Фигура Хичкока настолько колоритна сама по себе, что возникает опасность недооценить его масштаб как мастера кинематографа – не поддадимся же этому искушению. Да, Хичкок был экстравагантен донельзя, и множество мифов, связанных с его именем, не без его активного участия, разошлись в киношных кругах, а оттуда и в «широкую публику». Да, это он обожал преподносить шокирующие подарки – например, подарить пятилетнему ребенку игрушечную маму в уютном игрушечном гробике, или осчастливить актрисулю, живущую в крохотной комнатке, старинным гардеробом, размеры которого превосходили всю ее совокупную жилплощадь.

Да, именно он весил 167 килограммов и бравировал тем, что его портной вынужден шить ему костюмы «на вырост». Да, он напивался до положения риз и эпатировал своими пьяными откровениями коллег по цеху, которых вообще-то трудно было чем-то смутить. Да, он был деспотом на съемочной площадке… Но кто из режиссеров не деспот? Суть же в том, что теперь, по прошествии более чем четверти века с момента ухода из жизни знаменитого толстяка, можно оценить значение его творчества не только для мирового кино, но и для общественного сознания.

   Жизненный путь Альфреда Хичкока, приведший его к вершинам славы, непременно надо отслеживать с детства – не только потому, что детство почти каждого человека определяет вектор его развития, но и потому, что в этом конкретном детстве был заложен потенциал, сделавший Хичкока тем, чем он стал. Странным образом, воспитание, полученное в иезуитском колледже святого Игнатия, кроме вполне приличного образования, подарило Альфреду опыт страдания, ощущение собственного изгойства и первое представление о том болезненном напряжении, в которое погружается человек в предвосхищении чего-то страшного. Воспитание было до жестокости строгим, изгойство же предстояло маленькому Альфреду по определению – толстым детям оно грозит в любом месте и времени с фатальной неизбежностью, – а напряжение объяснялось тем, что воспитатели изобрели довольно… так и хочется сказать «иезуитский» способ наказания: заслуженная проступком порка была совершенно неотвратима, но время экзекуции надлежало определить самому наказанному, и, естественно, мальчики оттягивали ее максимально, живя все время под дамокловым мечом неизбежности возмездия. Как ни странно, это детское впечатление ожидания неминуемой беды, гениально перенесенное на экран, не только определило основное направление творчества режиссера, но и породило совершенно новый жанр в кино – жанр триллера, без которого невозможно представить себе сегодняшний киноэкран.

   А начинал он в кино, между тем, как скромный рисовальщик титров в лондонской студии «Парамаунт феймос плейерз-Ласки», подтвердив небесспорную идею о том, что талант преодолевает все: в сравнительно скором времени стал «режиссером на подхвате», а потом получил первую постановку – в 1925 году он снимает «Сад наслаждений», в котором еще нет почти ничего от будущего великого режиссера, кроме, пожалуй, неожиданности и смелости видения. Довольно быстро создав себе репутацию мастера, Хичкок с легкостью преодолел барьер между немым и звуковым кино, на котором сломались многие талантливые мастера, в 1939 году перебрался из Англии в Голливуд – Великобритания и Америка до сих пор сражаются за право владения «королем ужаса», – и уже во время Второй мировой войны оказался одним из ведущих голливудских режиссеров.

   В какой-то момент оказалось, что едва ли не все фильмы Хичкока, проходившие по экранам с истинным блеском, порождают целый хвост подражателей и продолжателей – например, «К Северу через Северо-Запад» послужила яйцом, из которого вылупился суперпопулярный, хотя и невеликого уровня сериал о Джеймсе Бонде. Но рубежным моментом, несомненно, было появление в 1960 году фильма «Психоз» – это воистину стало началом победного марша по планете всевозможных и неисчислимых «пугалок» и «ужастиков», хотя с тех пор, кажется, по невероятно густой атмосфере ужаса, сочащейся с экрана, ни один из них так и не превзошел «отца». «Психоз» породил несколько поколений зрителей, страшащихся зайти в ванную комнату, чтобы не обнаружить там маньяка, и заставил психологов не на шутку призадуматься: насколько же органична человеку потребность пугаться «понарошку», и какого рода комплексы изживают зрители таким образом. Представляется несомненным: в мире, наполненном опасностями, возможность пережить ужас на экране совершенно явственно ослабляет напряжение нервов и души, тем самым создавая необходимый катарсис. За кадром – но не за пределами понимания – остается то, что создатель фильмов такого рода, если он мастер, а не ремесленник, на экранном пространстве с болью и кровью проживает и изживает собственные комплексы, преодолевая собственные страхи. Разумеется, многое зависит от художественного уровня, достигнутого этим мастером, – и тут Хичкок чуть ли не по сей день вне конкуренции.

   Его никак нельзя считать автором всего лишь умелых «страшилок», хотя бы потому, что многие из его лучших картин, например, «Птицы», достигают высочайшей планки по мастерству и таланту и могут быть по праву причислены к неувядаемой классике кинематографа. Нельзя сказать, чтобы этот факт ускользнул от внимания не только зрителей, но и критиков – репутация Хичкока была почти недосягаемо высока при жизни и осталась непоколебленной после его смерти, несмотря на то, что,/ достигнув пика в «Птицах», стареющий режиссер не смог превзойти собственное достижения, – но, скажем, «Оскара» он так ни разу и не получил, хотя многие из снятых им фильмов были и останутся шедеврами.

   Хичкок умер, похоже, совершенно удовлетворенным прожитой жизнью, уставшим от нее и от собственной рискованной игры со своими внутренними проблемами, произнеся на смертном одре странные слова: «Наконец-то я смогу отдохнуть…».

Ведущая рубрики «Люди во времени»

Влада ЛЯЛИНСКАЯ

N- 17/2006 01.05 — 07.05

"Русская Германия"