После 30 лет работы в театре и кино народный артист России Александр Абдулов продолжает поражать почитателей неуемной энергией. Как он только все успевает: играть в Ленкоме, руководить собственной антрепризой, сниматься сразу в нескольких фильмах и сериалах, быть телеведущим…

— В Ленкоме собраны такие блистательные артисты… Когда вы смотрите на высококлассную игру кого-то из ваших коллег, — не возникает профессиональной зависти?

— Только радость. Всем советую идти смотреть наш спектакль “Ва-банк” по “Последней жертве” Островского. Там в роли Флора Федулыча Прибыткова просто гениально играет Александр Збруев.

— А желание подражать другим, в частности, западным звездам у вас никогда не появлялось?

— Жизнь все-таки идет по спирали. Когда-то в советские времена мне из Америки привезли кассету с фильмом “Полет над гнездом кукушки”. Этой картины тогда в Москве еще никто не видел. Посмотрев “Кукушку”, я понял: мне нужно уходить из театра, из кино! Не потому, что я так не смогу, а потому, что никогда в жизни такой материал в моей стране не дадут мне сыграть. Никогда! И вот сейчас в Ленкоме мы репетируем ту самую “Кукушку”, и я думаю: как сыграть, чтобы не подражать Джеку Николсону?

— Какие роли в последнее время потребовали от вас больших творческих затрат?

— В театре это “Варвар и еретик” (в этом спектакле по “Игроку” Достоевского Абдулов сыграл Алексея Ивановича. — М.С.). В кино недавно сыграл Ноздрева в картине Павла Лунгина “Дело о мертвых душах”. А 7 ноября по ТВ должен начаться показ “Мастера и Маргариты” режиссера Владимира Бортко, где играю Коровьева.

— Не боитесь мистических напастей, что якобы досаждают тем, кто прикоснулся к экранизации булгаковского романа?

— Это все вы, журналисты, выдумали. Сколько статей написано, что, дескать, злой рок помешал закончить несколько предыдущих попыток экранизаций романа. Я же считаю, не из-за мистических обстоятельств не получалось, а по одной пустяковой причине — не те, видно, режиссеры брались за дело…

— А Владимир Бортко — “тот”?

— Я уже практически всю картину видел и не боюсь сказать: у Бортко получилось! Потому что он к делу относился серьезно, как к нормальной сложной работе. Не искал какую-то мистику, а снимал настоящее кино по Булгакову. Бортко экранизировал роман от “а” до “я”. Он все время говорил: “Как только вынимаю одну фразу Булгакова — рассыпается все!”

— Во время недавних питерских гастролей Ленкома вы полушутя-полусерьезно, но довольно настойчиво говорили знакомым, что вам сегодня не хочется работать… А потом вышли на сцену и сыграли блистательно! Как удалось себя преодолеть?

— Каждый спектакль — преодоление. Каждый спектакль — завоевание. У нас профессия из этого состоит. Никакой опыт не спасает — 30 лет ты отработал в Ленкоме или только вчера театральный институт окончил…

— Бывает такое, что вышли вы на сцену — и что-то не получилось, не задалось?

— Конечно, бывает. И не обязательно по твоей вине. Этим летом вообще жуткая история приключилась. Мы поехали с антрепризным спектаклем “Все проходит” в Феодосию. Зал на две тысячи зрителей, да еще под открытым небом. Ровно в семь часов мы начали спектакль, и ровно в семь вокруг зала врубили на всю катушку штук пять караоке. Последующие два часа я боролся с караоке… Граждане отдыхающие пели дурными, подвыпившими голосами. Нужно было их переорать, чтобы в зале все расслышали. В финале я не мог не обратиться к публике: “Простите ради бога! Мы не виноваты!” Слава богу, зрители все поняли.

— Какое самое необычное творческое предложение вам сделали в последнее время?

— Несколько дней назад предложили сыграть адмирала Нельсона в сериале “Люди Отечества” — один съемочный день, одна сцена. Но самое смешное, что, когда на меня надели шляпу и парик, я посмотрел в зеркало и ахнул: “Ну, Нельсон, и все!”

— Александр Гаврилович, чье мнение для вас важно?

— Мамы. Марка Анатольевича Захарова (худрук театра “Ленком”. — М.С.). И моих соратников.

— А критиков?

— К сожалению, сейчас критики как таковой практически не существует. Очень мало специалистов, которые могут сделать профессиональный разбор спектакля. Остальные же кратко содержание перескажут, потом начнут огульно поливать или безудержно хвалить. Нет, нынче верить критике нельзя. И теперь, когда очередной театровед мне начинает втолковывать прописные истины, я перебиваю: “Странно! А мама смотрела — ей понравилось! Кому я должен верить — тебе или маме?”

— Вы ведь еще и член худсовета в Ленкоме. Чем в нем занимаетесь?

— Был случай, когда мы запретили спектакль. В другой раз договорились так: “Давайте-ка сейчас посмотрим спектакль вместе со зрителями”. Через двадцать минут после начала представления ушло ползала, и стало понятно, что наш вердикт правильный. У нас вообще очень здоровая атмосфера в театре, можно говорить друг с другом честно. Не страшно. Это Марк Анатольевич так нас всех расставил по своим местам, что нам нечего делить друг с другом.

— В другие театры ходите часто?

— Я боюсь в театр ходить. Там темно.

— Что случилось с фильмом “Бременские музыканты”, который стал вашим режиссерским дебютом? Фильм прошел как-то незаметно…

— Почему? Был показ по городам России, затем — по ТВ. Нормальная судьба.

— Но когда вы только начинали этот амбициозный проект с множеством звезд, музыкой, большим бюджетом, то, казалось, замахнулись на что-то большое…

— Ну, не получилось. Детское кино сейчас никому не нужно. Как выяснилось.

— После той попытки вы охладели к кинорежиссуре?

— Нет, почему же. Зимой начинаю снимать картину по мотивам “Гиперболоида инженера Гарина”.

— Снова мюзикл?

— По мотивам произведения Алексея Николаевича Толстого — какой уж тут мюзикл!

— Будете делать телевизионный фильм?

— И ТВ-вариант, и для кино. На ТВ будет, скорей всего, восемь серий.

— Почему именно “Гиперболоид”? Вы сами выбрали это произведение или кто-то навел на такую мысль?

— Это моя идея, мой сценарий, но это не “чистый” Толстой, а — по мотивам…

— Рискну предположить, что вы сами сыграете главную роль в своей картине…

— Ну, наверное…

— Многим запомнился ваш телепроект — программа о легендарной актрисе Татьяне Пельтцер. Последует ли продолжение?

— Будем делать цикл под названием “Моя история”. После передачи о Пельтцер уже сделали программу о Евгении Леонове. Дальше будут о Юрии Никулине, Михаиле Глузском, Григории Горине, Павле Лебешеве… Думаю, в следующем году все эти передачи выйдут. Сейчас довольно много таких ностальгических программ, но я буду рассказывать только о тех людях, с кем у меня что-то связано лично.

— То есть о ваших друзьях?

— Я не могу говорить о Леонове как о друге. Но я с ним 25 лет был на сцене. И мне есть что о нем рассказать. С Юрием Владимировичем Никулиным я был знаком лет двадцать. С Пашей Лебешевым еще больше…

— Куда пропало из эфира ТВ-шоу “Естественный отбор”, где вы предстали в образе великого и ужасного ведущего?

— Закрылось.

— Что так? Ведь рейтинги были хорошие…

— Что-то мне надоело…

— Как вы, сам большой мастер розыгрышей, поддались на удочку программы “Розыгрыш” Первого канала?

— Купился. Клянусь, меня на самом деле разыграли. Они попали на больную тему (в восточном ресторане Абдулову повар-кореец предложил либо съесть собаку, либо выкупить ее, сохранив псу жизнь. — М.С.). Я сам собачник, у меня три собаки. И два попугая.

— Вы народный любимец… Как же так произошло, что несколько лет назад вы были избиты ни за что ни про что в рядовом отделении милиции?

— Их было, извините, двенадцать человек. Объясню, как все получилось. Сначала со спины меня не узнали, а потом, когда что-то поняли, уже поздно было. И меня в ярости решили просто добить. Ногами по лицу, а я в наручниках…

— Как сумели выбраться?

— В крови, из туалета, по мобильнику, который у меня не догадались отобрать, позвонил приятелю из милиции. Он тут же перезвонил в отделение: “У вас там Абдулов, я сейчас подъеду”.

— После этого в нескольких интервью вы говорили, что доведете эту историю до суда… Удалось посадить ваших обидчиков?

— Нет. Они не любят своих сажать.

— Чем сейчас заняты, кроме театра и кино?

— Вот с рыбалки только что приехал. В этом году у меня было три замечательные рыбалки в разных уголках России. Одна абсолютно экстремальная: на вертолете мы сели в горах Якутии, и я неделю сплавлялся на лодке. Будет что вспомнить в старости.

«Труд» №193 за 15.10.2005