К неожиданному выводу пришли российские и белорусские антропологи: неблагоприятная окружающая среда вкупе с трудными социально-экономическими условиями заставляет человеческий организм ускорять свое развитие, чтобы быстрее пройти детство — наиболее ранимую веху нашего жизненного пути.

Вот уже двадцатый год катастрофа на Чернобыльской АЭС ставит перед учеными проблему, не теряющую актуальности: как влияет длительная радиация на развитие человеческой популяции? Речь идет не о развитии отдельного человека — здесь могут быть самые разные варианты в зависимости от состояния организма, а об общности людей, компактно проживающих на одной территории под влиянием одних и тех же внешних и внутренних факторов. Исследования, проведенные в Беларуси и России, привели к неожиданным результатам.

— Посмотрите на карту Беларуси, — говорит доктор биологических наук, заместитель директора НИИ и Музея антропологии МГУ, профессор Арсен Пурунджан. — Здесь обозначены обследованные нами совместно с белорусскими коллегами районы с разной величиной радиации — от почти нормального фона до угрожающе опасного. А расстояние между этими районами порой не превышает нескольких километров. Тем не менее среди людей, постоянно живущих здесь, есть различия в длине и массе тела, в скорости детского развития. Наша работа направлена на то, чтобы оценить степень негативного воздействия экологической среды обитания на эти параметры и на те последствия, что стоят за их изменением. Сегодня это очень важно для республики. Недаром столько исследовательских коллективов занимаются детьми, определяя факторы, негативно влияющие на их здоровье, и разрабатывая способы их нейтрализации.

Дети, появившиеся на свет в год катастрофы, уже стали взрослыми, а рожденные позже подрастают, так что мы можем проследить их развитие в каждом районе с разными внешними и внутренними факторами буквально год за годом.

— В результате нашей работы оказалось, что определенное влияние на развитие ребенка оказывает и солнечная радиация, дополняет руководитель белорусской группы исследователей профессор Лидия Тегако. — И это сказывается в самом начале жизни — еще до появления на свет. Ускоренное развитие начинается уже в утробе матери, и дети в основном рождаются крупными, с массой тела, зашкаливающей за 5 килограммов. А потом внешняя среда вносит свои коррективы — в процессе развития увеличивается длина тела, зато уменьшается его масса. И вырастают узкоплечие и тощие.

Такая работа ведется с 2000 года по обширной программе. Антропологами обеих стран были обследованы Гомельская и Минская области, все Полесье, другие районы республики. Полученные результаты послужили основой для медиков, которые получили точные адреса наиболее неблагоприятных мест для принятия профилактических мер. А сами антропологи столкнулись с явлением, опрокидывающим на первый взгляд все привычные представления. Общепризнанно считалось, что неблагоприятная внешняя среда замедляет общее развитие ребенка. В некоторых районах так и было. Но во многих особенно неблагоприятных районах с высоким уровнем радиации, с тяжелыми социально-экономическими условиями развитие, наоборот, ускорялось. Причем не только в Беларуси, но и в России — в ряде депрессивных районов Урала, Сибири и Дальнего Востока, где с радиацией все в порядке, а вот условия жизни оставляют желать лучшего. Все карты ученым спутало давно известное явление — акселерация.

Акселерация — процесс ускоренного развития периода детства, наиболее ранимого этапа эволюции организма, периодически охватывает те или иные регионы планеты. В середине прошлого столетия она прокатилась по Европе, захватив и Советский Союз. Почему же сейчас зафиксированы такие выпады?

— Дело в том, что всегда желательно наиболее ранимый этап сократить, чтобы уменьшить последствия негативного воздействия внешних факторов, — объясняет профессор Пурунджан. — Это общее явление в природе, оно происходит и в животном мире при определенных условиях — молодь ускоренно развивается, чтобы сохранились взрослые особи. И касается это не отдельных индивидуумов, а всей популяции в целом — будто поступает какая-то команда, и все детские организмы в данном районе начинают бурно рваться вперед. Как действует этот механизм, мы пока не знаем.

В свое время академик Наталья Бехтерева, один из ведущих в мире специалистов по головному мозгу, доказала, что в критические жизненные моменты мозг меняет скорость собственного течения времени, ускоряет его, а вместе с ним ускоряются и все физиологические процессы в организме. Но связано ли это с акселерацией?

— Дело в том, что многие связывают акселерацию с изменением длины тела, — продолжает Арсен Пурунджан. — А это не совсем верно. Например, в Москве очередная акселерация кончилась более двадцати лет назад, и детство московских детей протекает с обычной скоростью, а тенденция к увеличению роста продолжается, хотя и не так интенсивно, как раньше. В этом особенность большого города, жители которого употребляют более разнообразную пищу, у них более здоровый режим: не надо вставать в пять утра, чтобы пахать или сеять, хотя и детей на селе этим особенно не утруждают. С другой стороны, в большом городе загазованность, постоянные стрессы, бешеный ритм жизни. В сельской местности, где окружающая среда здоровее, а жизнь спокойнее, люди ниже ростом, зато крепче телом. Неудивительно, что до сих пор существуют пятнадцать — двадцать гипотез о причинах, вызывающих акселерацию, и какая из них верна — неизвестно.

Оставим гипотезы в стороне. Исследователи установили непреложные факты: в отдельных районах России и во многих регионах Беларуси идут процессы ускоренного детского развития, что вызывает у медиков тревогу. Как говорят ученые, сегодня акселерация является неким символом- маркером биологической дестабилизации. И это находит свое отражение в строении тела. Проанализировав результаты многолетних исследований, ученые обнаружили феноменальное явление — начинает меняться форма головы и лица.

А что ждет нас в не очень отдаленной перспективе? У моего собеседника есть на этот счет особое мнение.

— Мне кажется, что маркером постиндустриального общества станет полная стабилизация длины тела: процесс остановится на рубеже 180-182 сантиметра, — говорит профессор Пурунджан. — И будем наблюдать незначительные, микроэволюционные преобразования, не влияющие на функционирование организма — изменение формы черепа и пропорций. Это на ближайшие 20-30 лет. А дальше все будет зависеть от гармонизации среды обитания.

«Российская газета. Союз. Беларусь-Россия» N252 от 2 марта 2006 г.