(НИ). Случившиеся на этой неделе перестановки в правительстве, помимо всего прочего, придают новые оттенки той перетасовке чиновной колоды, которая имела место полтора года назад под названием административной реформы. Видимо, это судьба всех вообще российских реформ – быть не до конца продуманными, не вполне реализованными и последовательно отступающими под натиском сиюминутных надобностей и застарелых традиций.

Конечно, есть надобности и надобности, есть традиции и традиции. Например, в назначении двух вице-премьеров, в том числе одного первого, многие увидели проявление такой надобности, как создание юридических предпосылок для повторения операции «Преемник». Вспомним, что в 1999 году первый президент России сначала назначил – с согласия Думы – будущего второго президента России председателем правительства, а затем, уйдя в отставку по случаю Нового года, автоматически сделал его исполняющим обязанности главы государства. Естественно, спустя три месяца состоялись выборы, которые стерли ненадежные буквы «и.о.» с наименования должности Владимира Путина. Короче, механизм, заложенный в Конституции на всякий экстраординарный случай (внезапная болезнь президента, осознание им неспособности к продолжению осуществления своих полномочий и т.п.), сработал без запинки и в ситуации, когда сам по себе факт скорого истечения полномочий Бориса Ельцина погружал высшие этажи власти в зону исключительной, мягко говоря, неспособности.

Однако есть некоторые соображения, которые мешают мне безоговорочно согласиться с практически общепризнанной гипотезой о выдвижении двух кандидатов – Дмитрия Медведева и Сергея Иванова – на пост третьего президента России. Признаюсь: если такая интрига действительно имеет место, то есть в ней и элемент конкуренции, и намек на свободу выбора, и мягкая фора одному из претендентов. Но, во-первых, она слишком прозрачна, чтобы быть реальной. Во-вторых, перевод этих двух, безусловно, тяжелых – по шахматной терминологии – фигур на соседние линии атаки совершен слишком рано: надобность наступит лишь через два года. Можно предположить, конечно, что действующий президент намеревается пригласить нас, избирателей, на досрочные выборы уже в 2006 году. Но отсюда следует, что не сегодня-завтра в Думу должен поступить проект нового закона о выборах президента Российской Федерации. Иначе будет нарушена сложившаяся традиция проведения каждых федеральных выборов по специально на этот случай принятым законам. Есть и чисто юридические причины для разработки такого проекта: закон о президентских выборах следует привести в соответствие с новой редакцией закона об основных гарантиях избирательных прав граждан. Но, насколько мне известно, такого законопроекта пока нет, а значит, досрочные президентские выборы нам в ближайший год не грозят. Наконец, в-третьих, действующий президент слишком любит делать неожиданные ходы, чтобы лишить себя такой возможности на оставшиеся два с половиной года своих полномочий. Вот почему мне думается, что назначение двух вице-премьеров нужно рассматривать в контексте операции «Преемник» лишь как отвлекающий маневр с возможным прицелом на смену главы правительства. Что же касается имени третьего российского президента, то здесь нас ждет еще немало сюрпризов.

Совершенно иначе выглядит назначение двух вице-премьеров в контексте так называемой административной реформы. Вспомним, что одним из краеугольных камней этой реформы (не в том виде, в каком она была создана лучшими российскими специалистами в 1997 году, а в том, в каком воплотилась в жизнь в 2004-м) был принцип «единозаместительства». И главе, и членам правительства, и руководителям подведомственных агентств и служб полагалось иметь по одному заму. Правда, довольно быстро этот принцип подвергся эрозии: кому-то сразу разрешили иметь двух заместителей, потом в повестку дня поставили вопрос о третьем заме – и пошло-поехало. Только премьер оставался с одним-единственным заместителем. Но теперь и у него их стало три. И это явно не конец.

Итак, один из краеугольных камней реформы уже искрошился в пыль. Увы, он не единственный. Точно такая же судьба постигла и принцип четкого разделения компетенции между министерствами, агентствами и службами. На практике полномочия по нормотворчеству, надзору и управлению госимуществом сначала перепутались, а потом, изрядно потерявшие в логичности, ясности, законности и последовательности, вернулись к привычным порядкам прошлых лет. Иными словами, околоправительственная жизнь, претерпев тяготы административной реформы, возвращается на круги своя, подобно саврасовским грачам.

Впрочем, среди грачей затесалась одна ласточка. Я имею в виду назначение Сергея Кириенко главой Росатома. С одной стороны, это явная насмешка над любимым тезисом наших властей о приходе во власть истинных профессионалов. Убежден, что экс-премьер и экс-полпред даже в шутку не будет представлять себя специалистом в области атомной энергетики. Но, с другой стороны, ведь и Николя Саркози, нынешний министр внутренних дел Франции, никогда не работал в полиции. Более того, в прежнем правительстве он занимал пост министра экономики и финансов. Один знакомый французский политик успел за свою жизнь поработать и министром культуры, и сельского хозяйства, и юстиции. Такие перестановки в порядке вещей в странах с устоявшейся демократической системой. Для нас же подобная ласточка внове. Тем более что вряд ли она сделает весну.

Михаил Федотов

Автор – министр печати РФ в 1992–1993 гг., секретарь Союза журналистов России.

17.11.05

четверг

«Новые Известия»