Почетным гостем нынешней «Самарской ассамблеи-2006», собравшей в родных пенатах выдающихся людей России, стал скульптор, художник и сценограф с мировым именем Михаил Шемякин. На волжские берега прославленный маэстро приехал не с пустыми руками, а с целым букетом художественных проектов, которые будут осуществляться в ближайшие годы по просьбе областных властей. Именно в Самаре Шемякин намерен предстать перед искусствоведами и театральной общественностью в совершенно новой творческой ипостаси оперного режиссера.

Парадоксальный талант нашего заокеанского соотечественника обозначится новой неожиданной гранью. Вот что он рассказал:

— Самарские власти сделали мне предложение, от которого, действительно, невозможно отказаться — поставить на сцене вашего академического театра оперы и балета оперу друга моей юности Сергея Слонимского «Король Лир». Надеюсь, это произойдет без большого скандала, с которым на тех же подмостках прошла мистерия этого выдающегося композитора современности «Видения от Иоанна». Дирижировал тогда мой другой давний друг Слава Ростропович, который, сломав расписанный по часам гастрольный график, уже в Самаре по ночам корректировал партитуру. А с Сережей Слонимским мы еще в 1967 году ставили оперу-буфф «Нос» находившегося в ту пору в опале у советских властей Дмитрия Шостаковича. Мы прекрасно понимали, что спектакль обречен и просуществует один-единственный премьерный вечер. И не ошиблись: оперу тут же сняли, нас разогнали, конфисковали реквизит.

После этого конфуза я с театром в Союзе больше не связывался. Лет восемь назад, когда вернулся в Россию, Валерий Гергиев пригласил в Мариинский театр ставить новую версию «Щелкунчика». Работа была очень сложной, но восхитительно затягивающей. Балет уже шесть лет идет с неизменным аншлагом во многих странах мира. Под впечатлением написал продолжение сказки — либретто «Волшебный орех» про судьбу самого Щелкунчика.

Вообще грядущий театральный сезон будет «урожайным». В ноябре в Мариинке состоятся премьеры моих балетов «Весна священная» Стравинского, «Кроткая» Рахманинова по Достоевскому, «Метафизический балет» на Вторую симфонию Прокофьева. А для самарского «Короля Лир» я уже разрабатываю декорации и костюмы, осмысливаю концепцию. Время есть: начавшаяся реконструкция вашего театра, как говорят, займет год. А его новое внутреннее убранство и техническая оснащенность обещают не уступить Мариинскому. Это — то, что нужно величественному шедевру Шекспира.

— «Метафизический балет», пока еще не знакомый российским театралам, уже гастролировал в Болгарии. Те, кому довелось его увидеть, отмечают сложность философической ткани этой сценической постановки. Хотя метафизикой пронизана значительная часть всего вашего творчества. Будет ли понято молодым зрительским поколением то, что лежит в вашем спектакле за пределами земной природы и не подлежит человеческим чувствам?

— С этим связан мой другой самарский проект. Я мечтаю открыть здесь филиал своего Института философии и психологии творчества, который уже более сорока лет исследует эту вселенскую проблематику. Вместе с областным министром Ольгой Рыбаковой ищем подходящее место для размещения филиала. Пока присмотрели апартаменты в главной государственной библиотеке. Удобно — столько научной литературы рядом, и есть где дискутировать. Мой духовный наставник, швейцарский психолог и философ Карл Густав Юнг, был учеником и сотрудником великого Фрейда. А потом стал его оппонентом и создал аналитическую психологию и понятие «архетип» — переходящие из поколения в поколение образы коллективного бессознательного.

Исследование архетипов так называемого примитивного искусства дает парадоксальный вывод: в действительности оно гениально. Я убедился в этом, изучая искусство Океании. К сожалению, в Самаре не было выставок моих метафизических произведений. И книг о моем творчестве на русском языке тоже нет. Но по российскому телевидению демонстрировался мой двухсерийный фильм «Метафизический бюст» и «Метафизическая скульптура». Там нет никаких масок и длинных носов, смысловое движение идет от древнерусской иконы. А солидную часть моих работ со временем можно будет увидеть в Самарском художественном музее, куда я собираюсь их передать. Это один из интереснейших музеев России. И мне будет очень лестно соседствовать с уникальным собранием русского авангарда.

— Ваше творчество воспринимается в российском обществе довольно неоднозначно. Еще не забыты дискуссии вокруг скульптуры Петра Великого в Санкт-Петербурге. А в Самаре вы получили заказ на создание Всемирного мемориала жертвам террора. Это очень тонкая, болезненная тема не только для солдат затянувшейся чеченской войны, беженцев из залитых кровью регионов этнических чисток. Для всего нашего народа. Террор и метафизика вещи совместные?

— Этот памятник, проект которого я вынашивал десять лет, безусловно, будет символическим. Нельзя делать из бронзы оторванные части человеческого тела. Смотреть на женские туфли с кусками ног страшно. Я пришел к решению использовать символы, придуманные художниками Средневековья. В этой композиции трагедия сольется с красотой пластики. На колесе Судьбы — распятый юноша. Рядом скорбящие мать и вдова, у ног — детские игрушки. И сбоку зловеще надвигается череп-мина в сопровождении шести воинов Смерти.

В таком же символическом плане будет решен памятник моему близкому другу Володе Высоцкому, который городские власти установят перед фронтоном самарского Дворца спорта, где бард дал свой первый в СССР публичный концерт. Володи нет с нами уже четверть века. Но как замечательно, что память о нем живет. Я уверен, Ренессанс в России начнется не в столицах, а в таких городах, как Самара.

Беседовал Владимир УЛЬЯНОВ

(Соб. корр. «Трибуны»), САМАРА

19.06.2006

пятница

23 июня

2006 г.

«Трибуна»