Вчера гостем «РГ» был руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев. Смысл большинства вопросов, заданных читателями, сводился к одному: может ли ФАС укоротить цены?

Российская газета | Игорь Юрьевич, с минсельхоза спрашивают за дешевое мясо на прилавках, с минэкономразвития — за удвоение ВВП. А вы за что на правительстве отчитываетесь?

Игорь Артемьев | Первое: бесспорно, мы должны вместе с другими органами в своей части отвечать за инфляцию. Мы обязаны следить за необоснованным повышением цен, а это в конечном итоге связано с инфляцией. И в том, что в этом году инфляция растет, вольно или не вольно, но тоже есть и наша вина.

РГ | Вам удалось доказать немало сговоров на бензиновом рынке. Это хоть как-то повлияло на цены в регионах?

Артемьев | Всех людей, и журналистов в том числе, можно разделить на две категории. Одна скажет: в том, что цены на нефтепродукты с начала года практически не менялись, нет вообще никакой заслуги антимонопольных органов, это нефтяные компании сами договорились, что уже дальше повышать нельзя, а то будет украинский вариант, условно говоря. Другая часть скажет, что в этом есть какая-то роль антимонопольной службы, поскольку десятки процессов, которые мы инициировали в прошлом году, дали результат. Мы выиграли эти процессы, и, значит, компании заплатили штрафы. А если компании заплатили штрафы по иску антимонопольной службы, то все пострадавшие от деятельности этих компаний в соответствии с российским законодательством получают право на свои частные иски. И суммы начнут измеряться уже не десятками тысяч, а миллионами долларов. Тем более что помимо штрафа мы еще имеем право взыскать незаконно полученный доход. Такого не было за всю историю антимонопольных органов: никто не знал, как такие иски подавать и как надо рассчитывать незаконно полученный доход.

Мы все это сделали за три месяца и никаких проблем по расчету незаконно полученного дохода нет. Поэтому теперь нефтяные компании, прежде чем повысить цены, начинают серьезно думать о последствиях, взвешивать все риски.

Манией величия мы не страдаем. Но в нынешней остановке топливных цен есть и частичка нашего труда.

РГ | Недавно произошло событие, о котором почти не писали: демонополизация дальней связи. Объясните, что же происходит?

Артемьев | Действительно, мы добились демонополизации рынка междугородней связи. Кстати, большинство стран Европы так и не решили эту проблему. Вот у нас есть «Ростелеком», который осуществляет практически 100 процентов связи между городами и между странами. То есть это абсолютная монополия. Очень долго и минсвязи, и сам «Ростелеком» делали все, чтобы, не дай бог, не появилась какая-то параллельная компания. А для того чтобы войти в параллель, нужно заплатить ни много ни мало 900 миллионов — 1 миллиард долларов.

Почему? Мининформсвязи объясняет: у нас 89 субъектов Федерации. Прием сигналов должен быть во всех субъектах. А для этого, по логике минсвязи, нужно иметь в собственности все сети по всем субъектам. Представьте масштабы нашей страны. Чтобы построить сети длиной 11 тысяч километров, нужен миллиард долларов. Мы задаем следующий вопрос: а почему эти сети обязательно должны быть в собственности? Почему их нельзя арендовать? По этому пути и решили пойти. Вот у нас сейчас 5 тысяч компаний связи по всей стране, каждая берет в аренду какой-то участок сетей. И вот как только мы ввели право аренды, входной барьер на рынок упал с миллиарда до 50 миллионов долларов, потому что не надо теперь каждому строить свою сеть. В результате несколько компаний подали заявки на лицензию по предоставлению услуг дальней связи и две уже получили лицензии. Таким образом, на наших глазах в течение года произойдет демонополизация дальней связи, фантастическая по своим последствиям.

РГ | Вы хотите сказать, что в результате тарифы на телефонную связь могут резко упасть?

Артемьев | Обязательно. Причем в разы! Эксперты считают, что будет четыре или три такие компании. И вот что получится. Мне нужно позвонить условно в Нью-Йорк.

РГ | Но ведь этим трем-четырем нетрудно договориться и установить нужные им тарифы.

Артемьев | Во-первых, электронная система очень четко фиксирует реальный тариф. И сговор здесь достаточно легко доказать. Во-вторых, в любом случае будет реальная конкуренция с мобильной связью. В-третьих, «Ростелекому» интересно сохранить свое положение на рынке, а новым компаниям надо еще завоевать свое место на рынке. И если они пойдут на тарифное соглашение, то поставят крест на себе. Поэтому новички будут занимать агрессивную политику, снижать тарифы. Вот это и есть смысл нашей работы.

«Российская газета» № 137 (3806) от 28.06.2005