Какая даль и вышина!

Как будто тает над тобою… (И.Бунин)

Вдруг отчетливо осознаешь, что лето кончилось, и сегодняшняя ночная тишина его — последняя дань, прощальный привет людям…

Уставшее от дневной суеты и забот солнце медленно скользнет за верхушки вековых сосен, обступающих потаенную тропинку, и вечерние тени, не медля, обступят лесные поляны и просеки старого бора. Ни всплеска волны, ни вскрика чайки над темной гладью озера, задумчиво примкнувшего к подножью прибрежных песчаных дюн, заросших редкими травами. Лишь стрекот ночных цикад да неуверенно доносящийся с соседней гривки голосок неведомой мне пичужки тревожат покой вечернего леса. Вслушаешься в эту тишину — и покажется вдруг, что само время на мягких, по-звериному осторожных лапах незримо скользит мимо тебя куда-то вдаль — в неведомое, в незнакомое. И вот уже, хочешь — не хочешь, полностью растворяешься в сумеречной тишине и покое. Неслышно и невесомо закружится перед глазами в воздухе пожелтевший березовый лист — и вдруг отчетливо осознаешь, что лето кончилось, и сегодняшняя ночная тишина его — последняя дань, прощальный привет людям.

Но приходит утро — и в ласковых, еще по-летнему греющих солнечных лучах ночные тревоги и опасения порою могут показаться вовсе неосновательными. Разве еще не вчера стояли на дворе духота и зной, от солнечных лучей плавился на городских улицах асфальт, и даже в тени деревьев, на берегу ручья — студенца, трудно было найти защиту от испепеляющей жары? Сегодня, конечно, посвежело — сентябрь — не июль, пекла не жди… Но зато как тихи, безмятежны и прозрачны дали. И теплом день не обделил, не обошел. В хрустально-чистом небе — глубоком, с весенней голубизной — зависают легкими, почти невесомыми перьями серебристые тающие облака, словно обронила их в пути только что пролетевшая в манящую, неведомою даль стая сказочно-прекрасных птиц. Иногда и впрямь донесутся откуда-то с высоты легкие курлыкающие звуки: неужели уже журавли тронулись в отлет, окликая и прощаясь на долгую зиму с отчим краем?

А в поле уже ватажатся грачиные стаи. На свежем, еще не везде вспаханном жнивье гордо и важно, но совсем неспешно прохаживаются черные крупные птицы в парадных черных фраках… Им-то куда спешить? Их время еще не пришло. Скворцы «на прощанье» порой возвращаются ненадолго к опустевшим скворечням — нет-нет, и услышишь вдруг их задорную, словно весной, знакомую песню-мелодию.

Задумчивый сентябрь… Осень словно споткнулась на пороге — никак не решится заявить о своих хозяйских правах на летнее наследие. И все же день ото дня она исподтишка прибирает все к своим рукам. Ведь что такое удивительная пора сентября? Его три короткие декады так похожи и так непохожи друг на друга.

Начало сентября — это еще почти всегда жаркое, даже знойное лето. И хотя посвежели и удлинились ночи — как-то не всегда и не сразу замечаешь это. Но время не обманешь… Вслед за праздничным, ярким, солнечным днем вдруг наступает серопогодье, а то и прольются теплые, «пропарные» для грибного раздолья дожди.

А через день-другой все возвращается «на круги своя». Солнце в безоблачном небе, по-летнему зеленеют травы, лесные поляны — в заново расцветших ромашках, колокольчиках, фиалках и васильках. Тут и «бабье лето» объявится — отголосок настоящего, «короткая и дневная пора». Оно дает нам возможность словно вернуться назад, вспомнить и прочувствовать быстротечность времени, у которого все мы в плену, невосполнимость утрат уходящего праздника жизни — апрельского пробуждения земли, соловьиных майских вечеров, июньских и июльских светлых рассветов.

«Бабье лето» покрасуется, побалует теплом и осенним призрачным светом — и отойдет. Сразу за ним рубежная дата — день осеннего равноденствия. Независимо от любой погоды, все более заходятся в бездымных пожарах окрестные леса и перелески, даря нам на прощание «золото и багрянец» осеннего очарования. На полях и лесных опушках собираются в шумные стаи грачи и скворцы, жаворонки и овсянки, зяблики и прочая пернатая мелочь. Вот-вот и понесут они на своих крыльях все дальше и дальше на юг печальную мелодию приближающейся зимы.

Говорят, что первой отлетает от нас в далекие края бездомная кукушка. А кто это видел? Ведь кукушка покидает родные края ночью — также молча и одиноко, как и появляется весной. Многие считают, что первыми прощаются с родиной певчие птицы в ярких и пестрых нарядах. Возможно, так оно и есть на самом деле. Не все еще известно ученым-орнитологам в тайнах птичьих перелетов, хотя главное-то сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений: на зимнее время наши летние пернатые гости улетают за многие тысячи километров, нередко в чужедальние края, а не прячутся, как считали в старину, на дно рек и глубоких колодцев.

Именно в сентябре мы расстаемся с основной массой наших пернатых «квартирантов», хотя некоторые покинули нас значительно раньше — еще в начале августа. Первыми прощаются с отчим краем большой кроншнеп и малый зуек, красногрудая чечевица, за ними — стрижи, деревенская ласточка, серая мухоловка, кулик-перевозчик, наша «жар-птица» — иволга. А на смену им на севере уже начинают готовиться — тоже в неблизкую дорогу — наши зимние гости; щеглы и чечетки, снегири и свиристели, многие из них появятся в наших местах уже с первым выпавшим снегом.

И что, спрашивается, заставляет птиц отправляться в столь дальнюю путь-дорогу? Ну, осенью все понятно: холода, бескормица, страх перед зимой. А весной? Ведь «на югах» и тепло, и корма вдоволь, и вечное лето. Непонятно… Непонятно? А вы послушайте тихим сентябрьским утром, как окликают нас в прозрачной вышине, прощаясь с родиной, тоскующе-печальные трубы журавлей — и все сразу поймете.

…А вот уж и сентябрь на исходе. В иной год в эту пору уже и грязь на дорогах, и ветры-листобои — как ни оденься — пронизывающие насквозь, и занудные дожди-моросеи. Но даже в эту прощальную пору, когда осенняя непогодь далеко не всегда перемежается скупыми солнечными лучами, когда раньше закаты все спешат и спешат навстречу поздним рассветам, никак не исчезнет желание хотя бы ненадолго отправиться в знакомую по летним походам белоствольную рощу, в сосновый бор или просто на увядающий луг. И порадоваться при этом каждому робкому птичьему выклику, каждому случайно встреченному цветку. Ведь сказал же однажды поэт: «…цветы прощальные милей весенних первенцев полей».

Леонид ЧИРКОВ

«Живая вода»

№ 9 сентябрь 2005.

Самара