К концу 1880-х годов, когда в мире возникла идея женской консолидации, в России уже появились женщины, прославившиеся отчаянной борьбой за право реализовать себя и добившиеся редких высот в науках. Достаточно назвать математика Софью Ковалевскую, химика Юлию Лермонтову, юриста Анну Евреинову.

Но это были одиночки — как раз тот случай, когда исключения лишь подчеркивают общее правило: чтобы пробиться, женщине нужно биться.

С приходом советской власти День солидарности постепенно сделался праздником — по-прежнему с демонстрациями, лозунгами, речами — только более торжественным и менее практическим.

Потом была борьба за новый быт и освобождение женщины.

Как это было

С одной стороны этого феномена — снизу — были работницы и делегатки, ударницы и выдвиженки. Они сдавали младенцев в ясли-сад, мужей отправляли на фабрику-кухню, а сами — в ячейку и клуб.

С другой же стороны — сверху — была прославленная Александра Коллонтай. Она включилась в феминистское движение еще на заре революционной эпохи.

А после победы большевиков призывала революционные массы к свободной любви. Что, впрочем, не помешало ей сделать беспрецедентную дипломатическую карьеру и — в сталинское-то время! — умереть своей смертью, 80 лет от роду (кстати, в день 9 марта).

Как оно стало

Между тем, фактор борьбы женщин за права отошел в СССР на второй, а позже и вовсе на задний план, став просто фоном…

Опять же, казалось, что все права уже завоеваны. Как же? Недаром ведь Любовь Орлова — кумир миллионов, звезда экрана и любимая актриса т.Сталина — сыграла показательные образы: талантливых, свободных и счастливых советских женщин, ученую Никитину и актрису Шатрову («Весна», 1946 г.) — и талантливую, открытую, но забитую-запуганную-затюканную американку Марион Диксон («Цирк» 1936).

Вот вам два противоположных образа. Два полюса. Два мира. Две женщины (советская-то женщина, независимо от профессии, всё так же счастлива, от фильма к фильму всё более!).

И получалось: «советская женщина» равняется «свободная женщина» равняется «полноправная женщина» равняется «счастливая женщина».

И день, ставший праздником, превратился в традицию. В ритуал. В обязаловку. Причем в обязаловку, которую никто не решился бы признать таковой. Как же — женщины!

Слова стёрлись, рисунки смазались, как на старой монете, и достоинства уже не разобрать. И вот уже — просто «женский день восьмое марта». Ни прав, ни борьбы, ни солидарности… Цветы, конфеты. Улыбки, поцелуи. Открытки. Вы-ход-ной… Все. Идея убита.

В России

А между тем, как считают некоторые, 8 марта — показательный и главный пример шовинизма и сексизма (понятие, пока еще не прижившееся в России, что отнюдь не означает отсутствия самого явления).

Маша Липман, сотрудница Московского Центра Карнеги, указывает: «Это — день кокетства, когда любая женщина вправе ожидать внимания мужчин и, таким образом, становится просто объектом». Выходит, люди хотят видеть женщину слабой, представлять ее немощной, и культивировать ее беззащитность.

«Мужской шовинизм в России — явление, которое определяет отношения между полами. Это факт, — подчеркивает Липман. — Само понятие о женском дне — оно антифеминистское».

Получается, за каких-то неполных 100 лет произошла полная подмена сути и смысла дня 8 марта. С точностью до наоборот.

И это при том, что в России уже есть собственное феминистское движение. Хотя, Маша Липман подчеркивает: «В значительной степени, это — импортированное с Запада и крайне незначительно представленное явление».

В мире

Первоначально 8 марта был днем солидарности и борьбы женщин за свои права — борьбы коллективной, организованной и отчаянной.

Теперь, в зависимости от национальных традиций своей страны, женщины борются за вполне конкретные вещи: право на аборт, право на однополый брак, право на брак по своему выбору, право на профессиональную самореализацию.

Дело ведь еще в чем? Во многих странах есть День матери. Что понятно. Во Франции — День бабушек. Что почетно. В Японии — День девочек. Что мило.

Повсюду почти отмечают День влюблённых. Что приятно. В Латинской Америке есть даже День эмансипации. Что занятно.

А у россиян — родилась девочкой, на тебе половой праздник на всю жизнь!

А что делать мужчинам? И так с 1945 года демографический перевес в сторону женщин. И праздник — им же.

«Преобладающее отношение в (российском) обществе — антифеминистское, причем не только со стороны мужчин, но и со стороны женщин, которые это охотно принимают», — считает Маша Липман. Знала бы Клара Цеткин!

P.S. Правда, некоторые склонны обосновывать дату, выбранную К.Цеткин, — именно 8 марта — календарной близостью иудейского праздника Пурим. Царица Вавилонская Эсфирь, еврейка, в 5 веке до н.э. смогла спасти своих соплеменников от бойни.

Но это уже другая история.

Иван Подакин

Би-би-си, Москва

Би-би-си

*