Специалисты знают, что если один процент населения регулярно употребляет наркотики, то можно смело говорить об эпидемии наркомании в стране. Россия давно перешагнула через этот страшный рубеж: число потребителей отравы у нас достигло 6 миллионов человек. Эту цифру назвал директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Черкесов. По его сведениям, большая часть российских наркоманов — молодежь. >>>

Российская газета | Виктор Васильевич, почему, на ваш взгляд, так трудно победить наркомафию?

Виктор Черкесов | Мы имеем дело с мощной преступной индустрией. Причем построена она по принципам криминально-торговой организации. Что это значит? Наркомафия изначально обладает огромным капиталом и пользуется самыми разнообразными

приемами для проникновения на рынок. Очень важно понимать: понятия наркотики и коррупция неразделимы. Коррупция — естественная среда обитания наркобизнеса. Причем наркосистема сама эту среду обитания и создает.

К сожалению, Россия вступила в борьбу с этим страшным злом в условиях, когда, образно говоря, нужно было уже выбивать врага с захваченных территорий. А противник очень мощный. Можно говорить, что российскому обществу, правоохранительной системе противостоит не менее, чем двухсоттысячная армия наркодельцов. Это те, кто закупает, перевозит, распространяет, налаживает каналы, выручает, прикрывает и отмывает наркодоходы. Наш противник не всегда очевиден. Наркобизнес — это не только вид организованной преступности и криминальной экономики, но еще и своеобразная субкультура, которая создает условия для употребления наркотиков и оправдывает это явление.

РГ | Как выглядит система, которая по нашу сторону баррикад? Кто ваши партнеры, союзники?

Черкесов | В любой стране мира борьбой с наркобизнесом занимается не одно, а несколько специальных и полицейских ведомств. Для примера, в США их около 50. Эта проблема настолько масштабна и разнородна, что в одиночку решить ее невозможно. Кроме того, в борьбе с наркобизнесом невозможна монополизация. Монополия в таком деле неизбежно приведет к коррупции. Ведь наркомафия располагает огромными деньгами, которые идут не только на финансирование организованных преступных сообществ, международных террористов, но и на подкуп чиновничьего аппарата.

Если говорить о России, то в нашей стране создана система борьбы с наркоугрозой. Современная, отвечающая стандартам развитых стран. Это, кстати, не самооценка. Такого же мнения придерживается и заместитель Генерального секретаря ООН — исполнительный директор Управления по наркотикам и преступности ООН Антонио Коста, который отвечает за международные антинаркотические проекты и регулярно изучает наши материалы.

Теперь давайте посмотрим на российскую стратегию борьбы с незаконным оборотом наркотиков повнимательней. Федеральная служба наркоконтроля является базовой. Она выявляет и ликвидирует разветвленные сети наркоторговли и организованных преступных сообществ, для которых наркотики — бизнес. Достаточно сказать, что до 80 процентов ежегодно раскрываемых наркополицейскими преступлений квалифицируются как тяжкие и особо тяжкие. Две трети разоблаченных в России организованных преступных групп и преступных сообществ в сфере наркобизнеса выявлены и нейтрализованы нами.

Наша служба, кроме того, координирует работу всех правоохранительных структур на этом направлении. Мы активно и постоянно взаимодействуем с таможней, погранслужбой, милицией, органами безопасности и исполнения наказаний. ФСКН налажено сотрудничество с десятками правоохранительных ведомств стран ближнего и дальнего зарубежья — мы проводим совместные операции, обмениваемся информацией. И здесь нам помогают Министерство иностранных дел РФ, Служба внешней разведки, Росфинмониторинг.

Черный рынок внедряет агентуру

РГ | Кто сегодня служит в наркополиции?

Черкесов | Всего у нас 35 тысяч сотрудников. Из них только менее полутора тысяч в центральном аппарате, остальные на местах. Процесс кадрового формирования мы закончили еще в начале 2004 года. Далось это непросто, поскольку у службы фактически не было организационного периода. Проведение операций изъятия наркотиков, задержания наркоторговцев и набор сотрудников — все происходило одновременно. Хочу подчеркнуть, что никто «механически» в службу не зачислялся. Каждый оперативный работник, следователь, сотрудник специальных подразделений, вплоть до кадровиков и аналитиков, проходили тщательную проверку, прежде чем встать в строй. Мы были не только обязаны проверить людей на их профессиональную пригодность, но и обезопасить наше дело от предателей. Мы знали, что наркопреступность нацелена на внедрение к нам своих людей, поэтому «просвечивали» каждого кандидата.

Это вовсе не означает, что все, кто служит сегодня в наркополиции, — люди абсолютной надежности. К сожалению, есть факты, когда наши сотрудники вступают в преступный сговор с криминалитетом. У нас есть система собственной безопасности, в большинстве случаев мы «неустойчивых» или просто предателей выявляем сами.

Бывают и ситуации, когда наркобизнес пытается скомпрометировать наших сотрудников. Когда это для нас очевидно, мы боремся, защищаем своих коллег.

РГ | Какие самые крупные операции провела ваша служба в последнее время?

Черкесов | Самые свежие примеры. Недавно в Республике Ингушетия наркополицейские изъяли больше тонны марихуаны. До этого в течение нескольких последних месяцев наши оперативники перекрыли несколько устойчивых каналов поставок наркотиков на территорию страны. Были задержаны огромные партии афганского героина весом 142, 207 и 240 килограммов. Всего же за 9 месяцев нынешнего года службой изъято больше 100 тонн наркотиков, психотропных и сильнодействующих веществ, в том числе около полутора тонн героина. В целом за этот период органами наркоконтроля выявлено свыше 61 тысячи преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. Это почти на 4 тысячи больше, чем за весь прошлый год.

Скоро перед судом предстанут организатор и участники одной мощной криминальной структуры. Больше десяти лет входившие в ее состав лица ввозили в Россию героин из Центральной Азии. В это преступное сообщество, которое возглавлял так называемый «наркобарон», входили более 40 человек. Ежеквартально они поставляли в разные регионы страны до полутора тонн наркотиков. Средства, полученные членами этой наркобанды, вкладывались в легальный бизнес: покупались квартиры, коттеджи, рестораны, магазины, дорогостоящие иномарки…

Еще один важный момент. Наша задача — не только выявить и арестовать торговцев этим страшным зельем, но и разрушить финансовую базу наркомафии. До создания ФСКН было возбуждено всего одно уголовное дело, связанное с отмыванием преступных наркодоходов. В прошлом году в производстве наших следователей уже было больше 300 таких дел. За 9 месяцев нынешнего года таких преступлений нами выявлено свыше 1200.

РГ | Тонны изъятых наркотиков, конечно, впечатляют, но их потребителей меньше не становится…

Черкесов | Дело не только в цифрах. Принято учитывать, что увеличение объемов изъятых наркотиков говорит об эффективности работы правоохранительной системы. Кроме того, мы через изъятия сокращаем количество наркотиков на рынке и соответственно стоимость отравы растет, она становится менее доступной. В прошлом году цены на самые ходовые виды наркотиков в России выросли на 20-30 процентов. Для сравнения еще один факт. В 2004 году в России было изъято около 4 тонн героина. Это примерно 40 миллионов доз. Такого количества достаточно, чтобы сделать устойчивыми наркоманами не один миллион человек. Считайте, что мы спасли этих людей от неминуемой смерти. Наконец, изымая наркотики, мы лишаем наркодилеров их криминальных доходов. Не надо забывать, что из выручки они вкладывают большие средства в приобретение и доставку следующих партий наркотиков. Кстати, о героине. За январь-октябрь 2005 года в стране его изъято уже столько же, как за весь прошлый год. Значит, система борьбы с наркомафией набирает силу.

Бомбы против героина — не оружие

РГ | Долгое время у нас никто не трогал цыганских наркобаронов. Сейчас телевидение регулярно показывает, как полиция штурмует их дома, больше похожие на крепости…

Черкесов | Да, штурмует. И только с одной целью — пресечь преступную деятельность тех, кто губит наших сограждан, и кто на материнских слезах возвел себе эти дворцы. Сейчас по стране прокатился вал смертей среди наркоманов. Из жизни уходят те, кто в середине и конце 90-х, когда на Россию в буквальном смысле обрушился героиновый потоп, «подсел» на эту заразу. Срок жизни героинового наркомана 5-7 лет. Кто-то ведь должен прервать эту жуткую закономерность?

А по поводу цыганских наркобаронов могу сказать: этническая наркопреступность — очень серьезная проблема. Обособленность и закрытость некоторых национальных сообществ позволяет им конспиративно организовывать крупномасштабные криминальные операции. Именно по этой причине, в том числе и в цыганской среде есть немало семей, которые занимаются сбытом и распространением наркотиков.

РГ | Какие еще из этнических преступных группировок промышляют наркоторговлей?

Черкесов | Наркопреступность не имеет границ, и она интернациональна. Вот наглядный пример. В Московском городском суде ждет рассмотрения уголовное дело в отношении организатора и членов международного преступного сообщества. Несколько лет эта группа занималась контрабандой наркотиков. Всего они ввезли в Россию 250 килограммов героина. В группе были граждане Узбекистана, Украины, России и Таджикистана.

РГ | Откуда еще, кроме Афганистана, к нам везут наркотики?

Черкесов | Из некоторых стран Европы, где производятся синтетические наркотики. Подпольные лаборатории наиболее активно действуют в Голландии и Польше. Их «продукция» попадает к нам через северо-западные территории, реализуется в России и частично идет дальше транзитом в Финляндию. Мы активно работаем с нашими польскими и финскими коллегами. Провели с ними уже не одну серьезную операцию.

РГ | Что же нам все-таки делать с Афганистаном и афганским героином? Как вы относитесь к идее проведения силовых операций структурами международного сообщества или России против наркомафии на территории этой страны?

Черкесов | Некоторые российские депутаты уже предлагали устроить бомбометание по маковым полям в Афганистане. Это не решение проблемы. Без изменения политической и экономической ситуации внутри самого Афганистана нельзя рассчитывать на какие-то кардинальные перемены.

Сегодня Афганистан — это государство со сложившейся наркоэкономикой. И, несмотря на меры, которые предпринимает международное сообщество, объем производства героина в последние годы там не уменьшается. В 2003 году Афганистан произвел 3400 тонн опия сырца, в прошлом — 4200 тонн, в 2005-м — 4100 тонн. В нынешнем году, хотя и сократились площади под посевы мака, резко выросла его урожайность. Огромная часть афганского населения живет только за счет выращивания мака и продажи опия или героина. Англичане, которые отвечают за антинаркотическую программу в Афганистане, попытались внедрить альтернативное сельскохозяйственное производство — заменить мак зерновыми культурами, но это не сработало.

В Афганистане в производство наркотиков вовлечены вчерашние вооруженные группировки. Во главе многих провинций, где отлажено производство героина, стоят те же военачальники, полевые командиры, которые недавно командовали фронтами и боевыми отрядами. И сегодня их мирное поведение определяется тем, что они зарабатывают на опии.

Нельзя не считаться и с тем, что у афганского правительства не так много возможностей, чтобы влиять на ситуацию. Многие провинции живут своей обособленной жизнью. Потому проводить в масштабах страны какие-то национальные антинаркотические программы здесь практически невозможно. Я уже не говорю о силовых акциях по подавлению очагов производства наркотиков. Любые резкие действия, в том числе связанные с разгромом лабораторий по производству героина, с распахиванием или сжиганием маковых полей, вызовут предсказуемую реакцию. Начнется новая война.

РГ | Выходит, ситуация тупиковая?

Черкесов | Тупик — это салют над могилой. А здесь мы обязаны искать выход. Сложившиеся афганские реалии волнуют не только Россию и ее ближайших соседей. Для тех же американцев еще два года назад тема подавления афганского наркорынка была малозначимой. У них своих проблем с наркотиками из Латинской Америки хватает. Сегодня же афганский героин есть не только в Западной Европе, но и на американском рынке. Причем иногда его меняют на латиноамериканский кокаин. Потому и для США Афганистан, как очаг наркоугрозы, становится проблемой. Нет смысла объяснять, что такие союзники для нас, как для страны, которая находится под ударом афганского героина, очень важны.

Значительно активнее, чем раньше, ведет себя и Европа. В первую очередь Великобритания и Франция. Последняя была инициатором проведения так называемых парижских дискуссий по проблемам борьбы с афганским наркотрафиком. Это позволяет говорить о том, что ведущие мировые державы адекватно оценивают масштабы угрозы, и я думаю, мы найдем пути решения этой проблемы.

РГ | С какой целью вы открываете в Афганистане свое представительство?

Черкесов | Это форма международного полицейского взаимодействия. В Афганистане действуют национальное министерство внутренних дел, другие правоохранительные структуры. Для нас очень важно наладить с ними тесные контакты. Потому что именно из этой страны караваны наркотиков идут сначала в Таджикистан и далее в Россию.

Мы уже сейчас получаем информацию из Кабула. Но лучше, чтобы она приходила как можно оперативнее, и мы успевали на нее реагировать. Кроме того, в Афганистане уже работают или в ближайшее время откроются представительства других стран, с которыми мы планируем сотрудничать.

РГ | Где еще появятся ваши представительства?

Черкесов | В Таджикистане, в Австрии, где находится офис Управления ООН по наркотикам и преступности. Мы собираемся открыть представительства в Киргизии и Казахстане — странах, через которые проходит «Северный маршрут» афганского наркотрафика.

План по валу или вал по плану?

РГ | Общественность в борьбе с наркомафией — это расхожий миф или серьезный шаг в борьбе за жизнь без наркотиков?

Черкесов | Если мы сегодня создали достаточно дееспособную систему по борьбе с наркопреступностью, то в вопросах профилактики наркомании наше общество, к сожалению, пока отстает. В России принята федеральная целевая программа, которая будет реализовываться 16-ю министерствами и ведомствами. Практически в каждом субъекте Федерации есть антинаркотические комиссии во главе с губернатором или вице-губернатором. Но этого недостаточно. Региональные программы почти не финансируются. Много работы остается только на бумаге. Иногда складывается ощущение, что общество не осознает степени угрозы, которую создают наркотики. Простой пример. На канале НТВ уже не один год идет программа «Кома», рассчитанная в первую очередь на молодежь и посвященная проблеме наркотиков. Программа делается профессионально. Но выпускают ее в эфир почему-то в 3 часа ночи. Кто ее в это время смотрит?

Мы можем и будем дальше разрушать криминальные структуры, героин подорожает, но в итоге добьемся лишь того, что на смену одному наркотику придет другой. Сегодня нам остро не хватает идей и гуманитарных технологий. И в этом смысле роль гражданского общества просто огромна.

РГ | Что вас не устраивает в нынешнем антинаркотическом законодательстве?

Черкесов | В Госдуме находится на рассмотрении проект поправки к статье 228 Уголовного кодекса РФ, который касается понятия «средняя разовая». Если помните, то ее ввели в мае прошлого года. Время показало: мы были правы, когда говорили, что эта новация введена непродуманно. Не может быть узаконена средняя разовая доза того, что исключено из оборота вообще.

В тот период было много шума, в том числе и в СМИ, что наркоконтроль выступает против этих поправок. Дескать, это не позволит ему выполнять «план по задержаниям». Вы извините за не парламентское выражение, но это вранье.

В прошлом году Федеральной службой расследовалось более 60 тысяч уголовных дел о наркопреступлениях. Из них, после того, как подняли порог уголовно наказуемого размера, было прекращено лишь около 600 уголовных дел. На наши ведомственные показатели это практически не повлияло. Однако повлияло на наркоситуацию: фактически был легализован рынок, на котором орудуют мелкие наркоторговцы.

Звонок доверия в полицию

РГ | Есть у вашего ведомства телефон доверия?

Черкесов | 921-43-91. Это на Маросейке, в Москве. «Телефоны доверия» работают и на местах — в управлениях, межрайонных отделах. В прошлом году число обращений по ним перевалило за 13 тысяч. Только за первую половину этого года — свыше 11 тысяч. По многим проведены проверки и возбуждены уголовные дела. Эту связь с населением мы будем и дальше развивать.

РГ | Вопрос из Тулы от Ирины Лепихановой, директора центра реабилитации и социальной адаптации «Страна живых». В сентябре нынешнего года была принята федеральная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 2005-2009 годы». Предусмотрено ли в ней финансирование реабилитационных центров?

Черкесов | Именно этой программой не предусмотрено, поскольку финансированием центров, создаваемых по линии Рособразования, занимаются федеральный и местный бюджеты. Тем не менее таким организациям все равно помогают. Финансовую поддержку получат 40 центров психолого-педагогической реабилитации и коррекции несовершеннолетних, злоупотребляющих наркотиками. На эти цели выделено 200 миллионов рублей. Это пятилетний бюджет. В следующем году эти деньги получат в Башкирии, Бурятии, Мордовии и Татарстане. В перечне значится и Тульская область. Список субъектов будет уточняться на каждый год.

Деньги, может, и небольшие. Но надо учитывать: в эту сумму не входят затраты на ежегодное повышение квалификации отдельных работников реабилитационной сферы, разработку и внедрение методов медико-социальной реабилитации больных, закупку необходимого оборудования, внедрение новых методов и средств для лечения наркоманов.

РГ | Еще вопрос от наших читателей. Существуют ли какие-либо договоренности между ФСКН и владельцами ночных клубов и баров по отслеживанию наркоторговцев, установке камер наблюдения, работе оперсотрудников в таких заведениях?

Черкесов | Никаких договоренностей такого рода с владельцами ночных клубов, баров и других заведений у нас нет. Но нашими сотрудниками проводятся профилактические беседы с администрациями этих заведений и представителями частных охранных структур. Наша цель, как это ни банально звучит, — предупредить, что наказание за наркопреступления неотвратимо. Что касается установки камер и спецаппаратуры — это дело самих владельцев ночных клубов и баров.

РГ | Поднимается ли на законодательном уровне вопрос об ужесточении наказания медицинским работникам, которые нелегально торгуют сильнодействующими препаратами?

Черкесов | Наше законодательство и так достаточно жесткое. Как известно, за незаконный сбыт сильнодействующих лекарственных препаратов предусмотрена уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до восьми лет. Кроме того, суд вправе в соответствии с Уголовным кодексом РФ лишить их права заниматься медицинской деятельностью.

РГ | Будет ли усилена защита рецептов на сильнодействующие препараты? В последнее время подделка рецептов на такие лекарства и их незаконная выдача стали острой проблемой.

Черкесов | Увы, но этот вопрос не входит в нашу компетенцию. Вместе с тем эта проблема волнует нас не меньше чем читателей «Российской газеты», поскольку наши сотрудники выявляют значительное число подделок рецептов. Только с начала этого года — 1600.

РГ | Где вам было интереснее работать: на посту первого заместителя директора ФСБ, полпредом президента в Северо-Западном федеральном округе или сейчас, руководителем наркоконтроля?

Черкесов | Если бы мне было не интересно заниматься тем делом, которое поручено сейчас, то этого назначения скорее всего просто бы не произошло. По-настоящему работать в сфере борьбы с наркотиками нужно, не только опираясь на профессиональный опыт, но и будучи искренне убежденным, что это абсолютно необходимо. Моя нынешняя деятельность во многом схожа с тем, чем я много лет занимался в органах государственной безопасности. Кстати, первое в нашей стране подразделение, специально предназначенное для борьбы с наркобизнесом, было создано в ВЧК. Как сказано в одном фильме: «Это многое объясняет». Я чувствую себя на своем месте.

Андрей Шаров, Наталья Козлова

Дата публикации 28 октября 2005 г.

«Российская газета»