Через программу “Ночной полет” прошло около полутора тысяч актеров, режиссеров, музыкантов. Все они были пассажирами Андрея Максимова, грозного на вид “пилота”. Казалось бы, практически все интересные персоны уже охвачены, кто-то не по одному разу. Куда еще летать?

    “Куда курс держите, Андрей Маркович?” — спросили мы. И вот какие ответы получили.

“Я уйду без скандала”

— Я могу ответить на ваши вопросы, и разбежимся. А могу сказать, что меня волнует…

Заручившись моим согласием на второй вариант, Максимов продолжил:

— Я сейчас нахожусь в достаточно сложной ситуации. У передачи было 1400 с лишним выпусков. Так долго не живут. Практически все подобные передачи закрылись.

— Да ведь и вас прикрывали не раз.

— Мою программу закрывали трижды. Сначала на НТВ, потом на ТВЦ два раза. Затем мы стали выходить на “Культуре”.

Сейчас я нахожусь в размышлениях по поводу того, какой быть передаче в будущем сезоне. Проблема состоит еще и в том, что в последнее время мне довольно трудно работать в телекомпании АТВ, которой я отдал почти девять лет жизни. За время работы у меня не было ни одного конфликта с каналом “Культура”, ни одного конфликта с руководством ВГТРК. И бесконечные конфликты с Малкиным (руководитель телекомпании АТВ. — Л.М.) по поводу приглашения гостей.

— Он вам свои кандидатуры навязывает?

— Малкин — выдающийся педагог и очень интересный творческий человек. Но ему трудно понять, что дети вырастают и требуют самостоятельности. В свои сорок шесть лет я понял, что мне на АТВ очень не хватает самостоятельности. Я чувствую себя под очень тяжелым прессом продюсера.

— Как вы попали “в лапы” к Малкину?

— Это не лапы. Это университет, если хотите, Кембридж. Но ведь Кембридж заканчивают. А на АТВ меня пригласил Лев Юрьевич Новоженов — делать передачу, которая так и не вышла. После того как мы до пяти утра пили водку в ресторане. Когда я пришел сюда, то меня на лестнице увидел Малкин: “Чего ты такой волосатый? Попробуйся во “Времечко”.

— Так вас взяли на замену предыдущему “волосатому” ведущему — Воеводину?

— Не знаю. Для меня это такая далекая жизнь. И “Времечко” было другое. И мы достаточно быстро стали делать “Ночное времечко”, которое вели семь человек в очередь. Потом я остался один, а передача стала называться “Ночной полет”.

Потом Новоженов ушел на НТВ с большим скандалом. Я отношусь к нему с огромной любовью и благодарностью. Но понимаю, что если когда-нибудь буду уходить из телекомпании, то с таким скандалом постараюсь этого не делать. Одновременно с “Ночным полетом” я вел разные передачи. Сейчас — еще и “Дежурного по стране”.

“Жванецкого практически не режут”

— Как вам работается со Жванецким?

— Мне до сих пор не до конца понятна моя роль в этой передаче, поначалу меня это особенно раздражало, мне казалось, что я там ничего не делаю. Но потом… Жванецкий для меня — безусловный гений, и если я хоть вот на столечко могу помочь Михаилу Михайловичу… Если бы он сказал, что мне надо раз в месяц таскать чемоданы из пункта А в пункт В, то делал бы для него и это. К слову сказать, за ведение программы “Дежурный по стране” я не получаю ни копейки.

— Это как же?

— Получаю некую зарплату, которую получал и до “Дежурного по стране”, — такая система оплаты на АТВ.

Почему-то за три года выхода программы у людей сложилось впечатление, что мы со Жванецким — ближе людей нет. На самом деле у нас очень хорошие отношения, наши жены на “ты”, но в гости друг к другу не ходим, я ни разу не был у него на даче. Когда где-то встречаемся у знакомых, то очень рады друг друга видеть.

Передача же по-своему уникальная. То, что канал “Россия” дает возможность…

— А как он вообще дает такую возможность? Ведь Жванецкий иногда скажет так скажет — умные прочитают между строк.

— Жванецкий не только между строк, но и открытым текстом многое говорит. Могу сказать, что его практически не режут. Передачу сокращают, но за счет прозы, которую он читает. Острых же вещей не вырезают. Когда говорят, что в стране зажим свободы слова, я ничего этого не знаю. Что слышу на записи, то потом идет в эфире. У жены специально спрашиваю, что было.

“Жена готова к нищенской жизни”

— А жена — ваш самый строгий критик?

— Она вообще не критик. Она — жена.

— Всегда на вашей стороне?

— Она может меня ругать, может сказать “мухи уснули все” после скучного эфира. Может похвалить, сказав “хорошую ты книжку написал — не то что предыдущая”.

— Как вы с ней познакомились?

— Познакомились мы в год путча первого, а поженились в году путча второго. Я работал в газете “Россия” редактором отдела культуры. И пришла девушка — собкор по Северо-Западному региону. Такая потрясающая! Я был женат, она замужем. Я стал перед ней петушиться. Дал ей домашний телефон. Теперь это телефон того дома, где мы с ней живем. Когда делал ей предложение, то предупредил: “Ты должна быть готова к нищенской жизни”.

— Припугнуть решили?

— Так и думал. Честно. Я ведь собирался заниматься театром и на особые деньги не рассчитывал. Не думал, что стану ведущим и все остальные занятия станут как бы “во-вторых”. Я продолжаю писать книги. Что же касается театра, я сделал передышку…

— Стало неинтересно?

— Мне не удалось добиться в театре того, чего хотел. Мне надоело доказывать и проситься на постановки. Попросту говоря, я устал. Хотя, конечно, ни от чего не зарекаюсь.

“Легче всего косить под интеллигента”

— Газзаев сказал, что сбреет усы, если выиграет Кубок УЕФА. А вы на что бы поставили свою растительность?

— Ни на что. Думаю, и Газзаев усы не сбреет.

— Вы ленивы?

— Смотря в чем. В работе — нет. А если спросите, ленив ли я в плане уборки квартиры, — для меня это вообще невозможно. Как и прогулки с собакой.

— Актеры, режиссеры обзаводятся ресторанчиками и прочими небольшими источниками дохода. У вас есть свой бизнес?

— Небольшое дело есть у моей жены: агентство, которое помогает женщинам найти нянечек, домработниц. Дохода это вообще никакого не приносит.

— Зато у вас дома наверняка полный комплект персонала.

— У нас хорошая няня. Но убираться никто не приходит. Сам же я не умею ничем заниматься ради денег. Кроме разве что вести корпоративные вечеринки, когда нужен человек, косящий под интеллигента. А когда пробую писать сценарий или ставить спектакль за большие деньги — ничего не получается.

— У вас остается время на сына?

— А как же! Я его обожаю, я его наказываю, веду профилактические беседы. В день рождения он мне подарил картинку, где написал определение меня с его точки зрения: “строгий, добрый, любимый”.

Если он так ко мне относится, то это счастье. Но я не уверен, что это так, — он очень хитрое существо. Хотя ему всего шесть лет. Как-то он был с нянечкой на представлении театра-студии “Квадрат”, после чего подошел к художественному руководителю и попросился играть. Теперь выступает в серьезном спектакле “Эшелон” по Рощину. Говорит, что ничем больше не хочет заниматься.

— Растите будущего артиста?

— К сожалению, да. Что меня больше всего пугает — ему нравится репетировать, как настоящему актеру. Хотя если он будет сильно увлекаться артистической карьерой, то помогу ему, чем смогу. Буду его везде пристраивать по блату.

— В политику вас не приглашали?

— Как-то был помощником депутата Госдумы. А вообще мне кажется, что политика не мужская работа.

— Женская?

— Не мужская. Не очень осмысленная. У нас ведь политику всегда определяют один-два человека. Ну пять. А остальные делают вид.

— Кто-то говорит, что, когда уйдет на заслуженный отдых, будет, скажем, рыбу удить. А вы?

— Стараюсь об этом не думать. То, чем я занимаюсь, этим можно заниматься до смерти. И книжки писать, и быть телеведущим.

МК-Воскресенье

от 05.06.2005

Людмила МИЛЕВСКАЯ

МК-Воскресенье