Человек, как выясняется, не единственный болтун на Земле, и теперь ему придется поделиться своим даром речи с одним очень умным и спокойным млекопитающим – горбатым китом. Ничего страшного, нечего жадничать, кит немногословен, рядом с ним даже молчуны-англичане – просто адские машинки по производству скороговорок.

Он сядет тихонько в уголок, и будет мурлыкать себе под нос песни собственного сочинения. О чем ты поешь, горбатый? «Эх…», — только и вздохнет кит, и всем сразу станет ясно, что языковой барьер между человеком и морским млекопитающим огромен и неодолим.

Тем не менее, нашлись ученые, которым китовые песни показались весьма привлекательным материалом. О чем поешь, брат? – поинтересовались они у великана. «Ох…» Так, значит, либо «Эх», либо «Ох». А это уже целый фольклор получается! Ну, все по порядку.

Рюджи Сузуки из Массачусетского технологического института и его коллеги Джон Бак и Петер Так изучают народные песни млекопитающих у берегов Австралии уже давно. При этом Сузуки занимается нейронными сетями, Бак с Таком – дружные инженеры: никто лучше Бака не разбирается в электрических сигналах, а Таку нет равных в океанографии. Технари! Ну и что – это совершенно не мешает им работать бок о бок с настоящими океанологами.

«Песни горбатых китов (под словом «песни», разумеется, не следует понимать стройные мелодии – Н.М.) не похожи на язык людей, — разъясняет Сузуки, — но кое-что от языка в этих песнях все-таки есть». Сузуки еще недавно был студентом, и пока он смущается сенсаций. В начале марта сего года он опубликовал статью в вестнике Ассоциации физиков-акустиков Америки, в которой аккуратно изложил свою теорию о «лингвистическом характере звуковых сигналов горбатых китов». Статьей произвела бум в области «коммуникации животных»: киты, конечно, и раньше подавали признаки разума, но дара речи никто не мог у них заподозрить. Ученые заинтересовались работой Сузуки, и среди прочих интересующихся были Бак и Так.

Объединив свои силы, они продолжили сенсационное исследование уже втроем. Идея Сузуки была проста: необходимо выделить в песне повторяющиеся фрагменты – «слова» – составить таблицу, и присвоить каждому «слову» особый смысл, и тогда люди получат ответ на вопрос, о чем же поет горбатый.

Важно отметить, что песня – единственный способ общения, доступный горбатому киту, ко всему остальному, по причине притупленного обоняния и осязания, он глух. Многовековые упражнения в пении сделали кита настоящим виртуозом, а его слог – изощренным и красивым. Но это не остановило Сузуки, Бака и Така.

Они отправились в Австралию, чтобы записать несколько песен, и, вернувшись с горой материала, принялись за работу. Еще в Австралии они спрашивали местных аборигенов, не имевших понятия о лингвистическом характере коммуникации морских млекопитающих, как, по их мнению, поют киты – сложно, доступно, красиво, дурно? Аборигены отвечали, что киты поют хорошо. Компьютерный анализ подтвердил результаты опроса: структура песен оказалась и в самом деле очень сложной, как принято говорить у океанологов, иерархической. «Нет, это не значит, что они разговаривают, как люди, — объясняет снова Сузуки, — и, все же, для морского млекопитающего это просто потрясающе!».

Песня представляет собой цепочку повторяющихся блоков, коротких и длинных, причем значение имеют не только сами блоки, но и то, как часто они повторяются. Кит может исполнять многочасовое рондо, в котором вновь и вновь звучат фразы из нескольких сотен блоков, перемежаясь короткими возгласами. Если средний англичанин передает в секунду около 10 бит информации, уточняет Сузуки, то кит со своими песнями приближается к 1 биту. Неплохой результат. А для морского млекопитающего…

«Я надеюсь, — заключает ученый, — что наши следования помогут разрешить многие проблемы в смежных областях науки, например, в теории эволюции…»

Николай МЕХ, 25 марта, 14:43

Утренняя газета