Бесхозный страх ("Tagesspiegel")
Москва за 13 посткоммунистических лет пережила историю непрерывных катастроф. Поездка в московском метро стала ежедневным тестом на выживаемость. Татьяна Колесникова едет на работу. Одна из тех девяти миллионов, которые ежедневно пользуются московским метро. Эта женщина, как и многие, несколько боязливо и печально оглядывается вокруг.
Ежедневный тест на выживаемость. На скамейке, обтянутой лоснящимся кожзаменителем, шесть мест. Но порой, сидя чуть ли не друг на друге, на ней умещается до десяти человек. Некоторые в переполненном вагоне умудряются достать из кармана пальто книгу или газету. Рядом с дверью – молоток на случай непредвиденных обстоятельств и иногда – огнетушитель. На каждой остановке звучит объявление: «Уважаемые пассажиры, выходя из вагона, не забывайте свои вещи. Об оставленных вещах сообщайте, пожалуйста, машинисту по переговорному устройству в вагоне поезда или в милицию».
Татьяна Колесникова стоит. Ей 53 года, она едет на работу. Одна из тех девяти миллионов, которые ежедневно пользуются московским метро. Эта женщина, как и многие, несколько боязливо и печально оглядывается вокруг.
40 убитых при теракте в метро 6 февраля, 26 погибших при обрушении неделей позже крыши «Трансвааль-парка». «Страшно, – говорит Татьяна Колесникова, – бедные люди. Но шокирует не количество жертв».
Москва за почти 13 посткоммунистических лет пережила историю непрерывных больших и малых катастроф. Не менее 500 человек погибло, когда в октябре 1993 года при Борисе Ельцине атака бронетехники на парламент чуть не стала причиной гражданской войны. Почти 300 стали жертвой взрывов жилых домов осенью 1999 года, полтора года назад в музыкальном центре «Норд-Ост» задохнулось 130 зрителей, 55 человек, принимавших участие в захвате заложников, были застрелены. К этому следует присовокупить огромное число терактов. Взрывы происходили в пешеходном переходе под площадью Пушкина, перед гостиницей, на рынках.
«Мы чувствуем себя обманутыми и, самое главное, беспомощными, – говорит Колесникова. – Четыре года назад мы выбрали Путина, так как он обещал нам безопасность». Чтобы Ира, ее дочь, спокойно могла ночью возвращаться домой одна. Как раньше, в советские времена, Таня Колесникова. «Мы не были свободны, но мы чувствовали себя уверенными», – говорит она, добавляя, что только сильное государство с сильным человеком во главе могло бы восстановить порядок. Прежнее полицейское государство? «По мне, если такова цена, – говорит Татьяна Колесникова, – то и пусть. По-моему, это честно».
А что же тогда нечестно? «То, что мы имеем сегодня. Опять цензура, новая руководящая партия и новое полицейское государство с числом чиновников, которых больше, чем когда-либо прежде, и меньшей безопасностью, чем раньше».
Когда по утрам ее семья завтракает на кухне, Колесниковой иногда приходит в голову мысль, увидит ли она всех их вечером живыми и здоровыми. 19-летнюю Иру, темноволосую красавицу, своего мужа Валерия и 21-летнего сына Рому. Четыре с половиной тысячи долларов дала Колесникова врачу в военкомате, чтобы он поставил Роме диагноз астма и признал его негодным к военной службе. На эти деньги они собирались сделать ремонт.
«Бог с ними, – говорит Татьяна. – Зачем мне шикарная ванная, если Рома вернется инвалидом или в цинковом гробу?» За взятки делается многое. Но они не оберегают от будничных опасностей: от бандитов, которые среди бела дня устраивают на улице кровавые разборки со стрельбой, от крупных пожаров, как в ноябре в общежитии Университета дружбы народов, от взрывов бытового газа и тысяч случаев переломов зимой на скользких улицах. Средства массовой информации давно называют подобные события «инцидентами». Мелкое происшествие, случайность, то есть нечто незначительное, что никак не достойно занять место среди главных новостей.
На прошлой неделе городская администрация сообщила по телевидению, что она сейчас считает массовые празднования неуместными. Были отменены выступления музыкальных и фольклорных групп, вместо ряженых на Красной площади появилась милиция. Масленица, самый любимый праздник у русских – семь сумасшедших дней – в этом году был отменен. Карнавал в Москве стал никому не нужным. Нужнее, скорее, черные платки. В этот понедельник, в первый день Великого поста, они завесят ими обрамленные золотом иконы.
«На Бога надейся, а сам не плошай», – говорит Татьяна Колесникова, которая ежемесячно платит милиции 117 рублей за охрану квартиры. Это не взятка, а легальный «охранный абонемент». Прежде чем уйти из дома, она звонит в милицию, сообщает свою фамилию, цифровой код и получает пароль. Сегодня это «Ангара-11». Положив трубку, она нажимает на красную кнопку сигнализации, которая переводит ее телефон на окружной центр охраны. От устройства отходит провод, который изнутри опоясывает входную дверь в квартиру. Если она откроется, самое позднее через минуту раздается сигнал тревоги, еще через минуту приезжает патруль.
«Система работает, – говорит Колесникова. Однажды она не смогла найти листок с паролем, который, войдя в квартиру, должна была немедленно сообщить по телефону в центр охраны. – Я только собралась им позвонить, а внизу уже стояла машина с мигалкой и сиреной». Она сожалеет, что «система не работает, когда кто-то дома. Это было бы хорошо, особенно, для моей матери». Недавно какие-то люди напали на нее на лестнице и избили.
О чем думает Татьяна Колесникова, когда спускается в метро? Боится ли она нового теракта, паники, быть задавленной в толпе? Колесникова молчит и пристально смотрит вверх, на красную советскую звезду на потолке в вестибюле, где кончается эскалатор и люди выходят на улицу.
Переведено 23 февраля 2004 InoPressa.ru
Tagesspiegel Эльке Виндиш
13:28 23 февраля
*
