Эту новость сообщило НТВ, это подтверждается на сайте Newsru.com, хотя в других публикация и «Анкетах» указывается, что он родился в Москве. Интернет сохранил интересную публикацию — журнал «Профиль», N52, 2001 — статья с любопытным названием «Человек в футляре». Здесь сообщается: «Михаил Ефимович Фрадков родился в 1950 году в Куйбышевской области». В статье есть и другие интересные факты и подробности о нашем новом премьере.

Человек в футляре

«В этом мире неизбежны только налоги и смерть», — заметил как-то Бенджамин Франклин. Для того чтобы налоги стали неизбежны не только в Америке, но и в России, придумана Федеральная служба налоговой полиции — ведомство силовое и полувоенное, прославившееся своими постановками «маски-шоу» и умением проводить громкие обыски.

Полгода назад на Маросейке, 12 появился новый директор — Михаил Фрадков. Совсем не силовой, гражданский, в прошлом счастливо руководивший Министерством торговли, он слывет поборником иных методов «удушения» теневого капитала — интеллигентных.

Не замкнут, но закрыт

Михаил Ефимович Фрадков является своего рода оправданием Владимиру Владимировичу Путину. В биографии столь высокопоставленного государственного чиновника, коим является директор ФСНП, присутствует не вполне типичная по нынешним временам деталь: Михаил Ефимович никакими кровными узами с Ленинградом-Петербургом не связан.

Он родился в 1950 году в Куйбышевской области. После школы, как водилось тогда, потянулся в Москву — окончил с красным дипломом cтанкоинструментальный институт и по распределению поехал в Дели. Кто помнит, тот знает: отправиться в середине 70-х за границу сразу после окончания института — совсем неплохое начало карьеры для молодого специалиста. С такой молниеносной быстротой за рубеж тогда попадали только родственники высокопоставленных партийных работников, да еще, пожалуй, чекисты. Отсутствие первых (Михаил Ефимович — выходец из простой семьи) волей-неволей навевает мысли о втором. Правда, официальных сведений о причастности Михаила Фрадкова к КГБ нет и в самой ФСНП по поводу подобных вопросов искренне недоумевают.

Владимир Селезнев, советник Фрадкова, прошедший с ним рука об руку последние десять лет, говорит: «Нет, ничего такого. Я думаю, что, если бы такой факт имел место в его биографии, об этом наши просвещенные СМИ тут же написали бы. Слишком большая натяжка — делать такие выводы на основании его стажировки. Он ведь не в Европу уехал, а всего-навсего в Индию». И тем не менее для того, чтобы пройти отбор, Фрадкову пришлось совершенствовать свой английский на спецкурсах, каковые тогда находились под зорким оком Лубянки.

Три года Фрадков работал во благо и процветание советско-индийских экономических отношений, состоя на службе в советском торгпредстве.

Вернувшись в СССР, Михаил Ефимович сразу устроился во внешнеэкономическое объединение «Тяжпромэкспорт» и спустя несколько лет возвысился до заместителя начальника Главного управления поставок Госкомитета экономических связей СССР. В начале 90-х Фрадков отправился в Швейцарию, где год представлял Россию при ВТО и ООН.

О личной жизни главного налогового полицейского, равно как и о его увлечениях, хобби и пристрастиях, ничего не известно. Про него говорят, что человек он не замкнутый, но закрытый. В ФСНП даже шутят: «Фрадков — как Газманов. Все знают сына Газманова Родиона, но никто не знает, кто его мама. Так и мы. Знаем, что у Фрадкова есть жена и дети, но не знаем, кто они».

Дело МВЭС

Исполнительный, с достаточным багажом опыта внешнеэкономической деятельности, Михаил Фрадков осенью 1991 года стал в первом реформаторском правительстве заместителем Петра Авена, министра по внешнеэкономическим связям, ныне известного в качестве одного из богатейших людей страны и главы Альфа-банка.

В эпоху Авена руководство МВЭС активно начало приватизацию доставшихся ему в наследство крупных советских внешнеэкономических предприятий: «Союзнефтеэкспорта» (проводил до 70% сделок СССР по экспорту нефти), «Техмашимпорта», «Новоэкспорта», «Продинторга», «Тяжпромэкспорта», «Технопромимпорта», «Технопромэкспорта». Получали или нет первые лица министерства какие-то дивиденды от этих сделок, доподлинно неизвестно, но масштабы самих операций можно оценить хотя бы по одной из них — приватизации государственной нефтяной компании «Нафта-Москва», летом 1994 года преобразованной из вышеупомянутого «Союзнефтеэкспорта».

В марте 1999 года «Новые известия» опубликовали занимательную информацию: по данным независимых экспертов, только зарубежное имущество «Нафты», в частности самые ценные ее жемчужины, компании «Тебойл» и «Суомен петрооли», оценивались в $1 млрд. Аудиторы же, приглашенные МВЭС, оценили компанию в сумму, в долларовом выражении недотягивавшую до $2 тыс. Подобную операцию в «Новых известиях» назвали «вершиной в искусстве присваивания госимущества». Примечательно, правда, что никакого резонанса — в том числе и со стороны обвиняемых — опубликованная информация не вызвала: до сих пор ее никто не опроверг, но и не подтвердил. Сама же газета в то время уже была «рупором» Березовского, и существует мнение, что любая «нефтяная» информация (или дезинформация) была в интересах Бориса Абрамовича, имевшего отнюдь не последнее отношение к «Сибнефти».

Но это было еще не все. В 1995 году разразился самый громкий скандал в истории министерства. В ходе проверки, начатой контрольным управлением администрации президента и Минфином, в МВЭС были обнаружены гигантские растраты. По сообщениям «Известий», в мае 1996 года опубликовавших об этом статью, из доходов министерства за 1994 год чиновники истратили на себя более 4,9 млрд. рублей. Эти деньги ушли на премии, материальную помощь и покупку элитной недвижимости министерским руководителям.

Помимо министра внешнеэкономических связей (на тот момент им был Олег Давыдов) финансовые документы о выдаче этих денег имел несчастье подписывать и его первый заместитель Михаил Фрадков. Как сказано в «Известиях», в то время он «любовно возводил небольшой особнячок по престижному Рублево-Успенскому шоссе» и выписывал себе счета на покупку цемента, кирпича и бруса. Ревизоры насчитали на его счетах-фактурах около 150 млн. рублей.

На ревизоров, говорят, сильно давили. Однако сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России изъяли материалы проверки из ревизорского архива и передали в Генпрокуратуру, возбудившую в январе 1996 года на министра Давыдова и его первого зама Фрадкова уголовные дела. Но вскоре в здании Генпрокуратуры «от короткого замыкания», как было сказано в акте, ранним утром, в пять тридцать, загорелся кабинет, в котором хранились материалы уголовного дела. А основной свидетель — начальник главного контрольно-финансового управления МВЭС Александр Кольцов — умер в ЦКБ от лимфосаркомы. С ним умерло и «дело МВЭС». Об этом тогда не писал только ленивый, что, впрочем, никак не отразилось на фигурантах уголовного дела и героях множества газетных публикаций.

Министр Давыдов, хотя и лишился своего места, но ответственности перед законом избежал. Несмотря на то, что Генпрокуратура вынесла постановление о многократном превышении властных полномочий, в суд дело тем не менее не попало. Та же прокуратура решила, что судить Давыдова не стоит, поскольку нанесенный им ущерб был возмещен, а сам он, уйдя в отставку, перестал быть «общественно опасным лицом».

Фрадкову же повезло еще больше. Следствие установило, что использованные Михаилом Ефимовичем средства были получены им у своего руководства в качестве кредита. Газеты ничего не сообщали о том, вернулись ли в министерство эти деньги. Так или иначе, Фрадков продолжал счастливо продвигаться по служебной лестнице.

С тех пор он всегда старается держаться в тени и не попадать в эпицентр щекотливых ситуаций. У коллег по министерству он заслужил репутацию «очень осмотрительного» человека. То же самое о нем сказали в Совбезе и ФСНП.

Не вешать ярлыков!

Сегодня единственное, в чем, пожалуй, могут упрекнуть Михаила Ефимовича тайные недоброжелатели, — его тесная связь с консорциумом «Альфа-групп». Почему тайные? А кому же захочется сейчас вступать в открытый антагонизм с руководителем одного из важнейших и сильнейших силовых ведомств? «Фрадков, может, и тихий, интеллигентный, но проверочку какую-нибудь по-тихому, без «масок-шоу», устроить может», — сказал «Профилю» один из бывших сослуживцев Фрадкова по МВЭС, занятый ныне в собственном бизнесе и пожелавший остаться неназванным.

Правда, вменять Михаилу Ефимовичу в вину эту связь, пожалуй, не стоит. Подобное лоббирование и цепочка «бизнес-чиновник» в современной России — да и не только в России — явление типичное и распространенное. Новейшая история знает немало аналогичных примеров: Владимир Потанин, который в бытность свою вице-премьером рьяно защищал интересы близкого ему ОНЭКСИМбанка, на описании чего сломалось не одно журналистское перо, а также бывший заместитель главы президентской администрации Олег Сысуев, который ныне счастливо занимает должность вице-президента Альфа-банка.

По словам упомянутого источника, Авен и Фрадков дружны еще с тех далеких министерских времен, когда один был начальником, а другой — его подчиненным. Именно с именем Фрадкова, оставленного Авеном «в министерском тылу» после того, как сам он покинул пост и перешел в «Альфу», связывают — в определенной степени, конечно — успехи компании «Альфа-Эко».

Как рассказал тот же источник, в начале 90-х очень выгодно было импортировать из Индии сахар, чай и ковры. Товары оплачивались не «живыми» деньгами, а закупались в счет государственных долгов Индии. Желавших заниматься таким бизнесом было пруд пруди. Единственная сложность заключалась в том, что это было возможно только с разрешения и при поддержке правительства в лице МВЭС. «Альфа-Эко» как приближенной это удалось.

В декабре 1993 года Михаил Фрадков вошел в созданную при правительстве России комиссию с незамысловатым названием «Продовольственная», нацеленную на разрешение возникшего тогда в стране продовольственного кризиса. «Альфа-Эко» практически сразу, спустя всего пять недель, получила правительственный контракт на ежегодные поставки 1,5 млн. тонн российской нефти в обмен на 500 тыс. тонн кубинского сахара.

5 июня 1994 года Фрадков стал членом межведомственной комиссии по защите госинтересов, прав потребителей и отечественных товаропроизводителей в сфере производства и реализации алкогольной продукции, а «Альфа-Эко», быстро набрав обороты, оказалась лидером по продаже в России молдавских вин.

Источник «Профиля» рассказал: «В середине 90-х отечественных производителей вин в России не осталось. Экспортировали из Молдавии или, например, Грузии. А поскольку это относилось к внешнеэкономической деятельности, то без участия МВЭС на этом рынке делать было нечего. А тут создается государственная комиссия. Как она влияла на рынок вин? Очень просто. Когда человек, являясь министром, советует, с кем работать, всем все сразу становится понятно. Второй раз объяснять не надо. Конечно же, под такие вещи документов никогда не бывает».

1997 год принес Михаилу Фрадкову долгожданные полномочия. Весной его назначили министром внешнеэкономических связей и торговли России. В это же время правительство России ужесточает борьбу с незаконными экспортно-импортными операциями, пытаясь бороться с толлинговыми схемами, из-за которых деньги утекают за рубеж. Создается спецкомиссия под руководством премьер-министра России Виктора Черномырдина, в которую вошел и министр Фрадков.

Впрочем, на своем министерском посту Михаил Фрадков отличиться не успел. В мае 1998 года министерство, руководимое Фрадковым, было упразднено, а вскоре Михаил Ефимович нашел себе пристанище в совсем не родственной для себя страховой отрасли и возглавил Совет директоров «Ингосстраха». Но спустя год все вернулось на круги своя: Фрадков вошел в правительство и возглавил Министерство торговли в кабинете Сергея Степашина. Злопыхатели вновь связывают это назначение с возросшей тогда лоббистской мощью Альфа-банка — едва ли не единственного, кто твердо держался на ногах после августовского кризиса 1998 года.

Трое гражданских в силовой лодке

В мае 2000 года Михаила Ефимовича назначили первым заместителем секретаря Совбеза и поручили курировать вопросы экономической безопасности страны. В СБ Фрадкова запомнили как «осторожного, выверяющего каждое слово и действие человека. Очень милого и корректного».

Указы о назначении трех гражданских — Грызлова, Иванова и Фрадкова — на руководящие должности силовых ведомств Путин подписал в один день. Назначение Фрадкова на должность руководителя ФСНП стало для сотрудников налоговой полиции явлением неожиданным. В ведомстве говорят, что, несмотря на давно циркулировавшие слухи о том, что Солтаганов (бывший глава ФСНП) «висит на волоске», никто и не предполагал, что на его место может прийти гражданский человек: настолько все привыкли, что с момента создания полиции ею руководили выходцы из силовых министерств.

Хорошо знающие Фрадкова люди утверждают, что «ФСНП от его назначения безусловно выиграет. С его приходом ведомство будет работать от головы, а не от силы».

Вверенное Фрадкову подразделение еще до него получило широкую народную «раскрутку» благодаря всем известным «маски-шоу» и отечественному телесериалу «Маросейка, 12», съемки которого проходили также и в самом здании налоговой полиции. Там клятвенно заверяют, что ни рубля на производство эпопеи, рассказывающей о нелегких буднях «выцарапывателей» теневых капиталов и сглаживающей колючий «маско-имидж», полиция не выделила: «Мы же бюджетная организация. У нас у самих денег кот наплакал, карандаш лишний купить не можем»…

Сам Фрадков к сериалу «Маросейка» относится снисходительно: «Там несколько утрировано представление о нашей службе, много лишней крови».

И действительно, о Фрадкове говорят как о приверженце не силовых, но интеллектуальных методов «удушения» теневого капитала. За полгода его руководства «маски-шоу» на телеэкране пока ни разу не возникали, в то время как до конца было доведено несколько крупных операций.

Из наиболее известных — всероссийская операция «Лес», в результате которой было возбуждено 900 уголовных дел на торговцев лесными ресурсами. И операция «Табак» — налоговая полиция проверила более 60 предприятий-производителей табачной продукции, 1300 оптовиков, возбудила 77 уголовных дел. Вообще же, в течение нынешнего года ФСНП совместно с налоговой инспекцией провела 12 тысяч ревизий. В результате сумма дочислений в бюджет составила более 15 миллиардов рублей.

В контексте декларируемой Владимиром Путиным борьбы с теневым капиталом и коррупцией можно предположить, что президент возлагает на ФСНП большие надежды, ведь утечка капиталов из страны измеряется десятками миллиардов долларов, а бюджет получает далеко не все налоги, которые мог бы.

Оправдать президентские ожидания — задача нелегкая. Поэтому Михаил Ефимович развил сейчас небывалую активность: подчиненные даже не могут припомнить, когда в последний раз видели его в кабинете. В недрах налоговой полиции началась сложная структурная перестройка, Фрадковым подписано около 40 международных соглашений по взаимодействию налоговой полиции и зарубежных силовых структур по вопросу «выцарапывания» российского теневого капитала.

Один из крупных российских банкиров, правда, сказал: «Налоговая полиция — великолепный инструмент «схарчивания» конкурентов и несогласных с политической волей государства». И добавил: «Вероятность того, что налоговая полиция в ближайшее время в корне изменит это свое по-русски специфичное предназначение, мне кажется, невелика. Правда, теперь есть надежда, что хотя бы ее методы станут более цивилизованными».

Профиль, N52, 2001

Профиль