Интерес к буддизму на Западе и в России появился давно. Поскольку буддийские образы всегда были частью мировой культуры, к ним нередко обращались художники и литераторы разных стран. На рубеже 19-20 веков буддийская тема иногда звучит в творчестве западных художников. Вспомним хотя бы живописное полотно французского символиста Одилона Редона «Будда» (1906), находящееся в настоящее время в частном собрании в Париже, или автопортрет виде буддийского монаха Ван Гога (1888), посвященный Полю Гогену.

Что касается, России, то, у нас в отличие от стран Европы и Америки, буддизм существует с 13 века благодаря калмыкам, которые были последователями одной из школ тибетского буддизма Карма Кагью. Датой официального признания буддизма в России считается 1741 год, когда по указу императрицы Елизаветы Петровны в Бурятии было признано существование ламаистской веры (Северный буддизм). Кстати, именно в Санкт-Петербурге был построен первый в Европе буддийский храм.

И сегодня в российском искусстве и литературе не являются редкостью аллюзии на буддийские тексты, фигуры речи, стиль и прочее. Достаточно упомянуть популярный несколько лет назад роман Пелевина «Чапаев и Пустота». Сегодня гортанное тибетское пение звучит фрагментами в рекламах радиопрограмм, изображение Будды-аспекта встречается не только на стенах музеев искусств народов мира в Москве, но и повсеместно, к примеру, на упаковках чая. Для сохранения буддийской культуры в России много сделано Борисом Гребенщиковым как автором песен и переводов классических буддийских текстов с английского на русский язык. Осенью 1993 года Гребенщиков принимал участие в одной из практик йоги Линии Карма Кагью в Крыму. В альбоме «Кострома Mon Amour» есть упоминание Линии и ее главы Кармапы. Вышел альбом Гребенщикова со стилизованными тибетскими мантрами «Прибежище», 1998 год. Разумеется, буддизм в текстах Гребенщикова представлен своеобразно, но тем не менее аутентично. В одном из интервью 1993 года Гребенщиков заметил: «Похоже, я с юности считал и продолжаю считать до сих пор, что пропаганда даже самых умных идей – преступление. Когда люди не готовы – это бессмысленно, когда готовы – это и так ясно. И поскольку творчество на подсознательном уровне от меня не зависит, то получается, что я, может, и хотел бы сделать что-нибудь из идейных соображений, но у меня, к счастью, не выходит».

«Пространство без границ» сейчас часто упоминается, читаем ли мы о глобализации, интеграции и пр. в каком-то очень глубоком человеческом смысле к осознанию безграничности пространства приходят многие философы, поэты и художники.

Общечеловеческий характер буддийской философии позволяет ей быть востребованной разными эпохами и культурами. Это удивительная универсальность буддизма, о которой в Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона говорится как об одной из форм атеизма, нашла отражение и в экспозиции выставки. Рядом с Ламой из Бутана в красных монашеских одеждах можно увидеть датчанина на мотоцикле – единственного европейца-Ламу линии Карма Кагью. В качестве объяснения такой, на первый взгляд кажущейся эклектичной, современной буддийской культуры можно привести слова мастера тибетской медитации школы Карма Кагью Лопен Цечу Ринпоче (Бутан): «Буддизм всегда принимает такую форму, которая подходит данной культуре. Его сравнивают с алмазом: если он лежит на красной поверхности, то сияет красным светом, если на синей – синим, но при этом все равно остается алмазом».

Культура современного буддизма необычна своей внутренней цельностью при внешней пестроте и разнообразии проявлений. Она очень привлекательна для исследователей, культурологов, так как демонстрирует универсальные взаимосвязи в двух разных мировоззрениях, которые традиционно всегда противопоставлялись – мировоззрения Востока и Запада.

Наряду с незыблемостью и значимостью традиционных канонов в культуре и искусстве буддизма можно наблюдать неограниченную ничем кроме здравого смысла свободу. Благодаря этому становится невозможным появление западных и русских художников, пробующих себя в искусстве традиционной буддийской свитковой живописи и скульптуры. На Западе искусство буддизма изучается уже много лет. Секреты этого искусства стали открываться для русских художников, которых обучают не восточные, а уже европейские мастера. Так, в России состоялась 5 Всероссийских практических курсов буддийской иконографии под руководством голландской художницы Марианн Ван Дер Хорст, изучающей искусство тханки в путешествиях по Индии, Непалу, Шри-Ланке. Это стало возможно, потому что на протяжении последних 40 лет в Европе и Америке появились выдающиеся мастера из стран Востока, передающие свое мастерство западным коллегам. Тем не менее первым учителем буддийской свитковой живописи стал европеец – довольно известный западный художник, живущий в Англии Энди Вебер. Начиная с 1984 года, он приезжает каждый год в Голландию и проводит курсы буддийского изобразительного искусства в Центре школы Гелугпы. После 3-го курса Вебер посоветовал Марианн обратиться к человеку, которого называют мастером тханки Гега Ламе. С 1986 года Марианн училась именно у него. Он обещал, что учение будет длиться 8-10 лет, после чего нужно будет пройти экзамен. Только после такой подготовки он может гарантировать ученикам заказы на тханки. Кроме того Марианн удалось встретиться с великим художником Шерабом Палден Беру и поработать вместе с ним. Он обучил Марианн стилю Карма Гадри, которого она предпочитается придерживаться в своем творчестве.

Восточные учителя советуют своим европейским коллегам, тщательно изучив традицию, выработать свой западный стиль. Так же, как в свое время сложились китайский, монгольский, тайский, тибетский стили, по их мнению, у европейцев должен сложиться свой. Один из последователей Карма Кагью Шамар Ринпоче сказал, что если западные люди хотят перенять традицию рисования тханки, то им не нужно делать азиатские лица и Будд. Но прежде чем изменять что-то, следует досконально изучить традицию, только тогда можно будет обрести настоящую свободу интерпретации. Многие западные художники и некоторые российские сегодня с удовольствием осваивают новые горизонты в традиционном изобразительном искусстве – свитковой живописи и скульптуре.

«Параллели и меридианы культуры» не всегда явлены миру – тем интереснее моменты новых «географических» открытий. Выставка рассказывает о некоторых из них. Например, можно узнать, что тридцать лет назад, в 1974 году, внук Льва Николаевича Толстого Никита Толстой принимал у себя в гостях в Швеции Кармапу, «короля йогов Тибета» и Главу традиции Карма Кагью Северного, или тибетского, буддизма, а также других Высоких Лам и учеников Кармапы, среди которых был датчанин Оле Нидал. А правнучка Льва Николаевича из Германии, Тина Йохлиге, изваяла статую защитного Будда-аспекта – Махакалы – для современного буддийского Центра Карма Кагью в Санкт-Петербурге и основу для такой же скульптуры, предназначенную Элисте. Его лицо позже несколько переделал специально приехавший в Россию, в Элисту, для росписи недавно построенной Ступы Просветления художник Норбу из монастыря Румтек (Сикким, Индия).

Кстати, Ступы – это неотъемлемая часть буддийской культуры. Строительство Ступ началось давно. Первые Ступы возникли еще до Будды Шакьямуни. В основном, они выполняли роль гробниц, в которых помещался прах усопших королей и других выдающихся личностей. В буддизме Ступы стали выполнять роль символов, характеризующих различные стороны жизни. Ступы строились в Афганистане, Тибете, Непале, Индии, Бирме, Лаосе, Таиланде. Они постоянно совершенствовались и не сразу приобрели привычную для нас форму. Поэтому по ее пропорции можно судить о возрасте Ступы. Чем моложе Ступа, тем она «стройнее». Основание уменьшается и Ступа становится выше. Существует 8 видов тибетских Ступ, которые соответствуют событиям из жизни Будды.

Структура всех разновидностей Ступ служит тому, чтобы объяснить Вселенную на внутреннем, внешнем и тайном планах. Элементы Ступы символизируют базовые материи, из которых состоит Вселенная. Ступа представляет собой просветленное тело Будды и каждый ее элемент соответствует этапу развития или определенному качеству ума. Символическая форма Ступы представляет 5 видов просветленной мудрости и 5 видов просветленной активности, которая присуща всем живым существам.

Интересна история появления Ступы Сваямбу. «Сваямбу» означает «спонтанно возникшая Ступа». Возникла ли она сама по себе не известно, но по заверениям ученых, ей уже более 3 тыс. лет. По легенде, в Непале было озеро, на дне которого находился остров, излучающий свет. Для того, чтобы все существа могли беспрепятственно попадать туда, Бодхисаттва Манджушри одним ударом своего меча разделил напополам горную цепь, что обрамляла озеро с юга и вся вода вытекла. Образовалась долина, которая сейчас называется долиной Катманду. «Кат» – это устаревшее слово, означающее «город». «Манду» — видоизмененное «манджу». Таким образом, название столицы Непала Катманду означает город Манджушри.

Исторически существует три основных направления буддизма, и соответственно три разновидности буддийского искусства. Южное (Шри-Ланка, Бирма, Таиланд, Индонезия), Юго-Восточное (Китай, Япония, Корея) и Северное (Тибет, Непал, Бутан, а оттуда в Монголию и Россию, Калмыкию, Бурятию, Туву). В нашей стране, таким образом, представлено именно северное направление, в рамках которого можно выделить 4 крупных традиции или школы: Сакья, Кагью, Ньингма и реформированная Гелугпа. Искусство данного направления имеет ряд существенных черт, отличающих его от искусства двух других направлений, южного и юго-восточного. Они обусловлены прежде всего особой значимой ролью учителя — Ламы в северном буддизме. Первые европейцы, англичане, будучи знакомыми с буддизмом южного направления в английских колониях, столкнувшись с явно отличающимся внешне северным буддизмом в Тибете и Непале, по ошибке приняли его за совершенно иную духовную систему и дали ей название «ламаизм». Поскольку, в отличие от светского, искусство буддизма основано на системе определенных значимых канонов, обусловленных теми или иными философскими и религиозными положениями, оно сохраняло свои главные черты при распространении учения в других регионах. Потому вне зависимости от того, где создано произведение, в Бутане или в Бурятии, искусство северного направления часто называют тибетским, руководствуясь не географическими понятиями, а исходя из названия источника изобразительных традиций и канонов.

Региональные особенности проявляются в изобразительном искусстве северного тибетского буддизма в области стиля изображения, колорита, техники исполнения, не затрагивая, впрочем, пропорций и символики, в том числе и символики цвета.

По одной из легенд первым буддистским изображением была традиционная чаша для подаяния, принадлежащая Шакьямуни. На вопрос, как следует ученикам изображать его, Будда перевернул чашу, стоящую перед ним на песке. За 2,5 тыс. лет буддийская иконография приняла вид весьма разветвленной системы, ввиду своей обширности и малоизученности не получившей полной классификации. Среди традиционных видов изобразительного искусства в отечественных музеях широко представлены: тханка – свитковая живопись, живописные миниатюры цаг-ли, круглые скульптуры и мелка пластинка (ца-ца) с изображением Будд, Будда-аспектов и Бодхисаттв. Совершенно особый вид, не имеющий аналогов – недолговечные песчаные мандалы.

Декоративно-прикладное искусство, в котором представлены различные атрибуты ритаульного характера, например, гау – своеобразные шкатулки или медальоны, а также тибетская дордже, на санскрите – ваджр, (алмаз и колокольчики, символизирующие соответственно мужское и женское начало, активность и пустоту в значении бесконечного потенциала пространства).

Все искусство буддизма в целом предельно символично. Оно представляет собой пиктограммы или схемы. Кроме того, в отличие от современного западного светского искусства, позволяющего нам, начиная с 20 века, открыто сублимировать собственные личные негативные эмоции, невротические тенденции художников в произведении и потом их транслировать зрителям, искусство буддизма сублимирует позитивные тенденции ума. Такие произведения призваны напротив трансформировать неведение, гнев, запутанность, гордость, зависть и прочее в мудрость, сочувствие и радость посредством изучения, созерцания и отождествления.

Жанр портрета – традиционная свитковая живопись тханка. «Тханка» (то, что висит) или свитковая живопись – традиционный и наиболее известный вид тибетского изобразительного искусства. Являясь пиктограммами, произведения свитковой живописи обладают большой степенью условности и схематичности. Это касается не только изображений, подобных Колесу Самсары или Древу Прибежищ, утверждающих смысл абстрактных философских положений, даже изображении исторических лиц, самого Будды Шакьямуни и Высоких Лам (учителей) мы наблюдаем ту же схематичность, поскольку в тибетском искусстве учитель представляет собой символ просветленных качеств. Как говорят буддисты, если видеть в учителе Будду, то легко перенять его просветленные качества. Если видеть в учителе Бодхисаттву, можно научиться у него большим сочувствию и мудрости. Если смотреть на него, как на простого человека, приобретешь разве что головную боль. В таком отношении к учителю причина того, что на тханках не встретишь психологического портрета. Все канонические изображения представляют собой персонифицированный набор просветленных качеств ума. Элементы жанра портрета присутствуют в Северном буддизме, своеобразным образом адаптируясь к условностям канонов, о чем упоминает Карл Верман, когда речь идет об изображении лица и рук той или иной исторической фигуры. Когда речь идет об изображении Будд и Будда-аспектов, это в полном смысле пиктограмма. Пропорции фигуры, цвет элементов изображения, атрибуты, например, огненный меч, рассекающий тьму неведения в руке Будда-аспекта мудрости Манджушри, украшения, животные, трон из лотоса, диски солнца и луны и прочее – все это сложная система символов буддийского учения. В тибетских тханках-пиктограммах традиционно заложено 4 уровня смыслов – буквальный, доступный любому зрителю, подразумеваемый – раскрываемый в текстах описания, тайный – касающийся медитативной практики и абсолютный – внеконцептуальный смысл, обретаемый в успешной медитации. Сложность содержания благодаря высоким художественным достоинствам искусства является препятствием восприятия тханок даже непосвященных в философию зрителей. В этом тайна искусства. Любое подлинное искусство вне зависимости от места возникновения, Восток или Запад, обладает силой внеконцептуальной передачи смысла благодаря пластике линий и живописных мазков, колориту, ритмической организацией объектов изображения и другим художественно-выразительным средствам. Можно сказать о том, что невозможно выразить словами. Любая концепция всегда ограничена, а пространство искусства помогает талантливому зрителю стать сопричастным тому, что за пределами всяких слов. И это пространство художественного действительно безгранично.