Сегодня исполнилось 20 лет со дня взрыва на Чер­нобыльской АЭС. Масшта­бы катастрофы на 4-м энергоблоке ЧАЭС, проис­шедшей 26 апреля 1986 года, затмили все прочие мировые ЧП с «мирным атомом». Радиационное поражение СССР и всей Европы было примерно как от 400 атомных взры­вов в Хиросиме.

Тысячи жителей Куйбыше­ва и Куйбышевской области выполняли тогда различные работы, предотвращая распро­странение невидимого врага -радиации. В результате аварии произошло радиоактивное заг­рязнение свыше 145 тысяч кв. км территории Украины, Респуб­лики Беларусь и Российской Федерации. Это почти как три наши губернии. И через два де­сятилетия эта общая страшная трагедия все еще напоминает о себе радиоактивными пятна­ми (даже у наших соседей в Ульяновской области — более чем за полторы тысячи кило­метров от украинской Припя­ти), преждевременными смертя­ми, тяжкими болезнями…

Ликвидация последствий аварии на Чернобыльской АЭС — так официально называлось дело, которым занимались мно­гие граждане бывшего СССР, в том числе и куйбышевцы. Самарские ликвида­торы вместе со всеми строили саркофаг, выни­мали зараженный грунт, увозимый затем в специ­альные могильники. На март 2005 года в Самар­ской области оставалось 2 тысячи 534 человека, которые были офици­ально признаны «черно­быльцами» и пользова­лись льготами. Хотя по данным самих самарских ликвидаторов их только в Самаре проживает око­ло 4 тысяч, и каждый ме­сяц уходят из жизни в среднем по 2 человека, в ос­новном — по причине онколо­гических заболеваний.

Часть наших ликвидаторов отправлялись в зараженную зону добровольно. Большин­ство командировались пред­приятиями Куйбышева. Не ме­нее весомым был и вклад войск Приволжского военного окру­га. Солдаты и офицеры, полу­чив приказ, в первую очередь вливались в ряды ликвидаторов. Воины куйбышевского полка гражданской обороны, военные связисты, строители, авиаторы… Руководитель Са­марской городской обществен­ной организации «Память Чер­нобыля» Анатолий Шульпин говорит, что воспитание у всех было советское, патриотичес­кое. Все понимали, что случи­лась беда, и знали, что должны помочь. Что это государствен­ная задача особой важности. Спасение народа — так воспри­нималась эта работа.

Потом немало политичес­ких капиталов было заработа­но на чернобыльской теме. Обвинения в адрес государства, «в котором возможно такое», звучали и продолжают звучать. И казалось бы, эмоционально и убедительно. Мол, власти бросили на ликвидацию по­следствий аварии людей, совер­шенно не заботясь об их здо­ровье. Но сами чернобыльцы считают, что наплевательского отношения к людям не было. Да, тогда многих в Куйбышеве подняли ночью и отправили в Курумоч. Но опыта борьбы с последствиями взрыва на ре­акторе атомной станции ещё в мире не было. Работающие в 30-километровой «зоне отчуж­дения» люди обеспечивались костюмами химзащиты, кото­рые выбрасывались после каж­дой смены. Но получали боль­шие, порой смертельные дозы облучения нередко по соб­ственной неосторожности. Ра­диоактивная пыль из реактора выпадала пятнами. И если над проложенной к месту работы тропой радиационный фон мог быть умеренным, то в несколь­ких метрах от нее — в тысячи раз мощнее. Люди срезали угол, сходили с тропы — и хва­тали громадные дозы. Некото­рые даже купались в Припяти — и получали лучевую бо­лезнь…

«Мы вас туда не посыла­ли», — такие слова приходится слышать тем, кто в силу испол­нения служебных обязанностей или добровольно рисковал жизнью и здоровьем, выполняя приказ. И в Афганистане, Чер­нобыле или Чечне.

В Самаре, к счастью, такие случаи редки. Власти города, по словам чернобыльцев, идут им навстречу. В меру возможнос­тей, конечно. Но и это уже хо­рошо. Много благодарностей высказывают чернобыльцы и в адрес природоохран­ной прокуратуры во главе с Ниной Бара­новой, оказывающей ликвидаторам по­мощь в решении их проблем.

Сегодня самарс­кие чернобыльцы тра­диционно соберутся на Площади Славы, чтобы возложить здесь венки и букеты траурных гвоздик к Вечному огню. По­чтить память павших. И помнить о живых…

Андрей Бондаренко

«Самарская газета» № 74 (3371) от 26.04.2006