, не откажешь в кинематографической «насмотренности», которую он использует для конструирования своих коммерческих мистерий вроде «Шестого чувства» или «Таинственного леса». Его новая картина «Девушка из воды» (Lady in the Water) по тону напоминает «Таинственный лес», и не только потому, что главную женскую роль в обеих картинах исполняет восходящая звезда Брайс Даллас Хауард (дочь режиссера Рона Хауарда, постановщика «Кода да Винчи).

Оба фильма роднит идея ужаса перед мистическими и страшными внешними силами, которые угрожают героям выдуманных сюжетов, а на самом деле, возможно, отражают страхи самого режиссера перед опасным настоящим и неизведанным будущим. Эти страхи М.Найт Шьямалан выдает, предоставив одну из важных ролей в картине самому себе. Он играет писателя, которому суждено предсказать будущее и безвременно погибнуть от руки политических убийц.

Сразу скажу, что человек он довольно красивый, как звезда индийского фильма, но актер весьма посредственный, и мог бы ограничиться своей традиционной «виньеткой» – режиссерской визитной карточкой, появившись на секунды на экране.

Здесь же он должен подыгрывать такому мастеру, как номинант на «Оскара» Пол Джаматти. Последний играет первую роль управляющего большого жилого комплекса Кливленда Хиппа. В один из одиноких вечеров Хипп вытаскивает из домового бассейна тонущую, как он думает, молодую обнаженную девушку (Брайс Даллас Хауард). Кливленд полагает, что она – одна из жиличек дома, нарушившая время и правила купания. Как мы узнаем вместе с Кливлендом, зовут спасенную Story (Стори), что в переводе означает «история», «сюжет».

Конечно, это прямое обозначение нереальности персонажа, его чисто литературного происхождения. М.Найт Шьямалан, написавший сценарий фильма, задает этим именем дистанцию между ирреальностью происходящего на экране и сравнительно реалистическим ее воспроизведением. Но это воспроизведение ограничивается пределами одного жилого комплекса с бассейном и домиком смотрителя Хиппа, стоящего на границе комплекса и загадочного леса, примыкающего к дому. А в лесу, как и в фильме «Таинственный лес», таятся некие опасные существа, готовые съесть Стори, жаждущую вернуться в свой привычный мир сказки после того, как она передаст неразумным людям свое послание о необходимости любви и взаимопонимания. Эта девушка на самом деле – нимфа, «нарф» из корейской легенды (хотя выглядит вполне англо-саксонски).

В замкнутом пространстве легче нагнетать напряжение, которое необходимо для того, чтобы картина работала и в режиме триллера. В наше время просто сказка, даже страшноватая, вряд ли привлечет внимание перекормленной насилием публики. Поэтому ее, публику, надо время от времени попугать – то таинственным рыком лесного зверя, то нервным шевелением листвы. Все это усиливается музыкой.

Но у фильма, который по идее содержит лирический элемент, нет внутренней музыки. Сюжет (Story?) развивается сумбурно, картина перенаселена сюжетными линиями и просто людьми, насельниками комплекса.

Безусловно, Кливленд Хипп, как его играет Джаматти, вызывает симпатию, особенно после того, как мы узнаем, что его семья была вырезана бандитами. Что и привело его, преуспевающего доктора, в управдомы. По ходу просмотра я не раз ловил себя на мысли, что все, что мы видим, – не более чем оптимистический кошмар Кливленда, сброшенного жизнью в воду. Почему кошмар оптимистический? Потому что Кливленд, во сне или наяву, находит в Стори то ли потерянную дочь, то ли надежду на новую любовь. Этот мотив в фильме намеренно приглушен, чтобы мы сами выбирали определение для чувств невзрачного героя к сексапильной героине.

Не могу упустить и еще одно важное послание фильма. Картина густо населена разнообразными этническими персонажами. С одной стороны это отражает американское расовое и этническое разнообразие, а с другой – автор подобно небезызвестному коту Леопольду явно призывает дружить и любить ближнего, поскольку всем нам одинаково угрожает опасность из окрестного леса. Возможно, потому, что Шьямалан – выходец из Индии, он более остро чувствует необходимость расовой и этнической гармонии, к которой мы стремимся.

При всей сказочности и видимой аполитичности сюжета его политические мотивы очевидны. Если присмотреться, то на экранах телевизоров во всех квартирах дома идет хроника иракской войны и ничего более. Либо это прямая метафора того, что мир опасен, либо выражение антивоенных взглядов автора.

В фильме есть еще один элемент, который мне понравился – в отличие от картины в целом. Элемент этот комедийный и представлен одним персонажем, кинокритиком-киноведом Гарри Фарбером (Боб Балабан). Ближе к финалу Фарбер пытается спастись от зверя, применяя свои киноведческие познания о сюжетосложении. Мол, хотя ему пришел конец, по законам жанра автор должен в самую последнюю минуту спасти его.

Но автор не считает это нужным. В основном он смертельно серьезен по обе стороны камеры, явно не замечая, что рассказал историю, интересную разве что ему самому.

Сергей Рахлин

Лос-Анджелес

07.07.2006

www.voanews.com