Слова «президент» и «премьер-министр», так часто упоминающиеся в России в последние дни, как по волшебству вызывают в сознании приятный образ демократии и законности. Никто не спорит с тем, что российский премьер-министр должен быть человеком, вызывающим доверие, или что его новое правительство должно принимать эффективные решения.

В случае с Россией сложность заключается в том, что ее видимая наружность скрывает противоположную реальность. И так происходит давно. В 1839 году маркиз де Кюстин, французский аристократ, посетил Санкт-Петербург и пришел в ужас, когда обнаружил, что российские вельможи за фасадами своих великолепных дворцов спят на соломенных тюфяках, кишащих клопами.

Сегодня, конечно, фасадами служат не дворцы, а демократические институты, а реальность — это не соломенные тюфяки, а все более деспотичная политическая система, пишет The Daily Telegraph (перевод на сайте Inopressa.ru).

Вполне понятно, что роспуск российским президентом правительства не стал, как это было бы при настоящей демократии, кульминацией длительных политических дебатов. И этот роспуск был проведен не потому, что пресса или общество шумно требовали отставки правительства.

Этот шаг стал полной неожиданностью: президент Путин выступил с кратким безэмоциональным обращением по государственному телевидению, во время которого не стал критиковать предыдущего премьер-министра, а просто сказал, что в данный момент, в середине президентской кампании, характеризующейся отсутствием у Путина серьезных соперников, это «правильное решение». Для самого правительства это тоже стало неожиданностью: встречу кабинета, запланированную на вторник, сначала отложили, потом отменили совсем — за несколько минут до того, как президент отправил в отставку всех министров кабинета.

На прошедшей неделе многие в Москве пытались гадать на кофейной гуще и оценивать политическую значимость решения президента Путина. Некоторые подозревают, что бывший премьер-министр Касьянов вышел из милости, потому что слишком громко озвучивал свою поддержку находящемуся в последнее время в тюрьме нефтяному магнату Михаилу Ходорковскому.

Другие полагают, что президент стремится отделаться от нескольких оставшихся в правительстве «западников» — политиков, которые хотят сделать российскую экономику более капиталистической, а российское общество более европейским. Третьи считают, что это решение было предвыборным шагом, нацеленным на то, чтобы страна пошла на избирательные участки 14 марта голосовать за сильного и решительного Путина.

Истина, однако, заключается в том, что никто и нигде — ни в Москве, ни в других местах — не знает в действительности, почему было принято это решение. Несмотря на присутствие формальных демократических институтов, кремлевские стены остаются совершенно непроницаемыми, и Кремль сопротивляется даже рудиментарным попыткам сделать их более прозрачными.

И это сопротивление нарастает. Демократия, в конце концов, — это больше чем случающиеся время от времени выборы. Однако с момента прихода президента Путина к власти он постепенно устранил все атрибуты, которые делают демократию чем-то большим, чем простая формальность. Благодаря президенту Путину самые влиятельные СМИ, включая все основные телеканалы, теперь принадлежат друзьям Кремля.

Темы, не угодные президенту, — война в Чечне или недавний провал российской армии на военных учениях — освещаются в минимальном объеме или не освещаются вообще. Политическая оппозиция остается законной: в президентских выборах участвуют несколько человек, кроме Путина, — однако это позволено лишь до тех пор, пока оппоненты остаются слабыми. Любой, кого подозревают в готовности набрать реальную власть, устраняется без раздумий — так власти арестовали Михаила Ходорковского прошлой осенью.

В основном президент Путин мудро избегал массовых арестов или акций, которые вызвали бы действительно негативную реакцию Запада. Однако имеются признаки того, что взгляд американской администрации наконец начинает проникать и за фасад. Во время недавнего визита в Москву госсекретарь США Колин Пауэлл опубликовал статью, в которой отметил, что определенные моменты российской внутренней и внешней политики заставляют задуматься. Это было сказано дипломатическим языком, однако он более жесток по сравнению с тем, на что когда-либо решалось британское правительство.

С самого начала Тони Блэр был одним из лучших друзей президента Путина на Западе и из кожи лез вон, чтобы сфотографироваться рядом со своим другом Путиным где бы то ни было, начиная с санкт-петербургской оперы и заканчивая леском вокруг дачи российского президента. Возможно, пришло время, чтобы британский премьер-министр, даже если ему самому хочется распустить свой кабинет без всяких объяснений, положил конец тому, чтобы его так легко водили за нос.

1 марта 2004 г., 17:44

NEWSru.com