(Газета). Юбилеи не празднуются просто так – они всегда основаны на идеологических установках и имеют куда больше отношения не к истории, а к сегодняшней политике. Что же знаменует собой 1000-летие Казани, о древности которой еще 10 лет назад никто и не подозревал? >>>

Юбилей как подпорка режима

Самой традиции исторических юбилеев в России меньше двух веков. Можно не любить имперскую Россию, но трудно отказать ей в логике: она с полным правом отметила в 1862 году 1000-летие, исчисляя его по летописному рассказу о призвании Рюрика в Новгород в 862 году.

Очень скромно, по-церковному и без царей, отметили в 1880 году 500 лет Куликовской битвы. Никак не выбивался из контекста той России и другой юбилей — в 1888 году в Киеве отпраздновали 900-летие крещения Руси. Наконец, 300-летие дома Романовых, отмеченное в 1913 году, стало неким символическим надгробием династии.

Духу сталинской эпохи соответствовал первый советский праздник, связанный не с революционной, а со старой Россией — 800-летие Москвы, отмеченное в 1947 году.

В летописи сказано, что в 1147 году великий (и последний) киевский князь Юрий Долгорукий дал обед в имении убитого им боярина Кучки, проживавшего на Москве-реке. Сталин пировал на могилах своих бояр с полным правом победителя…

При Хрущеве, в 1962 году, 1100-летие Руси не только не праздновали, осмеяли само призвание варягов и подумывали, не переплавить ли юбилейный памятник…

А вот на закате советского времени вспомнили сразу две вехи — 600-летие Куликовской битвы в 1980 году и 1500-летие Киева в 1982 году. Та «Куликовская» дата вызвала небывалый всплеск исторических, национальных и православных чувств и отличалась от 625-летней одним: русские уже вспомнили, что они не только советские, но они еще не вспомнили, что им нужен враг. Киевский же полуторатысячелетний юбилей стал еще очень робким сигналом для украинцев, что когда-то в прошлом именно Киев был «матерью городов русских» и когда-нибудь в будущем им еще предстоит избавится от удушающих объятий советской и московской империи.

Наконец, в 1988 году советский строй дал окончательную слабину и позволил отметить 1000-летие крещения Руси: отмечали уже не по-советски, но еще и не по-капиталистически. Под номенклатурой закачалась земля, она бросилась искать опору в единственном древнем институте на просторах разваливающегося СССР — в Церкви.

А вот что такое 1000-летие Казани и кому оно нужно?

По какому поводу осваивать бюджеты

У властей Татарстана был громадный выбор, что именно праздновать. Они могли отметить юбилей тюркского каганата. Могли ликовать по поводу 1400-летия принятия ислама по лунному календарю или 1200-летия по обычному. В конце концов, вполне заслуживала торжеств любая дата, связанная с Булгарским царством.

Булгары приняли ислам в 922 году — раньше, чем Русь христианство. Когда князь Владимир сравнивал разные веры, то презентацию ислама для него проводили именно булгары, а не арабы и не персы.

В отличие от казанских татар, русские не убивали сотнями тысяч жителей Булгарии, не обращали их насильно в свою веру, не налагали многовековые запреты на профессии. Ничего такого не омрачило отношений русских с булгарами. Более того, Булгарию, как и Русь, захватили и разграбили монголы.

Как много было бы здесь возможностей для поиска общей судьбы Руси и татар, если бы они твердо решили вести свою историю от Булгарии. О Булгарии, в отличие от Казани, все известно, остатки крепости раскопаны, летописцами описаны. Никаких сомнений нет в ее древности.

Рафис Кашапов, возглавляющий отделение Татарского общественного центра (ТОЦ) в Набережных Челнах, не скрывает от ГАЗЕТЫ своего разочарования, что татарское возрождение вылилось в заурядное торжество: «Выбрана случайная и ошибочная дата. Многие люди не понимают, что мы празднуем, потому что не понимают, какое это все имеет отношение к ним».

Один из местных журналистов сформулировал еще яснее: «Юбилей Волжской Булгарии люди приняли бы как факт большой истории, а так — это просто местечковые интриги власти местной и федеральной, да плюс освоение бюджетов».

Современному Татарстану нужна вовсе не отправная точка для общей судьбы с Россией, хотя об этом на праздновании юбилея будет сказано немало слов. Татарстану нужна опора для большого стратегического маневра в ближайшем будущем. Именно поэтому и выбран никак не укорененный в прошлом миф о 1000-летии Казани. Он не из реальной истории, не связан ни с религией, ни с противостоянием реальным опасностям в прошлом.

Это совершенно абстрактная мифологема для развития националистического государства по типу Узбекистана или Туркмении. Вполне укладывается в такое русло и процесс выдавливания представителей нетитульной нации (по методикам всех азиатских светских деспотий от Каира до Ташкента) из всех значимых сфер жизни. Медленно, но верно современный Татарстан консолидирует татарскую диаспору, налаживает связи с тюркскими деспотиями и ждет своего часа.

Как считать возраст старушки Казани

В 1894 году тогдашний городской голова Сергей Дьяченко намеревался отметить 500-летие Казани. Иначе говоря, сто лет назад считалось, что Казань ровно вдвое моложе и что основана она во времена Золотой Орды, в 1394 году, как ордынская крепость.

Но Дьяченко ушел на пенсию, а без него о юбилеях никто не позаботился. В те времена татарам и жить-то в Казани не позволяли, не то что праздновать юбилеи.

В 1977 году готовилось широкое празднование… уже 800-летия города! Поэт и драматург Равиль Бухараев подготовил тогда и издал в Лондоне фотоальбом «Казань. Зачарованная столица». Однако юбилей в год 60-летия революции был отменен распоряжением ЦК КПСС. Историки (кроме татарских) взбунтовались против этой взятой с потолка даты, альбом пустили под нож, а Бухараев из Лондона не вернулся.

В 1997 году в Казани нашли две монеты X века – чешскую и арабскую. Не надо быть археологом, чтобы понять, что две монеты – слишком зыбкое основание для юбилея. Но если бы не нашли их, нашли бы что-то другое.

Суверенитет в обмен на 1000-летие

Впервые о неизвестно откуда взявшемся юбилее заговорили в 1999 году, через два года после находки двух монет. Во всеуслышание о нем заявил Минтимер Шаймиев на Всемирном конгрессе татар в 2002 году в присутствии президента Путина.

«Что осталось от нашего суверенитета? Ничего, кроме даты 30 августа, которая теперь плавно перешла в праздник города Казани и татарский съезд», — посетовал тогда ГАЗЕТЕ один из чиновников.

Сам Минтимер Шаймиев в интервью ГАЗЕТЕ осенью 2002 года напрямую заявил: «Дудаев в глазах людей стал символом независимости, а я — нет».

Уже тогда многие собеседники ГАЗЕТЫ высказали догадку, что лояльность Татарстана просто купили в обмен на масштабное празднование 1000-летия Казани. Сегодняшние наблюдения только подтверждают эти предположения.

«Было принято политическое решение. Этот юбилей мог праздноваться и в 2003 году, и в 2015 – в любом. Его политическим решением было постановлено отмечать именно в 2005 году, под него выполнили громадную программу преобразования города. Этот юбилей – юбилей федерального масштаба, а не республиканского», — так разъяснил ГАЗЕТЕ осведомленный источник в местной администрации. И уточнил: «Политические решения у нас принимает только центр, Москва».

Интересная деталь: тот самый поэт Равиль Бухараев, издавший в 1977 году альбом к 800-летию Казани, теперь напечатал в Лондоне фолиант «Сказ о Казани». Его целыми днями рекламируют по татарскому ТВ. Хотя презентация прошла, купить его пока нельзя. «Тираж не завезли еще, но к празднику поспеют», — заверила ГАЗЕТУ местная журналистка.

Пешком по предпраздничной

Ничего никуда не едет в Казани. Въезд иногороднего транспорта запрещен с 20 августа, жители предпочитают не ездить на своих машинах – останавливают на каждом углу. Приходится ходить на работу пешком.

«Скорее бы уж все закончилось, трудно работать, когда каждый день праздники, но не у тебя, — улыбается девушка-татарка. — Документы проверяют у всех мужчин, пешком ты или на машине, как будто мы в нашем городе какие-то потенциальные преступники. Не очень-то это приятно».

Поесть в городе невозможно. Кафе мало. Те, что были, почти все оказались закрыты на ремонт. Дорогие рестораны стоят пустые, а в дешевых — очереди по двадцать человек.

Ни один из простых собеседников ГАЗЕТЫ ничего внятного о седой древности столицы сказать не может. Продавщица шалей делает громадные глаза: «Как она там строилась — не знаю, а вот какая красивая она у нас стала! Я хоть и в районе живу, а бабай (так здесь любовно зовут Минтимера Шаймиева. – ГАЗЕТА) моим в городе три квартиры дал, снес ветхое жилье и дал. Одну квартиру — брату, две — его сыновьям, хоть они и в тюрьме сидят!»

Ветхое жилье сносят до сих пор. Идешь — вдруг перед тобой порушенный особнячок века XIX в стиле модерн. Восстанавливать дорого, легче снести.

Пытаюсь заснять живописные жуткие развалины, соседствующие с безрадостными новыми постройками. «Мрачные ужасы фотографируем?» — неприятный голос прохожего за спиной.

В Казани косо смотрят, стоит тебе достать фотоаппарат. Милиционеры растворяются. Рабочие отворачиваются. Билетерша музея восковых фигур возмущена. Продавец свадебных нарядов магазина «Фараон» требует объяснений. Группа «особистов» злобно провожает взглядами за попытку заснять изрытую под метро улицу.

Даже развешивающие рекламные плакаты люди негодуют. «Вот повесим, разгладим, тогда снимай!» — сердится командир рабочих, не понимающий, что такой фотоглянец надоел всем, кроме его начальства.

Понять план городских работ невозможно. Где-то сеют траву, где-то катают асфальт, там роют на три метра вглубь, тут насыпают горы земли. Парадная пешеходная улица переходит в перерытую глиняную стройплощадку. Какие-то здания спешно перекрашивают, а рядом высятся страшные руины. «У нас работ еще на два юбилея!» — бросают рабочие, пока надзирающий за ними «гражданин начальник» отворачивается.

Ученья идут

Самое напряженное движение – в кремле. Здесь больше всего транспорта (правительственного), людей (милиционеров и прочих оперативников) и рабочих.

У входа в кремль проверка. Вижу минарет новой мечети Кул Шариф, построенной на месте той, которую разрушил Иван Грозный в 1552 году. У арки стоит толпа милиционеров, во дворе маячат оперативники с собаками.

Спрашиваю у женщин в рабочей одежде, что происходит. «Да чего-то там нашли, ищут с собаками, перекрыли все», — отвечают они. Подхожу к широким спинам оперативников. «Туда нельзя. У нас учения». — «Учитесь молиться?» — «Нет, не молиться, прохода нет. И вообще с завтрашнего дня и мечеть будет закрыта, и кремль. Только по пропускам».

Ладно. Не пускают в мечеть, иду в Благовещенский собор, тоже открытый в этом году. Иконы в полтора метра высотой, щедро золоченые киоты, пусто, гулко, ни свечей, ни бабок, ни попов. Зато есть рамка металлоискателя и досмотр на входе.

Перед собором – памятник, как некая пародия на Минина с Пожарским. Один мужик сидит, другой стоит и куда-то указует, у обоих вдохновение на лице. «Строителям Казанского кремля, хм… какого кремля-то — этого или татарского? По костюму не поймешь, русские или татары?» — за спиной у меня останавливаются парочки и читают вслух надпись на постаменте.

Спрашиваю у всех, что им известно про основание Казани. Мать двоих детей задумчиво вперивает глаза в небо, никакими сведениями ее дети-школьники с ней не поделились: «В учебниках этого нет, на уроках им ничего не рассказывали, они только целый год рисовали на тему юбилея — вот и все».

«Не знаю я ничего, — говорит молодой парень. — Только вот всех предупредили, что, если кортеж увидишь, стой как вкопанный, иначе расстрелять могут».

Я медленно по косой перехожу главную кремлевскую улицу, заглядевшись на башню Сююмбике, с которой бросилась последняя татарская княжна, когда Иван Грозный топил Казань в крови.

Слышу окрики милиции: «Быстро на тротуар!» Несется правительственная машина. Вот, говорю своему попутчику, не убили, а только вежливо прикрикнули. «Так это же не президенты ехали», — не сдается тот.

Икона – тоже часть юбилея

Всякое лыко вяжется в строку этого юбилея. В числе всевозможных пиар-проектов вокруг 1000-летия города был и грандиозный план передачи из рук Папы Римского татарским властям иконы Казанской Божьей Матери. Мусульманам эта икона была совершенно не нужна — они даже попытались протестовать, но местные власти их быстро поставили на место. А вот национальной гордости татарского народа икона была необходима. Ведь для национального сознания главное — что Казанская, а что икона — уже не так важно.

Московский патриархат явил упорное противостояние татарско-католическому сговору: несмотря на семилетние усилия Ватикана и Казани, Папа сюда так и не попал.

Патриарх получил икону из рук папского посланника прошлым летом. А этим летом икона была доставлена в столицу Татарстана. Но и тут Патриарх не пошел на поводу и татарских властей: икона не в кремле, а в Богородицком монастыре.

«Икона не лежит, а хранится, это ее окончательное пристанище, в кремль не будут переносить», — строго поправляет меня татарин-рабочий на входе в монастырь. Тут тоже кипит работа: строгают, прибивают, красят. Курят рабочие прямо во дворе. Ни духовенства, ни монахов, ни служек.

Поднимаюсь в верхний храм вместе с прихожанами. Стоит икона в киоте, «совершенно одна стоит», как говорит мне старушка. Ни охраны, ни присмотра. Только рабочие снуют с ведрами.

Зачищенная территория

Юбилейные мероприятия провели и татарские спецслужбы, по выражению Елены Рябининой из «Гражданского содействия», «активно имитирующие успехи в борьбе с терроризмом, приуроченные к 1000-летию». По ее данным, с 6 июля в «особой разработке» находится 25-летний Артур Искандеров, работник кафе при мечети в Мамадышском районе Татарстана. Его родителям удалось отыскать сына только через три недели после задержания. В Набережных Челнах ему предъявлено обвинение «в подготовке и совершении терактов в Самаре, Бугульме, Уфе и других местах».

Родителям, говорит Елена Рябинина, было рекомендовано «не морочить следствию голову» уверениями, что их сын не выезжал из района, а «добиться от него письменного подтверждения, что он знаком с неким Юнусом». Отец Артура, получив свидание с сыном, удостоверился, что сына пытали 18 суток, требуя «нужных показаний», подвешивая его на дыбу.

Всего «Гражданское содействие» собрало данные о 12 уголовных делах, «связанных с обвинением граждан мусульманского вероисповедания в терроризме». Четыре из них, считает Елена Рябинина, «несут в себе явные признаки фабрикации, а остальные восемь базируются на решении Верховного суда от 14 февраля 2003 года о признании террористическими ряда мусульманских организаций». «Все это говорит о том, что уголовное преследование людей ведется по признаку их религиозных убеждений», — подчеркивает Рябинина. По ее данным, уже осуждены по таким делам в России 28 человек, еще 50 ждут судебного решения. В Татарстане осуждены 14 человек.

Среди тех, кто дожидается решения своей судьбы в заключении, — двое бывших узников американской тюрьмы в Гуантанамо Тимур Ишмуратов и Равиль Гумаров. «Поразительно то, что следователи требовали от них признания в том, что это московское ФСБ вынудило их готовить теракты к 1000-летию Казани, — подчеркнула ГАЗЕТЕ Рябинина. — Они в Татарстане занимались сбором гуманитарной помощи — это и не понравилось спецслужбам».

Айрату Вахитову, третьему бывшему узнику Гуантанамо из Татарстана, визит за паспортом в отделение милиции Набережных Челнов две недели назад тоже чуть не стоил свободы.

Рафис Кашапов из ТОЦ Набережных Челнов рассказал ГАЗЕТЕ, что в августе силами движения в Татарстане проведено 19 митингов против нарастающей волны пыток и фабрикации дел в отношении мусульман. По его данным, количество заключенных мусульман по «плановым делам» уже превышает 300 человек. Лично Кашапову местные силовики пообещали, что если он поедет на 1000-летие Казани, то будет арестован.

Юбилейные приоритеты

Самая знаменитая женщина Татарстана Альмира Адиатуллина, председатель Организации мусульманских женщин Татарстана, победившая в неравной борьбе с государством за право мусульманок фотографироваться в платках на документы, в этом году была номинирована на Нобелевскую премию мира.

На юбилей Казани, как она мягко заметила ГАЗЕТЕ, ее пока не пригласили. «Мы с моим духовным наставником уже шесть лет разговариваем с людьми у озера Кабан о семье, морали, правилах исламской жизни. Ведем такой мусульманский уголок. Сейчас мы написали письмо, чтобы нам разрешили его проводить и в дни праздника. Пока запрета мы не получали», — говорит Альмира.

А вот другой герой татарского народа — директор татарской гимназии Белебея (Башкирия) Нурмухаммет Хусаинов — на торжества приглашен.

В 2002 году он президенту Путину лично рассказал, как тяжело жить татарину в Башкирии. Когда вернулся, его уже ждал приказ об увольнении. Будь директор мусульманином и расскажи он Путину о том, что творят с мусульманами, вряд ли его кто-нибудь защитил. А так — ГАЗЕТА подняла шум, удалось человека отстоять. «Пишу сейчас работу, — поделился он с ГАЗЕТОЙ своими планами. — Исследую, какие слова в русском языке имеют татарское происхождение. В 1947 году считалось, что таких слов в русском языке 3%. Потом – 8, 15, до 40%. А я считаю, что их около 70%!»

25.08.2005

ГАЗЕТА