Свыше миллиона абитуриентов станут в этом году студентами. Около 600 тысяч человек будут приняты на бюджетные отделения вузов, а остальным придется платить за учебу из собственного кармана. Больше половины выпускников средних школ представят в приемные комиссии не аттестаты, а свидетельства о сдаче единого государственного экзамена (ЕГЭ).

Как будут проходить выпускные и вступительные экзамены? Какие неожиданности может преподнести экзаменационная пора? На эти и другие вопросы читателей «РГ» отвечает руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Виктор Болотов.

Двойка — это норма?

Российская газета | Виктор Александрович, уже сданы «единые» по иностранным языкам, химии, обществознанию, географии. А 3 июня — экзамен по русскому языку. Некоторые считают ЕГЭ серьезным аргументом против блатерства и коррупции в образовании. Вы согласны?

Виктор Болотов | Согласен. И это подтверждает исследование, проведенное Государственным университетом — Высшей школой экономики. Специалисты выяснили, что, например, в Москве, которая еще окончательно не приняла ЕГЭ, продолжается рост теневых доходов в образовании. А по всей России он, наоборот, снижается. За последний год расходы на поступление в вузы в регионах увеличились с 9 до 11 тысяч рублей, в столице же произошел скачок почти в полтора раза — с 18 до 30 тысяч!

РГ | По статистике, 20 процентов выпускников на ЕГЭ получают «двойки». В чем дело? Слишком сложная школьная программа или сам экзамен «неподъемный»?

Болотов | Судя по международным показателям, 20-30 процентов двоек на выходе из школы — это обычное дело. Даже в таких успешных странах, как Франция и Великобритания, нет стопроцентного усвоения школьной программы. У нас же прежде аттестаты получали 99,9 процента одиннадцатиклассников. А теперь вдруг выясняется: из десяти двое не справляются со школьной программой. Хотя ведь и раньше среди учеников встречались, к примеру, яркие гуманитарии, которые ту же физику никогда больше чем на «двойку» не знали. «Тройку» на выпускном экзамене им просто-напросто «натягивали».

РГ | В этом году действует правило «плюс один балл»? Это когда при разнице в оценке по ЕГЭ и годовой в школьном журнале в аттестат ставится большая?

Болотов | Да. Таким образом мы страхуем ребят от «внештатных» ситуаций: если кто-то растерялся, переволновался и т.д. Но некоторые «талантливые» дети, особенно троечники, начинают этим злоупотреблять. Приходят на экзамен, заполняют наобум самую легкую часть «А»: авось и повезет. И все. Компьютер выдает им 2-3 балла — чистая двойка, а в аттестат все равно идет «трояк».

РГ | Помнится, таким «умникам» вы предлагали не выдавать аттестатов вообще?

Болотов | Это должно решить общество. Готовы ли мы к тому, чтобы оставить пятую часть выпускников без аттестатов? И что они будут делать дальше? Ведь даже на рабочие специальности сейчас берут с образованием не ниже среднего. Есть разные варианты. Скажем, давать справку о том, что ребенок «прошел школьный курс». Как прошел — уже дело десятое. Можно в самом аттестате писать, по какой системе получен тот или иной балл — по школьной или по ЕГЭ. Идет бурная дискуссия на эту тему.

Через «глушилки» — к знаниям

РГ | В прошлом году вы говорили, что не знаете, как справиться с передачей ответов на тесты и вопросы экзаменационных билетов по мобильным телефонам, которые продвинутые школьники используют как шпаргалки. Эта проблема как-то решена?

Болотов | Изобретательность наших школьников поистине не знает границ. Единственный выход тут — ставить так называемые глушилки. В этом нам помогает Федеральная служба по техническому и экспортному контролю.

РГ | А что делать с теми ребятами, кто попался на мобильной подсказке? «Обнулять» результаты экзамена?

Болотов | Был случай — поймали таких «шулеров». Но, посмотрев на их работы, поняли: шпаргалка сработала неэффективно. Сами посудите. У вас три часа времени, 30-40 вопросов на тестировании — по каждому не будешь выходить и звонить. Поэтому максимум что выиграешь — 3-4 балла, не больше. Стоит из-за этого так мучиться и время терять?

Тех горе-абитуриентов мы наказывать не стали, ограничились выговором. Однако среди нынешних абитуриентов есть и настоящие хакеры, которые пытаются получить доступ к информационным базам данных: баллы после экзамена появляются у нас на сайте. Вот конкретный случай. В прошлом году на Урале школьница попросила своего друга-студента пробраться в компьютерную базу данных ЕГЭ и прибавить баллы ее работе. Парня «засекли». Попытки «взлома» происходят каждый год, но ни разу до цели хулиганы не добрались.

РГ | Кто и как следит за ходом ЕГЭ?

Болотов | Допустим, в 12 часов экзамен закончился. Ребята складывают бланки в пакеты, которые под пристальным надзором наблюдателей передаются курьерам. В запечатанном виде их отвозят в пункт обработки. Хронометраж очень четкий — когда уехал, когда сдал работу. Есть у нас и так называемый центр управления экзаменом. Если поступает информация, что где-то количество положительных баллов превысило норму, сразу едем разбираться. Действительно ли такие сильные выпускники, или кто-то кому-то «подыграл».

РГ | Как часто абитуриенты оспаривают результаты «единого»? Кому в случае чего надо подавать апелляцию?

Болотов | Несогласных с результатами, как правило, немного — в среднем по России один процент от всех участников. Апелляции бывают двух видов: о нарушении процедуры проведения ЕГЭ и о несогласии с выставленными баллами (отметками). Первая подается обязательно в день экзамена до выхода из аудитории, но после сдачи бланков. Для этого надо получить от организатора в аудитории форму, составить апелляцию в двух экземплярах, оба передать уполномоченному представителю государственной экзаменационной комиссии. Он в свою очередь обязан принять ее, поставить свою подпись и передать в конфликтную комиссию. Один экземпляр остается у абитуриента.

Если выпускник не согласен с выставленными баллами, он вправе подать апелляцию в течение трех календарных дней после объявления результатов. Бланк для апелляции можно получить у секретаря конфликтной комиссии. Ее адрес вам обязаны сообщить еще до начала экзамена. Составляется претензия в свободной форме и тоже в двух экземплярах.

Как остров в океане

РГ | Директор школы из Санкт-Петербурга Константин Шапиро предлагает выдавать аттестаты только с положительными оценками. Возможен ли такой вариант?

Болотов | Возможен. Но есть вопросы и посложнее. Например, до введения Единого госэкзамена никого не волновало, что в обязательном порядке сдается выпускной экзамен по математике. Однако начался эксперимент с ЕГЭ и сразу раздались крики: не надо делать математику обязательным предметом для всех! В основном это волнует родителей детей-гуманитариев. Появилось предложение: для разных профилей установить разный набор обязательных экзаменов. Если гуманитарий, то сдавай, допустим, русский язык и историю, технарь — зубри физику и математику. Но в какой форме сдавать? Должен ли ребенок выбирать — ЕГЭ или обычные билеты? Над этим сейчас думаем.

РГ | Мы все еще спорим о ЕГЭ, а вот в Казахстане национальная система тестирования на голову выше и на шаг дальше, чем у нас.

Болотов | Не выше и не дальше. Недавно в московском представительстве Всемирного банка мы проводили совещание, где были коллеги из дальнего и ближнего зарубежья. В том числе и из Казахстана. Содержание и технология проведения ЕГЭ в России у всех вызывает очень большой интерес. Так, мы единственные, у кого в тестах есть особо сложная часть «С». Но зато в Казахстане давно нормативно решили, что ни один человек не может учиться даже в ПТУ, не пройдя государственное тестирование. Там с этим порядок.

РГ | Глава департамента государственной политики министерства образования и науки Исаак Калина говорит, что «единый» нужно было вводить не в 11-м, а в 9-м классе. Как вы это прокомментируете?

Болотов | Введение ЕГЭ в девятом классе — это следующий шаг эксперимента. Сегодня «единый» доказал, что может использоваться и школой, и вузом: он дает объективную оценку знаний того или иного выпускника. А в девятом классе это будет уже не только внешняя оценка, но и сигнал самому ребенку — вот тут ты силен, а тут слаб. Да и учитель сможет сделать выводы, как он учит детей, чему, так ли.

Более того, своеобразный «ЕГЭ» появится и в начальной школе. Зачем? Чтобы исключить «ножницы» между начальными классами и основной школой. Дело в том, что в среднем успеваемость в основной школе на один балл снижается. Учителя начальных классов удивляются: мы таких талантливых детей выпустили, почему же в 5-м классе они перестали учиться? Ответная реакция и у педагогов основной школы. Независимая оценка покажет, кто на самом деле как работает.

РГ | МГУ по-прежнему не принимает результаты ЕГЭ? Он что, навсегда так и останется «островом в океане»?

Болотов | В этом году МГУ не участвует в эксперименте. Хотя, как мне известно, они сейчас думают над тем, чтобы принимать результаты ЕГЭ по непрофильным специальностям. Но это вопрос к ректору МГУ Виктору Садовничему. А отраслевые вузы почти все, кроме «силовиков», дали согласие на «единый».

РГ | Какие границы баллов для пересчета результатов ЕГЭ вы будете рекомендовать?

Болотов | Для школы мы официально сообщаем шкалу перевода: что ставить в аттестат и как из 100-балльной перейти в 5-балльную. Что касается вузов, мы только по математике даем некоторый ориентир. Потому что математика сложнее, чем другие предметы. В тестах есть и алгебра, и геометрия, а школьные выпускные включают в себя только алгебру. Большинство вузов уже давно понимают недостаток пятибалльной системы. При полупроходном балле на 10 мест претендует условно 100 человек с одними и теми же результатами. Согласитесь, масса возможностей для коррупционных маневров. А ведь цель вступительных испытаний — «отрейтинговать» студентов. Выстроить в очередь. Стобалльная система дает такую возможность, ставит четкие границы. Кстати, министр Фурсенко предлагает устанавливать нижнюю границу набранных на ЕГЭ баллов. А то появляются случаи, когда на коммерческие отделения вузы берут ребят с 10 баллами. Представляете, какой из этого абитуриента выйдет специалист?!

С грифом от министра

РГ | Какова судьба Государственных именных финансовых обязательств? Раньше ГИФО связывали с «единым». Какие перспективы у этого эксперимента?

Болотов | Вопрос по ГИФО — это вопрос Рособразования и министерства. То, что нужно вводить подушевое нормативное финансирование, это бесспорно. Другое дело, что стоимость обучения ребенка в аэрокосмическом университете или экономическом вузе — это разные стоимости. Крест на эксперименте не поставлен, но в этом году его не будет.

РГ | В.В.Анохин, директор школы из Воронежа, интересуется: «В нашей области с 1 января вводится подушевое финансирование, но размер оплаты чуть более 5,5 тысячи. Ни одна школа города не помещается в это финансирование. Что планируется делать?».

Болотов| Это вопрос не к службе надзора, но по старой памяти отвечу. Расчет финансирования сегодня делается на основании количества детей в классах. Если в школе есть еще и психолог, и соцработник, то она, естественно, получит денег больше. Допустим, обучение Вани Иванова стоит 100 рублей и если он перешел из одной школы в другую школу, то эти 100 рублей автоматом следуют за ним. Вот смысл нормативного финансирования.

РГ | Читатель Ломов из Санкт-Петербурга спрашивает: «Что значит слово «надзор»? Я видел учебники, они совершенно безграмотны. Как осуществляется надзор за учебниками?».

Болотов | Надзор — это прежде всего контроль за соблюдением российского законодательства. Мы проводим инспекции, работаем с жалобами населения. Учебники — вопрос Министерства образования и науки России, оно занимается грифованием. Сейчас, кстати, приняты новые подходы, когда грифы учебники получат только после экспертизы Российской академии наук и Российской академии образования. В Законе «Об образовании» написано, что не грифованные учебники не могут быть использованы в учебном процессе. Но при этом издатели совершенно спокойно могут назвать свою книгу учебником. Если написали, что он грифован, а это не так, есть серьезный повод для судебного разбирательства.

Маркировка «допущено» — подсказка учителю, что с книгой придется «повозиться». А гриф «рекомендовано» значит, что издание уже устоялось, есть серия учебников, атласы, словари к ним.

После девятого — на выход

РГ | 43-я статья Конституции гарантирует нам бесплатное образование. Как вы следите за соблюдением законности?

Болотов | В Конституции, кстати, гарантирована только «девятилетка». Обязательность старшей школы не предусмотрена. И в связи с этим возникают проблемы. Один из главнейших вопросов — это отчисления. Что греха таить, школы иногда избавляются от «плохих» детей. Три тройки после девятого — и «на выход с вещами». Или устраивают конкурсный набор в 10 класс.

В Законе «Об образовании» написано жестко, что никаких конкурсов при приеме в старшую школу не может быть. Но не отрегулирован другой вопрос. Допустим, у меня два класса в старшей школе, и в них хотят учиться 100 человек. Кого отобрать? Эта проблема не отражена ни в законодательстве, ни в школьных уставах.

РГ | Читатели спрашивают, когда дети-инвалиды с заболеваниями аутизма, синдромом Дауна смогут реализовать свое конституционное право на образование. Куда можно обратиться, если местный отдел образования не очень заинтересован в организации обучения таких детей?

Болотов | Ребенка с синдромом Дауна в обычную школу не приведешь. Здесь не может быть и речи про стандарты образования. Это вопрос не образования, а социальной поддержки.

РГ | В Думе сейчас обсуждается законопроект о том, что все студенты-бюджетники должны по окончании вуза отрабатывать в течение нескольких лет по специальности. Как вам кажется, что считать итогом учебы в вузе — трудоустройство или саму подготовку?

Болотов | Очень сложный вопрос. Скажем, человек проучился пять лет в пединституте и потом занялся бизнесом. Зачем, спрашивается, государство и вуз тратили деньги и время для того, чтобы учить его спецпредметам, если уже на втором или третьем курсе студент знал, что не собирается работать в школе? Проводились разные исследования, судя по которым до трети знаний, которые человек получает в вузе, никогда не используются им потом в профессиональной деятельности. А вот бизнесу как раз такая ситуация на руку. Некоторые предприниматели признаются, что им нужен не специалист, а человек с общим развитием, которого можно «заточить» под себя. Но мое мнение: если выпускник на 3-4-м курсе понимает, что работать по специальности не будет, его надо переводить на другие программы, где нет лишних трат. Но если ты освоил программу полностью, государство в тебя вложило деньги, ты должен отработать по специальности хоть какое-то время.

РГ | У государства есть представление о том, сколько и каких специалистов нужно?

Болотов | Есть сферы, где подсчет возможен. В том же образовании: я знаю, сколько у меня учителей работает, знаю демографию, знаю норматив нагрузки. Соответственно могу сказать, сколько по этому предмету нужно учителей через пять лет. А других как посчитаешь?

РГ | В прошлом году мы с вами встречались тоже в мае. Тогда вы сказали, что новое министерство будет в кратчайшие сроки повышать зарплату учителям. Прошел год, а «воз и ныне там».

Болотов | По закону зарплата учителю выделяется из бюджета субъекта Федерации. Министерство образования ставит цель — к 2008 году удвоить зарплату. С другой стороны, мы вместе с министерством здравоохранения и социального развития разрабатываем отраслевую тарифную сетку, которая будет отталкиваться от минимальной зарплаты бюджетникам.

«Российская газета» №114 (3783), 31.05.05