“Нет слов, чтобы выразить возмущение: в аптеке лекарства по льготному рецепту не выдают!” “Предлагают то, что пациенту не надо, нужных медикаментов нет”. “Дорогих препаратов из перечня не дождешься, приходится покупать, тратя из скудного семейного бюджета немалые суммы”. Такие неутешительные ответы дали 6 процентов опрошенных россиян в ходе недавнего (вторая половина декабря) социологического опроса, проведенного Фондом “Общественное мнение”. Казалось бы, 6 процентов — не так и много. Но в масштабах страны речь идет о миллионах обиженных граждан.

Результаты свежего опроса опровергают оптимистические заявления высокопоставленных чиновников Министерства здравоохранения и социального развития, утверждавших, что только 0,51 процента рецептов не были обслужены в срок (по состоянию на 7 ноября 2005-го) и еще по очень небольшому количеству рецептов (0,62 процента) было отказано в выдаче лекарств. Расхождение в цифрах, полученных социологами и озвученных Минздравом, — многократное. Кто же прав — пациенты или ведомство? Данные Счетной палаты, которая в последний рабочий день минувшего года на заседании коллегии наглядно и подробно проанализировала ситуацию с лекарственным обеспечением льготников, свидетельствуют не в пользу министерства. О результатах глубоких проверок, проведенных в январе — декабре 2005-го, мы беседуем с аудитором Счетной палаты Валерием ГОРЕГЛЯДОМ.

— Валерий Павлович, после провального, неподготовленного первого этапа монетизации льгот в январе — феврале прошлого года чиновники, имеющие отношение к этой реформе, постоянно убеждали россиян, что ошибки исправлены и все наконец стало хорошо. Каково положение в действительности? Известно ли, например, сколько выписанных врачами рецептов остались “неотоваренными”?

— Да, есть точные данные. На 1 ноября 2005-го в рамках лекарственного обеспечения льготников было выписано 108 594 161 рецепт. А в аптеках обслужено, по данным Росздравнадзора, существенно меньше — 102 850 498, то есть 94,7 процента. Это, в общем-то, соответствует результатам социологических исследований. Если исключить мотивированные отказы, то получается, что по четырем с половиной миллионам выписанных рецептов граждане не получили необходимых им лекарств. Это серьезно. Ведь за каждым таким отказом — переживания, нервотрепка, наконец, перерыв в лечении больного человека, который вместо ожидаемой помощи получил, образно говоря, “от ворот поворот”. 4,5 миллиона стрессов — недопустимо высокая цена просчетов, допущенных в ходе реализации в целом нужного и полезного дела. В некоторых регионах каждый шестой рецепт, выписанный льготнику, не был “отоварен”. Словом, несмотря на то, что многие ошибки действительно удалось исправить, в том числе благодаря существенному увеличению финансирования и принятым организационным мерам, все-таки признать нынешнюю ситуацию с лекарственным обеспечением вполне удовлетворительной нельзя.

— Почему же отказывают аптеки посетителям? Нет лекарств? Но ведь министр Михаил Зурабов не раз говорил, что медикаментов даже больше, чем надо…

— Если брать стоимостные показатели, то действительно на складах находится трехмесячный товарный запас медикаментов. Но это, так сказать, по “общему валу”. На самом же деле одних препаратов больше, чем требуется, других — не хватает. В целом в масштабах страны нехватка лекарственных средств по ассортименту составляла на первое ноября 42 процента (имея в виду международные непатентованные наименования) и 58 процентов — по торговым названиям. То есть примерно половины препаратов, которые включены в списки, время от времени не было в наличии.

Уполномоченные фармацевтические организации оказались не готовы обеспечить в 2005-м поставки медикаментов в полном объеме. В результате в аптеках отсутствовали многие жизненно важные лекарства, например, для лечения сахарного диабета, сердечно-сосудистых, онкологических заболеваний, нервной системы. Стоит ли удивляться, что почти половина федеральных льготников отказалась на 2006-й от набора социальных услуг.

— Странно все-таки: ведь и деньги государство выделило, и склады полны, и всевозможные постановления приняты, а нужных лекарств в аптеках зачастую нет.

— Да ничего странного, ситуацию легко объяснить. Вот главные причины. Во-первых, потребность в препаратах на местах нередко определяли на глазок, и на этой шаткой базе составляли заявки. Во-вторых, мощность российских предприятий по производству лекарств оказалась явно недостаточной, чтобы удовлетворить резко возросший спрос на медикаменты в необходимые сроки. В-третьих, уровень компетенции медицинских работников порой оставляет желать лучшего. В-четвертых, у нас вообще отсутствует система управления имеющимися товарными запасами лекарств. В-пятых, поставки медикаментов в ряде случаев своевременно не оплачиваются, и фирмы не спешат отправлять следующие партии.

— Разве нельзя было все это отрегулировать заранее? В чем все-таки, по-вашему, фундаментальные ошибки реформаторов в сфере здравоохранения?

— Начну с того, что столь серьезные новации, затрагивающие десятки миллионов людей, требуют тщательной подготовки — как на федеральном уровне, так и в регионах. Реформе должна была предшествовать настройка сложного механизма, включая организационные, экономические, технологические, юридические, контрольные и иные аспекты. У нас же изначально недооценили сложность предстоящих новаций. Разработка 122-го закона и его реализация проходили в весьма сжатые сроки, без скрупулезной подготовки, что и привело к серьезным сбоям.

Это может показаться невероятным, но даже точной численности льготников в начале 2005-го никто не знал. Во второй половине года федеральный реестр увеличился по сравнению со вторым кварталом на 476 605 человек (или на 6,3 процента). Выходит, ранее чиновники “потеряли” где-то полмиллиона граждан. А всего к 1 декабря федеральный реестр расширился до 14 711 389 человек.

Другой пример. Начиная реформу, не провели элементарных расчетов, не определили, сколько нужно аптечных учреждений для обслуживания льготников. Сегодня в этой программе участвуют 12 687 аптек, что существенно меньше необходимого количества. Особую остроту вопрос приобрел на селе. Деревенские жители нередко жалуются: за лекарством надо ехать в город, а это больному человеку и трудно, и дорого.

— Но не так-то просто узнать, в каких селах есть льготники, имеется ли там аптека, а в каких населенных пунктах — нет? На составление такой обобщенной карты, наверное, ушло бы много времени…

— Нет, эти данные на самом деле получить не сложно, если есть полный федеральный реестр. Вопрос в другом. Министерство здравоохранения и социального развития не разработало соответствующие нормативы. В частности, и сегодня никто не скажет, сколько требуется аптечных учреждений в зависимости от численности льготников и удаленности населенных пунктов.

Далее, готовясь к реформе, следовало заранее определить на конкурсной основе широкий круг поставщиков медикаментов. Но Росздравнадзор поначалу отобрал почему-то только 5 таких фирм, незаконно ограничив конкуренцию на рынке фармацевтических услуг. И только потом, когда хлынул поток жалоб из регионов на острую нехватку лекарств, было дополнительно привлечено 133 (!) оптовые фармацевтические организации и региональных склада. 13 из них осуществляют закупку и поставку медикаментов для регионов. Почему же, спрашивается, нельзя было сделать это с самого начала?

Тормозит реализацию 122-го закона и недостаточная техническая оснащенность аптек, больниц, поликлиник. Не все из них имеют компьютеры, программное обеспечение. А без этого невозможно в режиме реального времени заниматься эффективным лекарственным обеспечением.

Так что главный урок состоит в том, что в социальной сфере надо всегда семь раз отмерить, в том числе, возможно, провести эксперимент на одной или нескольких территориях, проанализировать результаты, прежде чем приступать к реализации значимых проектов в общероссийском масштабе.

— В нашу редакцию приходит много писем о росте цен на медикаменты. Что показали проверки Счетной палаты?

— Они подтверждают справедливость жалоб читателей “Труда”. Выявлено немало фактов, когда лекарства, отпускаемые льготным категориям граждан, стоят дороже таких же препаратов в коммерческой продаже. Вот один из многих примеров. В Воронежской области цена на карбамазепин была выше, чем в обычной рознице, на 74 процента, а на ко-тримоксазол — почти в полтора раза. Хочу подчеркнуть: повышение цен в одном секторе фармрынка становится своеобразным ускорителем общей раскрутки инфляции. Если, скажем, коринфар стал дороже для льготников, то и в обычной продаже цена его вскоре подрастет. Получается замкнутый круг.

Ситуация требует серьезного анализа и оценки. Ценовая политика на рынке льготных лекарств нуждается в существенной корректировке.

Счетная палата в ближайшее время направит в Минздравсоцразвития, Росздравнадзор, Фонд социального страхования соответствующие представления для принятия мер по устранению вскрытых нарушений. Отчет о результатах комплексной проверки направляется также в палаты Федерального Собрания, правительство России и полномочным представителям президента в федеральных округах.

«Труд» №3 (24931), 13.01.06