Год прошел с тех пор, как в Беслане террористы захватили детей и взрослых в печально знаменитой теперь школе N 1. Как пережили мы эту трагедию — жители маленького городка в Северной Осетии и вся страна?

От мира сего

…С Жанной я познакомилась год назад в ожоговом отделении ростовской больницы, где ее дочь — первоклассница Карина проходила лечение. Жанна рассказала, что в тот день Карина пришла в школу с дядей. «Я крановщица. Задержалась немного на стройке и на линейку опоздала. Рабочие, услышав какие-то громкие хлопки, сказали: «Хорошо придумали для детей праздновать 1 сентября — вот даже салют!» А в следующую минуту Жанна увидела, как над школой взлетели десятки разноцветных шаров. Это детские пальцы одновременно разжались от испуга и выпустили надувных зайцев и Микки-Маусов, когда в толпу полетели пули.

Когда миновал первый шок трагедии, тысячи людей выразили желание помочь жителям Беслана, пострадавшим в результате теракта. Денежные средства и другие виды гуманитарной помощи — лекарства, продукты, одежда — поступали в Осетию со всего мира. Благотворительные организации многих стран принимали у себя детей и взрослых, которых коснулась беда. Даже сейчас, спустя год, доска объявлений в районной администрации завешана приглашениями.

Основная часть гуманитарной помощи поступала в виде денежных перечислений. Средства накапливались на специальном расчетном счете. Сразу же стал вопрос об их справедливом распределении. По инициативе бесланцев была создана общественная структура, призванная контролировать потоки гуманитарной помощи. В комиссии — 42 человека. В нее вошли люди, которые сами пострадали от теракта. У юриста Марии Трубниковой чудом выжила внучка. Ирина Джибилова, бухгалтер, потеряла двух внуков и сноху.

— Всего пострадали 687 семей, — рассказывает председатель общественной комиссии Маирбек Туаев. — В числе погибших — 331 человек. В первые дни после трагедии из федерального бюджета было выделено по 118 тысяч рублей компенсации за погибшего члена семьи и по 125 тысяч — из республиканского бюджета. Огромную поддержку пострадавшие получили от простых людей. В Беслане эту помощь прозвали «мирскими деньгами». Помогали как из России, так и из-за рубежа. Всего собрали 1 миллиард 50 миллионов рублей. Большую часть уже распределили. Из «мирских денег» в первую очередь за погибшего выдавали миллион рублей, за тяжело раненного — 700 тысяч, средней тяжести — 500 тысяч, раненные вне школы получили по сто тысяч. И по десять тысяч дали школьникам, сбежавшим с той линейки. Как горько шутят члены комиссии — за шустрость.

На счету осталось еще 167 миллионов. Их распределят во вторую очередь. Комиссией решено, что поддержка будет оказана тем, кто еще не получил никакой помощи.

— Мы, например, передали миллион рублей за погибшую сноху ее родителям, а другие так не сделали, — рассказывает Ирина Джибилова. — В результате одна из родительских сторон нередко остается без гуманитарной помощи. Это очень тонкий этический вопрос. Комиссия постарается устранить такие перекосы.

Вокруг работы этой, по сути дела, волонтерской организации ходит масса слухов. Каждое утро перед зданием администрации, где заседает комиссия, стоят люди в черных одеждах.

— Понять людей можно, — говорит Джибилова. — Иногда им кажется, что, кроме обрушившейся на них беды, их еще и обманывают. Валентина Т. получила все, что ей причитается. Сейчас сами увидите.

Валентине терпеливо поясняют, что и когда ей передано.

— Посмотри, Валя, ведь это ты расписывалась, — убеждает собеседницу Мария Трубникова.

Та согласно кивает головой. Но у двери останавливается, с сомнением смотрит на бумаги:

— А другим все равно больше дают…

— Наша деятельность абсолютно прозрачна для властей, журналистов и жителей, — поясняет Маирбек Туаев. — Да и у кого из нас поднимется рука на эти деньги? У меня ведь дочка погибла.

— Кто-то из пострадавших, получив «мирские деньги», потратил их на строительство жилья, ремонт, приобретение машины и другие нужды, — рассказывает Ирина Д., — но многие не прикасаются к этим средствам. Наша семья до сих пор не потратила ни рубля. Я благодарна людям, которые оказали нам поддержку. Но главное тут не деньги. Когда я узнала, что в школе погибли мои внуки, я утратила свою веру.

Армия милосердия

Семьи, потерявшие близких, получили по тысяче долларов за каждого погибшего от РАО «ЕЭС России», по тысяче евро от Республики Беларусь, президент Татарстана распорядился каждой семье, в которой есть погибшие, выделить автомобиль «Ока», и этот список можно продолжать.

Однако жители Беслана нуждаются не только в материальной помощи. Весь год в Беслане вахтовым методом работают бригады психологов — более 40 человек со всего Южного федерального округа. Им приходилось оказывать помощь в Каспийске, в Волгодонске, в Махачкале, в Чечне, где люди испытали психологические травмы в результате терактов.

— В Осетии ситуация особая, — считает Наталья Беликова, главный специалист проекта «Оказание психологической помощи Беслану», которая вместе с коллегами ведет прием в районной поликлинике города, — мы наблюдаем высочайшую степень травматизации огромного количества людей — не только тех, кого напрямую коснулась трагедия. Распространено эмоциональное заражение — страх переносится по цепочке от одного к другому, и накал переживаний не ослабевает. Социально-психологическое пространство города нуждается в серьезном оздоровлении и коррекции. Мы настроены оптимистично, но факты — упрямая вещь: 90 процентов детей Беслана не хотят идти учиться. 56 бывших первоклассников школы N 1 имеют психологические проблемы, а у 16 из них — тяжелые нарушения психики. Одну девочку мы готовим к первому учебному дню несколько месяцев. Сначала просто надели на нее школьную форму. Потом довели до школы и вернулись домой. Через какое-то время смогли зайти в класс и посидеть за партой.

Люди поражены самыми разными фобиями — боятся громких звуков, большого скопления людей, закрытого пространства, опасаются остаться без воды и еды. К психиатру Фатиме Хапаевой обратились за помощью более 1300 человек.

— Пока мы не наблюдаем необратимых патологий в психике, — говорит врач, — однако последствия сильнейшего стресса могут проявиться в будущем.

В Беслане появились абсолютно закрытые сообщества, чаще всего это семьи, которые существуют в каком-то своем искаженном психологическом пространстве. В прошлом году я познакомилась с Асланом К. Он — математик, живет и работает во Владикавказе, в школе N 1 потерял племянника. Мне тогда показалось, что эту потерю Аслан пережил очень сдержанно. Прошел год. Он каждое утро сажает в машину жену и двоих детей и целый день возит их с собой, не разрешая выйти из автомобиля, пока отлучается по работе. И так уже несколько месяцев.

В Беслане не редкость семьи, которые стараются не выходить за пределы своего дома или двора, и лишь в случае крайней необходимости покидают безопасное, с их точки зрения, пространство. Они до минимума ограничивают общение с окружением, не включают телевизор, радио.

— Сказываются отдаленные во времени последствия неотработанной травмы, — считает Наталья Беликова, — многих детей и взрослых сразу после трагедии вывезли в самые различные места отдыха в России и за рубеж. Им старались помочь забыть то, что произошло, устраивали непрерывный праздник. Однако потом они вернулись домой, и все началось по новой. Проявился эффект «контейнера травмы». Его необходимо разгрузить, обратившись к психологу. Если не сделать сразу, то ударит обязательно, и с непредсказуемыми последствиями. Чтобы помочь бесланцам, необходимо обеспечить как можно больше психологических касаний, и все они должны быть со знаком «плюс». Очень верный шаг совершил епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан, когда повез большую группу женщин, потерявших детей, к святым местам в Иерусалим. Вот слова одной из матерей: «Несколько часов мы стояли на коленях у храма Господня. Стало легче на душе».

Белый бант для Карины

— В Беслане наблюдается масса противоречивых явлений, — считает Наталья Беликова, — социум испытывает сильнейшие перегрузки, общество расслаивается. Парадокс, но те, кто не имел прямого отношения к трагедии, чувствуют себя в какой-то мере обделенными, считают неправильной ситуацию, при которой им ничего не досталось из гуманитарной помощи. Есть даже те, кто пытается восстановить справедливость на свой лад: приходят в общественную комиссию и требуют денег, не имея на то никаких оснований. В обществе стали проявляться иждивенческие настроения. Чего греха таить, иногда за опекунство над ребенком, получившим большую компенсацию, между родственниками ведутся целые войны. В этом разбираются судебные органы.

Но есть и противоположные примеры. Пострадавшие бесланцы, сами еще не до конца оправившись от беды, отправили в Индонезию миллион рублей для тех, кого не пощадила стихия. А вещи и продукты, которые присылали им люди и различные организации, они отдавали в детские дома.

Внешний мир проявил себя по отношению к Беслану неоднозначно. Подавляющее большинство готовы были поделиться с городом всем, что имели сами. Но нашлись и такие, для кого желание урвать оказалось сильнее любых моральных принципов.

В ноябре прошлого года в администрацию города обратилась инициативная группа во главе с Русланом К., чья дочь не смогла вырваться из горящей школы. Они попали под влияние секты небезызвестного экстрасенса.

— Руслан имеет высшее образование, он очень грамотный «технарь», — говорит председатель общественного совета Беслана Маирбек Туаев, — каково же было мое удивление, когда он предложил создать в городе центр по воскрешению погибших детей.

Мы встречались с Русланом. Он и сейчас убежден, что существует некая технология, которая позволяет сделать невозможное. Мужчина признался, что отдал «воскресителям» более миллиона рублей.

Деятельность секты — самый циничный пример того, как, паразитируя на чужом горе, мошенники набивают карманы деньгами. Сейчас в Беслане эта секта не решается пропагандировать свой бред. Но во Владикавказе я видела объявления, в которых некий центр «Гармония» предлагает курсы, обещая скорейшее избавление от душевных страданий. Убедиться в том, что этот центр является детищем того же господина, можно без особого труда. Достаточно зайти в Интернет.

Бригады психологов стараются противостоять этим явлениям.

— Мы уже сейчас думаем о будущем и готовим добровольцев-волонтеров из числа жителей Беслана, которые смогут оказывать психологическую помощь своим землякам. В основном это — учителя и врачи. Многие из них тоже пострадали, и такая деятельность помогает им самим справиться с бедой.

Я считаю, что страна смогла сделать для Беслана главное: город сейчас находится в «круге света» — в психологическом пространстве, в котором люди избавлены от одиночества. Тут и материальная помощь, и психологическая поддержка — это совместный труд тысяч россиян.

…Я вновь встретились с Жанной К. и ее дочерью Кариной, когда они выбирали в универмаге белый бант. Помню Карину, как она в палате Ростовского ожогового центра внимательно глядела на капельницу. Врачей беспокоили не только ее раны, но и то, что после теракта она не сказала ни слова.

Я подошла к ним в тот момент, когда Карина темпераментно убеждала маму: бант — это сейчас не модно. Кажется, Беслан не очень уверенно, но все же начинает улыбаться.

Справка «РГ»

В соответствии с распоряжением правительства РФ по федеральной адресной инвестиционной программе, в Беслане предусмотрено строительство 13 объектов, заказчиками которых являются федеральные агентства по здравоохранению и социальному развитию, по образованию, строительству и ЖКХ. В эксплуатацию планируется ввести многопрофильный медицинский центр, центр социальной помощи семье и детям, три многоквартирных дома, детский сад и ясли. До конца года будут построены шесть объектов. Остальные будут введены в эксплуатацию в 2006-2007 годах. На эти цели из федерального бюджета выделено 905,8 миллиона рублей.

«Российская газета» №192 (3861), 31.08.05