По признанию ВОЗ, в нашей стране когда-то была самая совершенная система здравоохранения. И главным ее достоинством считалась профилактика болезней. Сейчас идет активное реформирование отрасли. Получит ли результат столь же высокую оценку международных экспертов?

Об этом корреспондент «РГ» беседует с бывшим министром здравоохранения, а ныне генеральным директором Российского кардиологического научно-производственного комплекса Минздравсоцразвития РФ, академиком РАН и РАМН Евгением Чазовым.

Российская газета | Евгений Иванович, что, по вашему мнению, нужно обязательно сохранить из прошлого в ходе реформы?

Евгений Чазов | Когда я заговариваю на эту тему, то в ответ часто слышу: вы человек старых взглядов, а попросту — «совок» и отстаиваете ту систему здравоохранения, где вы были министром. Могу сказать: у советской системы тоже не хватало денег, но сама система была хорошая. Как вы думаете, какая система здравоохранения сейчас ценится более всех? Нет, не американская. Шведская. Потому что она бесплатная, и медики там работают на достаточно высоком уровне. Она близка к нашей прежней, советской системе.

РГ | Мы потеряли что-то очень важное?

Чазов | Да, профилактику. Важно ведь не только лечить, важно предупредить болезнь. Профилактика, здоровый образ жизни всегда были основной задачей, которая ставилась перед здравоохранением. При минздраве был создан специальный Центр профилактической медицины. Свыше 130 миллионов человек — практически все работающее население — ежегодно проходили диспансеризацию в медсанчастях различных учреждений, фабрик и заводов. Существовала большая сеть домов отдыха, санаториев, пансионатов. Сейчас же они работают или за большие деньги, или не работают вовсе.

А возьмем детей. Именно в подростковом возрасте особенно часто возникают различные заболевания, которые необходимо вовремя предупредить, иначе подростки станут больными взрослыми. Но сколько сегодня в стране беспризорников? Какими они вырастут? Что больными будут — это наверняка.

РГ | Выходит, возрождение профилактики — главный вопрос, который стоит ныне перед здравоохранением?

Чазов | Я много говорю об этом, но в ответ каждый раз слышу одно: у нас частное предпринимательство. Ну, тогда давайте пропишем в законодательстве обязанность работодателя обеспечивать своим работникам условия для сохранения здоровья.

В прежней системе здравоохранения была выстроена четкая вертикаль. К тому же мы посчитали, что у нас слишком много больничных коек, потому что иногда люди ложатся в больницу не для лечения, а чтобы поставить диагноз. Стали создавать диагностические центры. Успели открыть тридцать таких центров, и они выжили в тяжелый перестроечный период. Это позволило бы, по нашим подсчетам, сократить количество больничных коек в Советском Союзе на 1 миллион.

РГ | Но проблема сокращения коек в стационарах остра и сегодня.

Чазов | Конечно. Еще одна наша идея — дневные стационары при поликлиниках или больницах, где человеку могли бы провести необходимые медицинские процедуры, которые дома не сделаешь, но и в больницу для этого незачем ложиться.

РГ | Под вашим руководством была создана превосходная кардиологическая служба. Реформа и ее коснется?

Чазов | Мы не сидим сложа руки. Удалось договориться о том, что кардиологическая служба страны сохранится в прежнем виде. Другое дело, что сейчас многие вопросы решаются на региональном уровне. Теперь ведь в каждом регионе свой министр здравоохранения. Все будет зависеть от того, кто во главе — умный руководитель сделает все по-умному.

РГ | Но есть регионы-доноры, а есть дотационные. А люди везде болеют одинаково…

Чазов | Я предлагал, чтобы дотации шли из центра целенаправленно, не все вкупе, а каждая сумма на определенное направление: на здравоохранение, на образование и т.д. Знаете, что в этом регионе плохо, туда и направляйте деньги.

РГ | Медицина у нас стала платной. Большая часть населения страны не может позволить себе лечиться на современном уровне, тем более сделать сложную операцию. А в вашем центре лечение сколько стоит?

Чазов | Приблизительно 70 процентов операций на сердце делается за счет так называемых дорогостоящих видов лечения. Их оплачивает государство. Больные за операцию не платят.

РГ | Это в кардиологии. А если в целом посмотреть? Не секрет, что теперь надо официально дорогостоящее лечение оплачивать и неофициально приплачивать.

Чазов | Этим не одно здравоохранение страдает. И люди уже четко усвоили: не заплатишь — не получишь.

Но есть и другая сторона. Когда молодой врач получает 2 тысячи рублей, а у него семья, его жизнь заставляет брать. Многие уходят в бизнес. Недавно в какой-то телепередаче был показательный сюжет. Женщину спрашивают: «Вы кем работаете?» — «Продавщицей». — «А какой институт вы окончили?» — «Медицинский».

Если у врача зарплата ниже прожиточного уровня, то вы понимаете, какое это здравоохранение. В США на медицинское обеспечение одного человека в год приходится 13 тысяч долларов. Во Франции и Германии примерно 6-7 тысяч долларов. У нас — 250 долларов. И при таком финансировании в Америке ежегодно регистрируется 100 тысяч врачебных ошибок. А врач там зарабатывает дай бог! Об этом у нас почему-то не говорят. Кроме того, медицина идет вперед, постоянно появляются новые методы диагностики и лечения, но 40 процентов врачей первичного звена даже в Москве не знают, как построить современную эффективную схему лечения больных сердечно-сосудистыми заболеваниями. Кто заставит нищих врачей за ту же зарплату еще и учиться, повышать квалификацию, если у них одна мысль — как выжить?

РГ | Четыре года назад была принята государственная программа по борьбе с гипертонией. Вы ее создавали и в правительстве отстаивали. Расскажите о результатах.

Чазов | Знаете, сколько времени я ходил по инстанциям? Пять лет. Первый раз я выступил с таким предложением на Совете безопасности в 1997 году. В нашей стране более 30 миллионов человек не знают, что у них повышенное артериальное давление. А ведь это прямая угроза их жизни, потому что артериальная гипертония — основа возникновения инфаркта миокарда и инсульта. Сердечно-сосудистые заболевания вообще стоят на первом месте по смертности, но и среди них есть лидеры — инфаркты и инсульты. Как только мы обратили общественное внимание на эту проблему, показатели стали меняться. В прошлом году у нас впервые за 15 лет смертность снизилась на 4 процента. Мы просим людей: померяйте давление! Это так просто и не требует больших денег.

«Российская газета» №189 (3858), 26.08.05