В Париже торжественно открыта Эйфелева башня. Это, безусловно, не было бы новостью, если бы не одна деталь: Париж — это село в Нагайбакском районе Челябинской области. И башня в здешнем Париже меньше оригинала в шесть раз.

На вершине сооружения — комплект аппаратуры сотовой связи: возвела башню компания «Южно-уральский сотовый телефон». Она же устроила для парижан большой праздник.

«Мы не парижане вовсе, — поправляет меня пастух Владимир Вдовин, — мы парижцы! Так уж издавна повелось. И село наше почти город, только дома пониже, да дым пожиже».

Казаки с родословной

Живут в селе Париж нагайбаки — потомки крещеных еще Иваном Грозным татар. В 1736 году Анна Иоанновна своим указом определила их в казачье сословие.

30 марта 1814 года казаки-нагайбаки в составе русских войск триумфально вошли в столицу Франции. А по возвращении на родину за проявленную доблесть и героизм в войне с Наполеоном получили исключительное право именовать свои поселения в честь собственных подвигов и побед.

«Здесь были безымянные номерные поселки пограничной оборонительной линии, — объясняет атаман Нагайбакского района, есаул Оренбургского казачьего войска Александр Литвинов, — а потом вместо поселка №1 появился Париж, вместо №3 — Фершампенуаз — это тоже из Франции, а еще есть Берлин, Лейпциг и Москва».

В Париже около 800 домов. Большинство одноэтажные, но добротные — кирпичные под металлической кровлей. Село не газифицировано, но центральное отопление сеть, подведено от котельной. Хотя многие предпочитают топить печи.

Совхоз Астафьевский толком не работает, но казаки организовали собственное крестьянское товарищество. Сеют рожь, выращивают лошадей. На улицах много детей и беременных женщин.

«Кто-то может сказать, что мы ряженые, — атаман Верхнеуральского казачьего отдела, войсковой старшина Александр Егоров со значением приподымает бровь, — но ведь казачество — это не форма, а состояние души. И 270 лет родословной из жизни не вычеркнешь. Мы теперь объединяться стали, сами охраняем свои наделы, не даем разворовывать добро. А то, понимаешь, взяли моду — совхозы в кооперативы перерегистрируют, потом банкротят, людей на произвол судьбы бросают. А мы этого делать не даем. И хлеб выращиваем, и живем дружно».

Кому в Париже нужен мобильник

Водопровода в селе нет, но колонки на улицах работают исправно. Стационарных телефонов три — в школе, в музее и здании администрации, но на 2 тысячи жителей почти 500 мобильных телефонов. И не только у молодежи.

«Очень она для меня хорошая, эта самая сотовая связь, — Федосия Петрова бережно прячет трубку в карман кофты, — вот дочь только что позвонила. Мама, где ты, говорит. Я говорю: здесь, на празднике! Приезжай скорее! Ладно, говорит, прилечу. Она у меня в Новом Уренгое. Хоть и далеко, а слышно как хорошо!»

Копию Эйфелевой башни установили на улице Советской в центре села. Рядом с клубом и памятником павшим во время Великой Отечественной войны. К открытию положили новый асфальт и выкрасили фасады домов и заборы. Теперь в селе ждут наплыва туристов.

«Вы не смотрите, что от нас до Челябинска 370 километров, — говорит глава парижского сельского поселения Марина Хасанова, — и наши, и иностранцы ездят. Но раньше только до околицы доезжали — на табличку «Париж» посмотрят, сфотографируются — и назад, а теперь, конечно и в село будут заезжать».

Кроме башни парижцы готовы показывать приезжим и музей. Здесь на стендах — все этапы истории села. Основание, переименование, революция, гражданская война, коллективизация. Портреты передовиков и героев Великой Отечественной.

В гражданскую в Париже стояли красные под командованием Блюхера. В соседнем Фершампенуазе окопался атаман Дутов. 25 километров степей между селами превратились в огромное поле боя.

Портрет Василия Блюхера до сих пор висит парижской школе рядом со старательно выведенным красной тушью текстом нового российского гимна. Портрета Дутова в фершампенуазской школе нет.

«Нам теперь кафе хорошее надо построить и гостиницу, — говорит Марина Хасанова, — а маршрут туристический мы уже разработали, можем еще родник показать и ольховую рощу. Это у нас природные памятники областного значения».

Строительство Эйфелевой башни обошлось в 12 миллионов рублей, тогда как обычная вышка сотовой связи стоит 8 миллионов. Теперь в сотовой компании шутят, что пора возводить в челябинском Берлине копию Бранденбургских ворот, а в селе Москва — Спасскую башню.

Би-Би-Си