Прославленная певица Галина Вишневская ответила на вопросы Русской службы Би-би-си.

Би-би-си: Давайте начнём с Вашего первого приезда за границу. Насколько Вас удивило то, что Вы там увидели? Каковы были первые ощущения?

Галина Вишневская: Первый раз я выехала за границу в пятьдесят пятом году. Представляете, что это такое? Это была совершенно другая система. Сталинская система здесь, и свободный мир там. Ведь всё это было в новинку для насї

Сначала, когда первые были поездки, это как-то увлекло — вот эта свобода, свобода передвиженияї Там вы свободны, вы просто свободная, вольная птица: сегодня я пою здесь, завтра я в Нью-Йорке, послезавтра в Токио. Но, вы знаете, свобода свободой, а отсутствие «ансамбля» в театре — это трагедия, должна сказать!

Би-би-си: И нигде вы его не находили этот ансамбль? Ни в Ла-Скала, ни в Ковент-Гардене?

Г.В.: Нет! Конечно, нет. Они набирают артистов, отыграли свои несколько спектаклей и разъехались. Другие приехали, собираются и играют. И, тем не менее, вот сейчас, когда я уже, как говорится, пожила на свете, и поиграла, и попела по разным странам, всё-таки «ансамблевый театр» — это большое преимущество! Для меня, как для актрисы.

Би-би-си: Есть ли что-то в западных театрах, что Вам очень понравились? Возможно, то, что отличает западный театр от русского?

Г.В.: Может быть чёткость работы: составлен план — он будет выполнен. Чёткость работы — это, конечно, преимущество большое. Там всё расписано: на два года вперёд вам присылают план репетиций, во сколько начинается репетиция, во столько-то кончается, отель такой-то, номер телефона такой-то. Я до сих пор не могу привыкнуть к этому.

Би-би-си: Почему в России это невозможно?

Г.В.: Нам это скучно! Для русской души это свято — свобода такая, анархия. А это?.. Что-то больно порядку много! Душе негде разгуляться!

Би-би-си: Когда приезжаете за границу Вы чувствуете себя «иностранкой из России»?

Г.В.: Я всю жизнь себя русской чувствую. По своей сущности, по своему происхождению, по своему искусству, по своему дарованию — то, что Бог мне дал — я русская певица!

Би-би-си: Чем-то кроме работы Вы любите заниматься?

Г.В.: Ничем не люблю. Я люблю свою работу. Я одержима совершенно этим. Во мне ещё так много неизрасходованных всяких проектов, я должна их отдать. Вот пока я это всё не отдам, я не успокоюсь, я буду работать, как ненормальная. Меня это переполняет, я должна успеть это отдать. Я не хочу это унести с собой. Я здесь родилась: это моя страна и я просто претендую на эту землю. Это моё.

Это не потому, что нас когда-то лишили гражданства и выставили. И не потому, что мне есть там было нечего — я богатая женщина, со мной всё в порядке. Но я претендую на это место, это моё. Никто меня не может лишить моей земли. Я желаю, я хочу быть здесь! Никто не имеет права распоряжаться моей судьбой! Вот так.

Би-би-си: Когда уезжали из СССР, не было ощущения, что когда-нибудь сюда вернётесь?

Г.В.: Никогда! Если б мне сказали до 90-го года, что мы будем здесь, вплоть до «отруби мне руку», не поверила бы. Сто процентов я была уверена, что мы никогда не вернёмся сюда уже. Тогда нас лишили гражданства, мы — враги народа. Всё, кончено.

Би-би-си: А помните своё первое ощущение, когда Вы вернулись в Россию?

Г.В.: Не знаю… Всё равно, во мне было чувство протеста. Я не хотела ехать сюда. Слава поехал с оркестром. Но так как тут вышел указ — вернуть советское гражданство Растроповичу и мне, — мы его, кстати, не приняли, — то через Японию я с ним вместе прилетела сюда.

Ну, конечно, встреча была ненормальная совершенно — тысячи людей стояли… В России всё вот так: или тебя затопчут, так что головы не поднимешь никогда, или вознесут по-царски, что тоже ненормально. За что? Чего так?

Я вам скажу, когда этот камень сполз с моей груди — когда юбилей мой был в Большом театре. Это в 92-м году, по-моему, было. Мне позвонили и сказали, что просят разрешения устроить мой юбилей. Это было 45 лет моей сценической деятельности. Это потрясающе совершенно было.

Три часа по первой программе передавали вечером. Новости сняли! Вы можете себе представить — программу «Время» сняли?! У Вишневской юбилей! Это ужас какой-то! Вот Россия, да?! У нас так: убивать, так уж до конца. Чествовать — тоже меры никакой! И вот, когда я вышла на сцену, я почувствовала, как физически просто у меня всё прежнее ушло. Всё. Забыто всё!

Би-би-си: Есть что-то в нынешней России, что Вас безоговорочно радует?

Г.В.: Моя школа. Это же потрясающе то, что вы видите — школу мою!

Би-би-си: В связи с чем у Вас возникла идея этой школы?

Г.В.: Я вижу, как молодым артистам трудно стать на ноги. Особенно, как ни странно, за границей. Потому что там все театры хотят уже с именем артиста. А где взять это имя? Как стать «именем», если у тебя не было площадки, где ты можешь стать, открыть рот и запеть.

И вот пришла мысль, что между консерваторией и театром должен существовать вот такой «центр оперного пения», где уже получившие вокальную подготовку молодые артисты, могут получить и серьёзный опыт.

Би-би-си: Что, по вашему мнению, происходит с театром страны вообще и с оперным театром в частности?

Г.В.: И оперные, и драматические театры — проблема одна. Во-первых, на мой взгляд, их очень много. Я бы закрыла большой процент театров. Не может такое количество театров быть наполнено хорошими артистами. Просто хорошего уровня, я не говорю -выдающимися. Сейчас-то ведь просто любительские спектакли — то, что мы видим. Поэтому упал вкус у публики, упали требования.

Би-би-си: Но Большой театр — это довольно мощная организацияї

Г.В. Была!

Би-би-си: А с ним-то что происходит?

Г.В.: С ним? Сейчас в Большом театре простої Не знаю, можно ли это назвать катастрофой, может быть это слишком сильное слово, но очень неблагополучное положение. Во-первых: когда открыли сейчас границы, — слава Богу, как говорится, — певцы, которые сидели прикованные к одному месту все кинулись, куда только можно. Чтобы просто заработать. Потому что такие мизерные, нищенские ставки в Большом театре. На это жить невозможно.

Поэтому лучшие артисты все побежали… И кто остался там? Там нет артистов просто сегодня. Он оказался пустым. Бесплатно туда идут работать бездарности. А если человек обладает голосом, талантом, он бесплатно работать не хочет уже. У него есть другое место, куда он уедет. Вот проблема Большого театра: амбиции, гонор остался, а наполнить это уже нечем.

Би-би-си: Как, по Вашему мнению, можно спасти ситуацию?

Г.В.: Вы знаете, что бы я сделала? Я сделала бы так, как было в Императорском театре. Поднять документы Императорского театра — Мариинского театра, Большого театра!.. Посмотрите, что там было! Ведь тоже сидели артисты, как прикованные к царю-батюшке. Но это должно быть всё на высоте — это национальное достояние, это гордость народа и государство обязано на очень высоком уровне его содержать. Это мой взгляд на это дело.

С Галиной Вишневской беседовал Юрий Визовский.

06 марта 2004 г., 00:35 GMT 03:35 MCK

Би-би-си