Бременские музыканты. Сказочников братьев Гримм знают все, но, что написали Вильгельм и Якоб, вспомнят, увы, немногие. Хотя большинство из нас если и не читали, то мультфильм “Бременские музыканты” видели. Помните их приключения? Вот примерно то же самое пережили два рыжих близнеца, Боря и Костя, решившие покорить российский шоу-бизнес. Их продюсером стал Леонид Бурлаков, известный по работе с “Мумий Троллем” и Земфирой. Они выпустили свой дебютный альбом, их песню “Ресницы” постоянно крутят на радио и телевидении. А в Москве они теперь бывают чаще, чем в родной Самаре. В общем, их история тоже оказалась со счастливым концом, только что в ней правда, а что вымысел — понять сложно, ведь недаром они называют себя “Братья Грим”.

— Боря, почему ты вытащил из уха сережки? Я только по ним вас и различала.

— Просто я понял, что от чего-то в жизни надо избавляться. Поэтому взял их и выкинул. Они свое отслужили. Вот теперь жду, когда новые подарят.

Костя: На самом деле это я его напугал: мне сказали, что, если сережки потемнели, значит, человека сглазили. А у Бори они все черные стали.

— Серебряные?

— Да.

— Говорят, что серебро темнеет только на злом человеке.

Боря: Я не злой. Просто со временем произошла химическая реакция окисления.

— Ты ухо проколол, чтобы от брата отличаться?

— Нет. Это давно было, еще в хипарчестве. Сначала мне одну дырку сделали, а потом я вторую сам себе проколол. Встал перед зеркалом, иголку в водке продезинфицировал и проткнул.

— Больно было?

— Не особо. Да и чего, собственно, в этом такого? Наши родители медики, поэтому никаких уколов мы не боимся.

— Обычно в детстве близнецы стараются как можно больше друг от друга отличаться…

— …у нас это началось в отрочестве, когда наступил пубертатный период: прически разные делали, одевались по-другому.

— А наоборот, чтобы все один к одному было?

Костя: Целиком одинаковыми мы еще ни разу не ходили.

Боря: А то нас совсем различать перестанут.

— А поприкалываться?

— Это неинтересно. Мы 24 года вместе и отыгрались уже. Вот представь, что с тобой рядом сидит девушка — вылитая ты?

Костя: Первую неделю будут сплошные приколы, подколы и всякие розыгрыши, потом ты от этого устанешь. Вот и у нас это в порядке вещей.

— Вам не надоедает постоянно видеть свое отражение?

— Ты знаешь, я Борю воспринимаю в квартире как мебель. Вот как, к примеру, может надоесть шкаф?

— Очень даже просто. И тогда ты его переставляешь или выкидываешь.

— Да. Но Боря сам переходит с места на место, поэтому и не надоедает.

— Много говорят о прямо-таки мистической связи между близнецами…

— Ой, фигня все это и выдумка. Бывает, что у нас одни и те же мысли в голове рождаются. И все.

— Ну такое бывает и у близких друзей, у мужа с женой.

— Я об этом и говорю.

Боря: Тем более у нас одно воспитание и один генотип. А так чтобы мысли на расстоянии читать — это все ерунда.

— Вы часто трюк “поменяться местами” проделываете?

Костя: Прикалывались с девушками по телефону пару раз. Я брал трубку и начинал говорить с той же интонацией, что и Боря. Минут на пять меня хватало, а потом начинал смеяться.

— А на экзаменах в школе, с родителями?

— Родители нас иногда до сих пор путают. Самый часто задаваемый вопрос в нашей семье: “Ты кто?”. Что же касается учителей, то они нас всегда различали. Просто у людей профессиональная память на лица, ведь они могут запомнить поименно тридцать человек.

— В Самаре вы закончили музыкальную школу, поступили в пединститут. Костя отучился в медико-техническом лицее. Кстати, что за учебное заведение такое?

— Это была подготовка к медицинскому институту. По иронии судьбы именно лицей сыграл в нашей музыкальной карьере решающую роль. Я попал в него случайно, по знакомству…

— Родители помогли?

— Не родители. У нас бабушка заслуженная учительница, и у нее много знакомых в этой среде. Вот меня и засунули туда чудом, без денег и всяких презентов.

— И экзамены не сдавал?

— Нет. Из школы сразу в лицей перевели.

— После восьмого класса?

— Я в десятом туда ушел. Заведение было блатным — там учился сын мэра — и, естественно, богатым. Администрация купила для лицея дорогой синтезатор. По тем временам (шел 97-й год) очень крутой — за 2,5 тысячи долларов. И я на нем начал музицировать, делать фонограммы. Потом ко мне Боря подкатил. А руководителем музкружка была женщина интересная, с консерваторским образованием и замашками столичного продюсера, и мы втроем решили организовать группу.

— А Боря на тот момент еще в школе учился?

Боря: Да, но я там практически не появлялся.

Костя: Так вот. Мы выцыганили в лицее еще аппаратуры и два года играли концерты. А когда нужно было определяться с будущей профессией, мы уже знали, что ничем, кроме музыки, заниматься не хотим. Вот и поступили в пединститут на музыкальный факультет.

— Костя, а ты по моргам ходил?

— Ой, ходил. Более того, я месяц проработал санитаром в реанимации в одной из городских больниц…

— Не тошнило?

— Я человек привычный.

— И судна таскал?

— И судна, и бомжей, и буйных держал, и уколы делал. После таких “развлечений” музыкой заниматься одно удовольствие.

— В институте вы же учились на преподавателей музыки?

— Да. Честно сказать, мы там не очень хорошее впечатление производили, потому что ребята мы хулиганистые и буйные. А в педагогическом в основном девушки учатся или те, кто только из школы пришел или из музучилищ.

Боря: Те, кто вовремя замуж не вышел.

— Зануды?

Костя: Да, такие заученные и не очень добрые, которые из-за своих комплексов к мальчикам не очень хорошо относятся.

— Они вас строить пытались?

— Они с нами просто не общались, а мы, наоборот, их подкалывали. Мы в основном дружили с молодыми девчонками, которые только что школу закончили.

Боря: Представляешь, у нас на потоке было четверо мужчин и 55 девушек?

— Так ребята в педагогический только для этого и идут, чтобы в подобном малиннике оказаться.

— Конечно.

Костя: У нас просто выбора не оставалось. Куда нам в Самаре еще можно было пойти учиться, если мы хотели заниматься рок-музыкой?

— Ну некоторые вообще никуда не поступают, а начинают деньги зарабатывать.

— Я считаю, что в жизни нужно пройти испытание высшим образованием. И если когда-нибудь у меня будет сын и не захочет учиться, я его отправлю хотя бы на первые два года в институт, пусть понюхает, что это такое.

— А практика у вас была?

— Была. Я, например, вел уроки пения в школе. Представь урок музыки для 14—15-летних подростков? Я сделал хитрый ход конем: взял гитару, и мы с ними весь урок пели песни, которые они знают и любят.

Боря: А у меня вообще весело получилось. Позвонила учительница, которая у меня еще фортепиано в музыкальной школе преподавала, и попросила в медицинском лицее с ребятами позаниматься. После нас аппаратура вся осталась. И я организовал и девчачью группу, и парни у меня играли. До сих пор, когда в Самару приезжаю, они меня встречают и рассказывают: “Борис Вениаминович, мы до сих пор играем”. Правда, сейчас я для них Боря. Мы сразу с ними договорились: в лицее — Борис Вениаминович, за его пределами — Боря.

— Ваши родители медики…

— …точнее, фармацевты.

— Детство прошло с таблеточками и прививками?

— Это точно. Правда, прививки мы, наоборот, не делали, были такими вечными отказниками. А вот таблеток у нас дома всегда навалом было. И при любом кашле и чихе нам сразу таблеточку давали. Сейчас я уже перестал увлекаться этим делом.

— А сами в таблетках разбираетесь? Я, например, кроме аспирина, вообще ничего не знаю.

— В фармакологии мы более-менее соображаем. Какая таблетка и как действует — понимаем. Боря вообще охранником в аптеке работал, так как был тунеядцем после учебы в институте.

Боря: Я туда пошел из-за Интернета. Между прочим, очень удобно: два часа постоял, поохранял, а потом всю ночь в Интернете копайся на здоровье.

— Папа с мамой не были против, что их сыновья в шоу-бизнес подались? Все-таки не каждый родитель мечтает о такой жизни для своих детей: выпивка, деньги, наркотики.

— Не обязательно так. Это стереотип, что рок-музыканты — это пьяницы, не имеющие постоянной девушки. Такое можно себе позволить раз в месяц или полгода. Хотя у нас бывают “жестяные” поездочки.

— Алкоголь, алкоголь и алкоголь?

— Ну я бы не сказал, что мы пьяницы. Просто мы любим хорошо отдыхать. Например, недавно наш путь из Москвы в Самару на презентацию дебютного альбома чуть не закончился кандалами.

— Говорят, вы там чуть поезд не разгромили?

— Это, конечно, сильно сказано. Просто представь: два часа ночи, в тамбуре на корточках сидят наш барабанщик и еще два журналиста и пьют из горла водку. Мимо проходит милиционер и начинает возмущаться. В ответ разгоряченные товарищи начинают его фотографировать и угрожать: “Ща мы про тебя напишем, где надо и где не надо”. Естественно, милиционеру все это не нравится. А Денис, наш барабанщик, уже вошел в стадию маргинального вандализма — это когда свет ногой выключается и т.д.

— Хорошо, что до стоп-крана не дорвался.

— Я на самом деле удивился, что этого не произошло. Так что, если бы не наш тур-менеджер, все бы закончилось плачевно.

— Вы жители Самары?

— Да.

— Принципиально?

— В последнее время большую часть времени приходится здесь проводить. А вообще хотелось бы в Москву где-то на два дня раз в месяц приезжать, и чтобы журналисты за нами бегали. (Смеется.)

— Ну начинается…

Костя: Да нет, как раз наоборот. За эти два дня мы надоесть не успеем.

— В Самаре вы вместе живете?

— Нет. Боре квартира по наследству досталась, правда, квартирой ее трудно назвать — это частный дом. А я снимаю.

— Боря, туалет у тебя на улице?

— Я люблю трэш, особенно зимой. Клево выходить в тапках с ведрами во двор и идти за водой на колонку. После этого песни хорошо пишутся. У меня же в этом доме своя студия, и большинство песен записано именно там.

— Когда вы уезжаете, кто за хозяйством следит?

— Родители.

— То есть у них есть ключи, и они без предупреждения могут к вам наведываться?

— А у нас там ничего компрометирующего нет. Да и, собственно, что можно у нас обнаружить? Презервативы…

— …порнушку во втором ряду кассет.

— Это есть. Ну и что? Пусть смотрят, им ведь тоже интересно.

— Прописка у вас какая?

— Самарская.

— А здесь есть регистрация?

— Нет у нас никакой регистрации.

— И милиция не пристает?

— Мы постоянно в разъездах, поэтому у нас на руках есть всегда билеты.

Боря: И вообще мы граждане России и имеем право находиться в столице нашей Родины. А если возникают какие-то прецеденты, то мы показываем диск или журнал с нашими фотографиями, и к нам не придираются.

— Ну а когда диска и журналов не было?

— Поймали нас один раз милиционеры, тогда в Москве без регистрации только три дня можно было находиться. Мы шли поздно ночью возле Охотного Ряда, и нас начали трясти.

Костя: Да им деньги нужны были.

Боря: Мы с ними долго пререкались. Они стали угрожать обезьянником. Пришлось решать проблему с помощью денег, да они и просили немного — по стольнику с человека. Хотя я считаю, что это безобразие. Мы же не из Афганистана приехали. Рыжие из Самары и, наверное, не так уж сильно мешаем Москве.

— Вообще приезжие москвичей не любят.

— Нормально мы к москвичам относимся. Это вы больше муссируете этот вопрос.

Костя: Нормальные москвичи как раз без всяких понтов. А строят из себя те, кто только переехал в Москву и уже считает себя москвичом. У нас есть парочка таких знакомых. И когда они начинают задаваться, я им говорю: “Вспомни, откуда ты. И не надо выпендриваться”.

— Здесь вы снимаете квартиру?

— Да, нам знакомые помогают. У нас корпоративная квартира, и мы в ней живем.

— Корпоративная — это как?

— Грубо говоря, снятая на деньги группы.

— Вы сами готовите, стираете?

Костя: И стираем, и готовим. У Бори спроси, в основном у нас он готовит.

Боря: В последнее время некогда этим заниматься. Приходится в супермаркете покупать какие-то полуфабрикаты или обедать в кафе и ресторанах.

— Из-за постоянных разъездов на личную жизнь вообще времени не остается?

— Почему? Остается. Человек без личной жизни не может.

— Но постоянной девушки у вас нет?

— Пока нет. У нас в каждом порту по девушке. (Смеется.)

— Да, и в каждом порту — по ребенку.

— Надо повышать рождаемость в нашей стране. И группа “Братья Грим” способствует этому процессу, так сказать, подает пример. Чем больше детей, тем лучше. Нас так мало осталось.

— А воспитывать кто их будет?

— Это уже другой вопрос. Мы все-таки мальчики умные и воспитанные. Свое дитя в беде не оставим. Серьезно! Если это наш ребенок, то поможем. Это же наша кровь.

— И анализы соответствующие будете делать?

— Я считаю, что нужно. Пришла незнакомая девушка, откуда я знаю, мой это ребенок или нет? Может быть, она решила воспользоваться своим и моим положением?

— Женитесь?

— Если по любви, то да.

— И напоследок: рыжие — бесстыжие?

— Бесстыжие. Когда совесть раздавали, мы за пивом бегали.

Костя: Мне учительница в школе говорила, что рыжие либо гении, либо террористы. Вот не знаю: кто мы? Думаю, впоследствии выяснится.

Тамара Астапенкова

08.08.2005

МК-Бульвар