А если это любовь? Где Вуди Аллен, когда он нам нужен? В Лондоне, снимает там второй фильм подряд, разочаровавшись (возможно, на время) в Америке. Так что не раз воспетый Вудманом (так любовно величают мэтра!) Манхэттен остался на разграбление менее тонко понимающим этот феномен американской архитектуры и образа жизни кинематографистам. Одним из них является Бен Янгер, автор сценария и режиссер картины «Prime», получившей в российском прокате название «Мой лучший любовник».

Одно из значений оригинального названия – «В расцвете лет». Именно в расцвете лет, по моему понятию, находится героиня картины Рафи Гардет (Ума Турман). Но в Америке, где царит культ молодости, в свои 38 лет и даже при сексапильности значительно более молодо выглядящей Умы Турман, Рафи чувствует себя вышедшей в тираж. Тем более что ее оставил муж ради более молодой блондинки (какой идиот бросит Уму Турман? Ах да, ее реальный муж, актер Итан Хок!).

Рафи находит утешение на кушетке американского «платного друга», психотерапевта Лизы Метцгер (Мерил Стрип). Только Лизе Рафи рассказывает, что повстречала молодого паренька двадцати трех лет Дэвида (Брайан Гринберг), с которым у нее начинается роман. Именно Дэвид, начинающий художник, перебивающийся случайными заработками, и оказывается тем самым «лучшим любовником». Лиза дает Рафи профессиональный совет: наслаждаться жизнью, пока возможно, а там как Бог даст.

Правда, у двух женщин Бог оказывается разным – у Рафи христианским, а у Лизы – иудейским. В веротерпимой Америке это не проблема для дуэта «пациент-доктор», но проблема для трио «мать-сын-возлюбленная сына».

Как в известном райкинском скетче «совершенно случайно» в кустах оказался рояль, так и в лирической комедии «Мой лучший любовник» Дэвид совершенно случайно оказывается… сыном Лизы. Лиза, узнав правду, поначалу скрывает от Рафи свое знание, надеясь, что в силу разницы в возрасте роман быстро закончится, тем более что Рафи не вполне комфортабельна в этих отношениях. Но Дэвид, живущий (не по-американски) с бабушкой и дедушкой, настроен вполне серьезно.

Автор, известный своим первым энергичным фильмом «Как в топке» («Boiler Room») о молодых и агрессивных биржевых брокерах (шел в России также под названием «Большой бизнес»), здесь вступает на территорию Вуди Аллена. Не столько в географический Манхэттен, сколько на территорию «еврейских комплексов», в кинемaтографическом отражении которых Аллену равных не было и нет. Вудмановская смесь иронии, самоиронии и тонкого переплетения отношений и эмоций создавала неповторимый портрет заметного американского меньшинства без пережима на этнические стереотипы. Бен Янгер, однако, играет именно на стереотипах, используя все штампы из арсенала телевизионных ситуационных комедий.

При всем уважении к таланту Мерил Стрип, как правило, способной ярко сыграть все, что написано и не написано в сценарии, должен сказать, что в «Моем лучшем любовнике» она играет настолько типовую «еврейскую маму», что так и хочется воскликнуть: «Ну, Мерил, помилуйте!». Поскольку для российского зрителя в отличие от Америки еврейство скорее национальность, чем религия, то все дискуссии персонажей фильма о религиозной несовместимости и возможном обращении в другую веру могут показаться не вполне понятными.

Но можно понять универсальную тревогу матери о большой разнице в возрасте между сыном и его возможной невестой.

Несмотря на попытки Бена Янгера использовать Манхэттен как частичный фон действия, город в фильме не пульсирует, как в картинах Вуди Аллена. А часто и смотрится как лубочная открытка, а не как живой организм. Впрочем и сам фильм, я бы сказал, «не дышит» и слишком напоминает по эстетике телевидение, на котором выросло поколение Янгера. Как говорится, смотрим телевизор и снимаем «под телевизор».

Не скажу, что комедия так уж не смотрится или лишена нескольких забавных моментов. Все это в фильме есть. Ума Турман многократно спасает положение, поскольку ее напарник, до этого снимавшийся только для телевидения, никак не иллюминирует экран.

Спасибо хоть за то, что на традиционный вопрос «А они поженятся?» ответ в финале картины дается вполне реалистический. Герои расстаются и возвращаются в свои возрастные категории – конечно же, не только расширив свои сексуальные горизонты, но и приобретя, что называется, неоценимый (особенно в случае Дэвида) человеческий опыт.

В противном случае эту картину следовало бы назвать «Неравный брак».

Сергей Рахлин

Лос-Анджелес

11.11.2005

«Голоc Амepики» ▪ Russian