24 сентября 1802 года, в Петербурге, после суток мучений, от принятого яда скончался Александр Николаевич Радищев. Самоубийство было поспешным и, кажется, почти напрасным: Радищеву показалось, что граф Завадовский, возглавлявший комиссию, куда Радищев представил свой проект либеральных реформ, угрожает ему новой ссылкой, между тем, похоже, Завадовский всего лишь пожурил его за чрезмерный радикализм и напомнил о Сибири, совсем не в смысле прямой угрозы, а призывая к благоразумию. Впрочем, свидетелей разговора не было, а предыдущий опыт Радищева действительно был весьма печален.

Собственно, начало его жизни было вполне заурядным для отпрыска достойного дворянского семейства: добротное домашнее образование, затем Пажеский корпус, поездка в Европу для продолжения обучения, по возвращении на родину – служба в Сенате. Но юноша слишком хорошо усвоил уроки книг и жизни, и его взгляды очень скоро начали выходить за рамки стандартных. Такого типа люди обычно стремятся довести то, что они ощущают как внезапно открывшуюся им истину, до окружающих, и Радищев, не довольствуясь обычными путями, приступает к тому, что, в сущности, следовало бы назвать первым опытом русского «самиздата» – воспользовавшись дозволением императрицы на создание «вольных типографий», устанавливает у себя дома печатный станок и издает несколько сотен экземпляров своего сочинения «Путешествие из Петербурга в Москву». «Дозволение управы благочиния», то есть разрешение и одобрение установленной цензуры, дела не спасло – книга получилась дерзкая по пафосу и очень непривычная по форме, императрица разгневалась, и, хотя автор поспешил уничтожить большую часть тиража, оставшихся экземпляров хватило, чтобы обеспечить наглецу смертный приговор, замененный, в виде особой милости, десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. На следствии Радищев пытался найти компромисс между попыткой оправдаться и нежеланием лукавить – вышло это довольно нескладно и оставило у него тяжелое чувство, что он не сумел должным образом защитить свои убеждения. Впрочем, наказание он отбывал достойно, ведя активную жизнь и сделав немало добра.

   После ссылки Радищев подвергся домашнему аресту в своей усадьбе Немцово, и только после воцарения Александра I получил полную свободу. Употребил он ее прежде всего на то, чтобы, вернувшись в Петербург, принять активнейшее участие в работе комиссии по составлению законов. И снова члены комиссии и начальство были перепуганы установками Радищева, и снова над ним нависла – или помстилась – угроза репрессий. В трудах и воззрениях Радищева ключевым было, в сущности, убеждение, которое спустя некоторое время станет базовым для человечества: люди рождаются свободными и равными. Это поставило бы его имя в ряд великих гуманистов, если бы не то обстоятельство, что торжество царства справедливости надлежало, по его мнению, обеспечить с помощью революции, поэтому Радищева следует считать одним из первых в списке русских революционеров – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Ведущая рубрики

Влада ЛЯЛИНСКАЯ

N- 38/2005 26.09 — 02.10

"Русская Германия"