Вчера апелляционный суд разрешил беспрецедентный спор между Федеральной службой по финансовым рынкам (ФСФР) и ОАО «Тольяттиазот». Компания объявила сведения о своих руководящих органах и реестре акционеров коммерческой тайной, отказавшись предоставить их ФСФР и акционерам. Суд признал законным требование федеральной службы о предоставлении этих данных. Однако закон «О коммерческой тайне» действует всего год и ни один суд пока не определил, можно ли в принципе засекречивать такие сведения. Участники же рынка видят в этом новую возможность манипуляций с реестрами акционеров.

По данным ФСФР, у ОАО «Тольяттиазот» (ТоАЗ) насчитывается около тысячи акционеров. Крупнейшими из них являются: Nitrochem Distribution AG, Tech-Lord SA, PPFM SA, Chimrost AG и Тольяттихимбанк.

Противостояние ФСФР и ТоАЗа началось 15 апреля этого года, когда служба потребовала от компании документы, касающиеся собрания акционеров, назначенного на 18 апреля. Поводом для предписания ФСФР послужили необычные обращения миноритарных акционеров ТоАЗа, а также Российского фонда федерального имущества (см. справку). Они утверждали, в частности, что у компании исчез реестродержатель. Однако ТоАЗ не стал выполнять предписание ФСФР.

Дела с реестром акционеров ТоАЗа, как выяснилось намного позже, обстояли в это время следующим образом. В декабре прошлого года он изъял его у «Регионального оренбургского регистратора». Больше двух месяцев реестр находился в компании, хотя она сама не вправе его вести, если имеет свыше 50 акционеров. Новому «Волжско-Уралосибирскому регистратору» ТоАЗ передал реестр только в конце февраля. При этом он засекретил всю информацию, связанную с регистратором и реестром, сделав ее коммерческой тайной. Регистратор, которого эмитент тоже обязал хранить коммерческую тайну, сообщил в ФСФР лишь о факте нахождения у него реестра, причем сделал он это уже после предписания ТоАЗу.

Представители финансового агентства «Милком-Инвест», одного из миноритарных акционеров ТоАЗа, обратившихся в ФСФР, рассказали Ъ, что не смогли получить документы, которые вправе требовать по закону, даже через арбитражный суд Самарской области. Дело в том, что он признал такое засекречивание законным. Не помогло и вмешательство ФСФР. Два его предписания, направленных ТоАЗу 15 апреля и 13 мая, компания обжаловала в арбитражном суде Москвы.

Предписание от 15 апреля суд признал законным 1 июля, и вчера девятый арбитражный апелляционный суд это решение подтвердил. Таким образом, оно вступает в законную силу.

Как заявили вчера в суде представители ТоАЗа, закон «О коммерческой тайне», принятый летом прошлого года, позволяет компаниям засекречивать любую информацию, кроме прямо указанной в законе. Если сведения, составляющие коммерческую тайну, запрашивают госорганы, то они должны свой запрос мотивировать. А ФСФР, по мнению ТоАЗа, мотивировать свои предписания не смогла. С этим доводом арбитражный суд Москвы не согласился, признав предписание достаточно обоснованным. Однако суд не сказал главного – может ли вообще быть коммерческой тайной информация о реестре акционеров компании и формировании ее руководящих органов.

ФСФР и участники рынка признают, что подобный случай наблюдают впервые. «С такого рода ситуациями нам в последние годы не приходилось сталкиваться ни в России, ни за рубежом,– рассказала Ъ директор службы рейтингов корпоративного управления Standard & Poor`s Юлия Кочетыгова.– Это пример чрезвычайно слабых стандартов и серьезных рисков в области корпоративного управления, поскольку акционеры, лишенные информации, не могут быть уверены, что сохранят право собственности на акции».

«Все отношения между акционером и компанией определяются законодательством об акционерных обществах и о рынке ценных бумаг,– объясняет зампред совета директоров Профессиональной ассоциации регистраторов, трансфер-агентов и депозитариев Петр Лансков.– Закон «О коммерческой тайне» эти отношения не регулирует, поскольку к этим отношениям нельзя применять правила, касающиеся предпринимательской деятельности». Согласны с этим и другие участники рынка.

«Данные о том, кто ведет реестр, не могут быть отнесены к коммерческой тайне, поскольку эмитент обязан официально раскрывать эту информацию»,– убежден гендиректор Национальной регистрационной компании Олег Афанасьев. «ФСФР в установленном порядке имеет право запросить у регистратора практически любую информацию и копии документов, связанных с ведением реестра,– утверждает руководитель службы по связям с общественностью регистратора Р.О.С.Т. Илья Зафатаев.– Эмитент также обязан предоставить в ФСФР информацию, связанную с акционерами и их правами. Ответственность за сохранение конфиденциальности данной информации в этом случае возлагается на ФСФР».

В Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) допускают, что на примере ТоАЗа отрабатывается новый способ манипуляций с реестром. «Это может быть пилотный проект, тем более что на мелкой компании нет смысла создавать прецеденты,– полагает начальник управления обеспечения профессиональной деятельности НАУФОР Татьяна Гусева.– В процессе недружественных поглощений самым уязвимым местом является реестр акционеров. И если удастся сделать его коммерческой тайной, это откроет путь к масштабным теневым поглощениям». В ФСФР, однако, так думать не склонны, полагая, что ТоАЗ все-таки слишком крупная для отработки таких пилотных проектов компания. Дело о втором предписании ФСФР ТоАЗу (от 13 мая) арбитражный суд Москвы рассмотрит сегодня.

ОЛЬГА Ъ-ПЛЕШАНОВА

Коммерческие тайны «Тольяттиазота»

Конфликт в ОАО «Тольяттиазот» (ТоАЗ) возник вокруг 6,1% его акций, принадлежавших государству. В 1995 году из ТоАЗ выделилось АО «Трансаммиак» (компания, созданная для экспорта аммиака по трубопроводу Тольятти–Одесса). 51% акций новой компании по распоряжению Минимущества передали ТоАЗу в обмен на допэмиссию его акций на сумму, эквивалентную стоимости пакета «Трансаммиака». Таким образом, в госсобственности оказалось 6,1% акций ТоАЗа; осенью 1996 года они были выставлены на инвестиционный конкурс и проданы СП ТАФКО – компании, дружественной гендиректору ТоАЗа Владимиру Махлаю.

В 1999 году Российский фонд федерального имущества оспорил сделку в суде и потребовал вернуть акции в госсобственность. Разбирательство в арбитражном суде Самарской области длится до сих пор. Определить, у кого находятся спорные акции, невозможно, и в апреле текущего года суд арестовал 6,1% акций мажоритарных акционеров ТоАЗа. Завод обжаловал этот арест (дело будет рассматриваться 30 августа).

А на 29 августа назначено очередное разбирательство по иску Федерального агентства по управлению федеральным имуществом. В его рамках суд назначил экспертизу оценки стоимости акций ТоАЗа и «Трансаммиака» на момент заключения сделки. Помимо этого экспертиза должна установить, был ли равноценным обмен акциями двух предприятий.

ЕВГЕНИЯ Ъ-НИКОЛАЕВА, Самара

Тайны в законе

Закон «О коммерческой тайне» был принят 29 июля прошлого года. Он разрешает засекречивать информацию, имеющую «действительную или потенциальную коммерческую ценность». Для этого обладателю информации необходимо определить перечень сведений, правила доступа к ним и круг допущенных лиц, а также нанести на документы гриф «Коммерческая тайна».

Некоторые сведения закон засекречивать запрещает, однако в том, что касается информации об акционерных обществах и реестре акционеров, закон «О коммерческой тайне» написан не очень удачно. Он прямо не говорит, что нельзя засекречивать информацию о реестре акционеров компании и формировании ее руководящих органов, а лишь запрещает делать коммерческой тайной сведения, «обязательность раскрытия которых установлена иными федеральными законами».

Между тем закон «О рынке ценных бумаг» не приводит перечня раскрываемых сведений, а отсылает к положениям ФСФР, которые с формальной точки зрения законом не являются. В ФСФР убеждены, что если на основании законов «Об акционерных обществах» и «О рынке ценных бумаг» информация подлежит раскрытию, то она не может быть коммерческой тайной, однако такой судебной практики еще нет.

№ 158 (№ 3242) от 25.08.2005, ЧТ

"Коммерсантъ"