Трагический юбилей — двадцатая годовщина аварии на Чернобыльской АЭС — вновь поставил общество и российские власти перед вопросом о безопасности развития атомной энергетики. Отказаться от строительства новых атомных станций и оказаться перед лицом энергетического кризиса в ближайшем будущем или пойти на риск и удовлетворить потребности в энергии растущего производства — вот, пожалуй, главная тема, которую в канун 26 апреля обсуждали российские ученые.

Как и следовало ожидать, на всевозможных конференциях, приуроченных к трагической дате, звучали совершенно противоположные оценки случившегося 20 лет назад и делались столь же разные выводы о том, в каком направлении безопаснее двигаться.

Примечательно, что общество сегодня уже преодолело тотальную радиофобию, царившую в конце 80-х и начале 90-х годов прошлого века. Как показывают опросы социологов, большинство россиян не поддерживают идею полного отказа от атомной энергии в мирных целях. По данным Аналитической службы Юрия Левады, не более 5% россиян сегодня разделяют эту точку зрения. Сократилось и количество опасающихся повторения техногенной катастрофы на атомной электростанции. 40% респондентов выступают за сохранение атомной отрасли на ее нынешнем уровне, а треть россиян убеждена, что именно этот вид энергетики следует развивать.

Собственно, опираясь именно на эту группу, «Росатом» сегодня активно продвигает концепцию ренессанса АЭС. В рамках программы, предложенной главой этого ведомства Сергеем Кириенко, предлагается построить в нашей стране до 40 новых атомных станций к 2030 году, насытив впрок электроэнергией производственный сектор. Параллельно атомщики пытаются доказать, что если не масштабы катастрофы в Чернобыле, то уж по крайней мере ее последствия были в 90-е годы сильно преувеличены политиками.

«Стресс страшнее радиации»

Юрий СИВИНЦЕВ, главный научный сотрудник РНЦ «Курчатовский институт»:

— Из 660 человек, которые были на четвертом энергоблоке ЧАЭС в ночь на 26 апреля 1986 года, большие дозы излучения получили 147 человек, из них погибли от лучевой болезни 28 человек, в том числе двое — сразу после аварии. В течение последующих пяти лет из числа получивших высокие дозы облучения умерли еще 15 человек. Причиной их смерти стало радиационное излучение. И это все. Больше мировая наука не находит вреда от ЧАЭС на здоровье людей. У 1800 детей был обнаружен рак щитовидной железы, который напрямую связывается с аварией на Чернобыльской АЭС. Но эта форма онкологического заболевания легко оперируется. Один ребенок погиб, что ужасно.

Но все же самый серьезный вред населению нанесла не сама авария, а информация о ней. Когда в течение 20 лет после аварии миллионам жителей пораженных областей рассказывают страшные вещи о последствиях радиации, это не может не сказаться. Любые заболевания, даже не имеющие к радиоактивному заражению прямого отношения, пытаются объяснить действием радиации. Причем подобное нагнетание страстей продолжается до сих пор. Это приводит к стрессовому состоянию населения.

«Повторение аварии невозможно»

Спартак БЕЛЯЕВ, директор Института общей ядерной физики РНЦ «Курчатовский институт», академик РАН:

— До сих пор руководство отдельных регионов (а к пострадавшим были отнесены 12 областей России, включая даже Ленинградскую) специально преувеличивает последствия аварии, чтобы выбивать деньги из бюджета. Чернобыльская авария действительно имела очень серьезные последствия. Но 90% вреда было не физическим, а психологическим — идущим от безответственной безграмотной популистской политики властей. Огромное количество людей жило и живет сегодня под прессом ощущения опасности.

Сегодня повторение аварии, подобной чернобыльской, невозможно. Разработаны новые системы защиты и правила эксплуатации реакторов. Но, самое главное, принципы работы современного реактора отличаются от того, который использовался на ЧАЭС. Если в чернобыльском варианте реактора РБМК действительно существовал опасный режим, в котором могла возникнуть неконтролируемая цепная реакция, то после аварии в конструкцию реакторов были внесены изменения, благодаря которым этот процесс приобретает диаметрально противоположный характер. В случае начала разрастания цепной реакции включаются механизмы отрицательной обратной связи, и реактор сам себя заглушает.

«Чернобыль научил нас культуре безопасности»

Владимир АСМОЛОВ, первый заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом»:

— Главной причиной чернобыльской аварии стало незнание. Было известно, что при работе реактора РБМК на максимальной мощности никаких чрезвычайных ситуаций быть не должно. Однако никто не знал, что на малой мощности может существовать опасный режим. Это выяснилось уже после аварии.

Академик Александров называл Чернобыль трагедией всей своей жизни. Мы же тогда рассматривали произошедшее в Чернобыле не столько как трагедию, сколько как нашу работу, которую надо выполнить, чтобы не допустить подобного в дальнейшем. После Чернобыля ядерная энергетика вошла в период длительной стагнации. Для нас это было временем серьезных исследований. Были сделаны серьезные выводы по всем ключевым вопросам, начиная от конструкции реактора и заканчивая правилами эксплуатации. Родилось понятие эшелонированной защиты: проект реактора готовят таким образом, чтобы исключить возможность аварии, но при разработке физической защиты исходят из шагов, которые необходимо предпринимать, если авария все-таки произойдет. Чернобыльская авария научила нас культуре безопасности. Если раньше говорили о необходимости защиты человека от техники, то теперь вопрос встал по-другому: как защитить технику от человека.

Сегодня ренессанс ядерной энергетики очевиден. К осознанию необходимости ее развития подошли уже во всем мире. И мы надеемся, что за годы, прошедшие после Чернобыля, выросло новое поколение, которое по крайней мере способно слушать специалистов. Пусть еще не верят, но уже слушают. Мы не монстры, которые везде хотят построить атомные станции, а хотим делать добро.

Время новостей

N°73

26 апреля 2006

Время новостей