(МК). Обнародовать некогда секретные инструкции своего вдохновителя решила партия “Медведь”. На сайте “Единой России” появилась стенограмма выступления замглавы кремлевской администрации Владислава Суркова перед партактивом в начале февраля. Публикация этого довольно-таки старого спича, видимо, призвана смягчить последствия неоднозначных событий на идеологическом фронте.

Несколько недель назад Сурков и его протеже, генсек “Медведя” Вячеслав Володин, освятили своим присутствием презентацию книги члена Общественной палаты Алексея Чадаева “Путин. Его идеология”. У наблюдателей это действо вызвало шок. Написанная с большим апломбом книга содержит в себе набор агрессивно-примитивных банальностей. А ее смысл и вовсе сводится к открытому призыву к самоизоляции России и фактическому свертыванию демократических свобод. Как говорят, поведение Суркова вызвало недовольство — ведь он и Глеб Павловский сделали на презентации недвусмысленный намек: в книге написано то, о чем Путин пока предпочитает не говорить вслух.

    Еще один момент. По данным “МК”, губернаторы были крайне недовольны травлей, которую движение “Наши” устроило пермскому воеводе Олегу Чиркунову (об этой коллизии, когда на мероприятии под патронажем Чиркунова неожиданно появились неонацисты и он дал им слово, “МК” подробно писал). Кремль забросали жалобами: мол, допустим, Чиркунов был не прав — дал возможность выступить на форуме с речью некоему отморозку-экстремисту. Но ведь ему можно было бы устроить выволочку кулуарно! Зачем публично “стегать” только что назначенного президентом воеводу?!

      Между тем после своего недавнего прихода на пост главы президентской администрации Сергей Собянин начал целенаправленно ослаблять главного кремлевского политтехнолога. Недавно Суркова убрали с должности председателя совета директоров компании “Транснефтепродукт”. Владислава Юрьевича мягко отжимают от работы с губернаторами. В частности, Собянин вызвался отныне сам составлять график рабочих встреч президента с воеводами. Ползучее наступление на позиции Суркова ведется и еще на нескольких фронтах.

    На таком фоне кремлевскому куратору публичной политики приходится бороться за сохранение своего влияния. И если публикация речи — часть этой борьбы, то это можно назвать крайне удачным ходом. По сравнению с “шедевром” Чадаева спич Владислава Юрьевича — это просто небо и земля.

    Сурков начинает с весьма популярного среди сторонников ужесточения политрежима тезиса. Мол, Россия в силу исторических особенностей — это совершенно уникальная страна. И управлять ею возможно только с помощью авторитарных методов. Замглавы кремлевского аппарата не согласен. “Россия — это европейская страна. Ничем мы здесь не хуже и не лучше других. Торговлю людьми Россия отменила и запретила даже раньше, чем это сделали США. Что касается того, что у нас в ХХ веке родилось довольно странное тоталитарное государство, то в той же Европе существовала нацистская Германия, фашистская Италия, франкистская Испания”.

    В последнее время наша власть из всех “политинструментов” почему-то особенно выделяет лом. Сурков, если верить его речи, против такого подхода категорически возражает. “Демократия в России — это всерьез и надолго. Общественная жизнь неизбежно будет усложняться. Демократическое общество куда более идеологизировано, чем тоталитарное. Там, где сила силы убывает, возрастает сила слова. От принуждения общество постепенно переходит к технологиям убеждения”.

    Сейчас в политэлите остромодно ностальгировать по СССР. А Сурков вместо ностальгии предлагает трезвый анализ. “Крупнейшим достижением Советского Союза была идеологическая работа в планетарном масштабе. Хотя нам самим не очень поздоровилось от этой работы, но на весь мир она оказала огромное влияние, о котором мы сегодня забываем. С другой стороны — индустриализация. Мы живем сегодня на наследство, доставшееся нам от Советского Союза. Мы пока мало что сделали сами”.

    Но упомянув об успехах, Сурков прямо указывает и на корень всех бед: “Замкнутое общество, в котором результаты оценивались скорее с партийно-догматичной точки зрения, воспроизводило неэффективную элиту”. Звучит что-то уж очень по-современному! Не поддается Сурков и другой моде — на тотальное отрицание ельцинской эры. “В 90-е годы были начаты громадные реформы. Пусть даже в извращенных условиях люди научились работать в рыночной экономике”.

    Когда речь заходит о днях сегодняшних, Владислав Юрьевич в силу своей должности просто обязан защищать любые, даже самые сомнительные деяния власти. Не совсем адекватны его высказывания на тему “оранжевых революций”. Как уже не раз писалось, вероятность подобных событий в России близка к нулю. В нашей стране сейчас возможны либо верхушечные перевороты, либо стихийные бунты под экстремистскими лозунгами. Но Сурков по причинам, о которых можно догадываться, напротив, размахивает жупелом оранжевой угрозы: “Если у наших иноземных друзей получилось в четырех странах, то почему бы это не сделать в пятой?”

    Но нельзя утверждать, что, когда Сурков говорит об угрозе “мягкого поглощения России”, он абсолютно не прав. Ползучее превращение нашей страны в сырьевой придаток других государств — это, к сожалению, уже не политологическая фантазия.

    Вполне интересны и другие сурковские оценки современных реалий. “Если наше деловое сообщество не превратится в национальную буржуазию, будущего у нас нет. Сложилась психология “оффшорной аристократии”. Один (из таких людей. — “МК”) написал: “Мы воспринимали Россию как зону свободной охоты”. Эта проблема не решается одним усилием, одним законом. Можно сколь угодно долго говорить о том, что собственность незыблема. Но пока это не уляжется в головах у людей, пока они не поверят, что никто к ним не придет и ничего не отнимет…”

    А вот как замглавы кремлевской администрации оценивает себя и своих коллег — чиновничье сословие: “Оно должно проделать свой путь от полусоветской, полукомпетентной, привыкшей к поражениям бюрократии…” Содержится в речи и следующий любопытный пассаж про еще одно “направление политической реставрации”: “Это партия двух шагов назад. Назову их изоляционистами, потому что слово “патриот”, которое они сами к себе прилагают, я бы не пачкал об них”. В устах какого-нибудь политика из оппозиционного лагеря это звучало бы как недвусмысленный намек.

    Увы, но на этом хорошие новости от Суркова кончаются. Конец речи посвящен надеждам Владислава Юрьевича на то, как Россию вперед поведет партия “Медведь”. Интересно, а сам Сурков не видит противоречия между двумя частями своего спича? И в курсе ли оратор, что большинству его слушателей продвинутые политологические изыски вряд ли интересны? Исходя из своего богатого опыта общения с функционерами партии “Единая Россия”, могу засвидетельствовать: большинство из них высокие политидеалы интересуют в самую последнюю очередь. Один из таких людей — вполне респектабельный и внушающий уважение господин — недавно сказал мне: “Здесь я ради бизнеса. А для души я читаю газету “Завтра”.

    Но правила политигры неумолимы. Оратор притворяется, что он до глубины души убежден в космической прогрессивности своей аудитории. А партаппаратчики — в том, что они уже завтра начнут претворять мудрые идеи оратора в жизнь. Однако некий повод для оптимизма все же есть. Речь Суркова свидетельствует, что “чадаевщина” еще не успела полностью завоевать умы обитателей Кремля. Это радует.

Московский Комсомолец

от 07.03.2006

Михаил РОСТОВСКИЙ

Московский Комсомолец