В тот день, когда на окраине Красноярска в заброшенном коллекторе обнаружили обгоревшие останки пятерых пропавших мальчиков, в Читинской области случилось не менее страшное. В поселке Лесной Городок найдены тела троих детей с ножевыми ранениями. А волгоградская милиция задержала убийц двух 12-летних девочек. Все это — горькие новости только одного майского дня.

Следом в Красноярске пропала девятилетняя Света (к счастью, нашлась), а в ямальском поселке Антипаюта — девятилетний школьник… Сколько же детей мы теряем?

По данным МВД, в 2004 году числились пропавшими 24 811 детей, в том числе 7828 — в возрасте до пяти лет. Найдены и возвращены по месту жительства 22 560 (из них малолетних — 7110). Уже в этом году за первый квартал милиция разыскивала 6607 детей — найдено 4692… Судьба каждого пятого пропавшего ребенка остается неустановленной. Что с ними: убиты или стали жертвами несчастного случая, бродяжничают или прибились к дяде-педофилу (и такое случается)? В общем, пропали без вести. Как в войну.

В том же милицейском отчете говорится, что случаи гибели пропавших детей достаточно редки — меньше одного процента от общего числа. Если в прошлом году потерялись 25 тысяч детей, то, выходит, 250 из них погибли?

На самом деле мы теряем гораздо больше детей, чем значится в милицейских отчетах, и гораздо раньше, чем их объявляют в розыск: когда они начинают ощущать себя ненужными семье, школе — вообще никому. Беспризорники — те же потерянные. Их в России, по официальным данным, почти миллион. А скорее всего, больше. У разных министерств и ведомств (между прочим, ответственных за детей) разные цифры. Единый банк данных так и не появился. Дети не убегают просто так. Иногда побег — это крик о помощи, попытка обратить на себя внимание взрослых. Нечасто, но срабатывает. В том же Красноярске после трагического случая с гибелью пяти мальчиков стали искать и девятилетнюю Свету, которая уже не первый раз уходит из дома. Похоже, только так дети, обделенные простым участием, иногда даже тарелкой супа, могут вдруг получить столько внимания: поисковые группы, волнения… Может, некоторые неосознанно этого и добиваются?

Многие подростки убегают из дома от нищеты, чтобы не быть обузой в семье и самим добывать кусок хлеба. Они устали от беспробудного пьянства родителей, у которых с утра одна цель — наскрести денег на бутылку водки, от их жестокости, от “двоек” в школе, злых воспитателей в интернате…

Но улица не спасает. Дети беспомощны перед взрослыми, поэтому становятся легкой добычей для маньяков, педофилов, порнодельцов, бандитов… В детской психиатрической больнице № 6 в Москве рассказывали, как отсюда несколько раз пытались выкрасть беспризорника, который лежал на обследовании. Бандиты использовали его для квартирных краж: щуплый мальчишка проникал через любую форточку.

За детей всегда отвечают взрослые. В первую очередь родители. Но в России семья деградирует, свидетельство чему армия сирот — 700 тысяч. Из них 90-95 процентов имеют родителей, которые отказались их воспитывать или лишены такого права. По итогам прошлого года на учете в органах внутренних дел состояли 172 тысячи родителей, отрицательно влияющих на детей. Но в таком случае государство не вправе оставлять этих детей в беде. Почему же при обилии госучреждений (за последние годы их стало вдвое больше), пяти министерствах, призванных так или иначе заниматься судьбами безнадзорных и беспризорников, их число практически не уменьшается? Ну не было в нашей стране такого массового бродяжничества детей, пока родители, школа, милиция держали их под основательным контролем. Теперь многие семьи, впавшие в бедность, деградируют, милиция неизвестно кого бережет, школа занята своими сложностями, всевозможными реформами — всем не до конкретных детских судеб.

Как следствие растет детская преступность. В 2004 году подростками совершено более 154 тысяч преступлений, в том числе 1,5 тысячи убийств. Рост по сравнению с предыдущим годом — на 6 процентов. По данным Генпрокуратуры РФ, к ответственности привлечены 98 тысяч несовершеннолетних. Не исключено, что многие из них после исправительной колонии тоже будут потеряны для общества.

Когда в Америке озверевшая мамаша забила до смерти мальчика, усыновленного в России, возмущенная общественность, включая депутатов, прокуроров, чиновников, дружно потребовала: установить с нашей стороны контроль над зарубежными усыновителями! Это нужно, но, честно сказать, закралась мысль, что некоторые чиновники, изображая видимость волнения, просто не прочь за казенный счет слетать за океан. У нас в стране, как недавно мелькнуло в СМИ, более 40 тысяч детей в возрасте от 7 до 15 лет не посещают школу. И желающих проконтролировать, разобраться, почему такое происходит, не находится.

Наступает лето — сезон малолетних бродяжек. В Москву и другие сытые регионы потянутся оголодавшие беспризорники. Эти дети еще не пропавшие. Но они — потерянные.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Что делать в нынешней ситуации с беспризорностью? С этим вопросом мы обратились к Владимиру ПАНКРАТОВУ, старшему советнику юстиции, сотруднику НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генпрокуратуре РФ.

— Федеральная власть практически самоустранилась от борьбы с беспризорностью. Ликвидирована даже межведомственная правительственная комиссия по делам несовершеннолетних, которой прежде руководил вице-премьер, курирующий социальный блок. Я сам 7 лет был в ее составе. Помню, представитель МВД в ответ на упрек, что малолетние бродяжки заполонили все столичные вокзалы, сказал так: а мы их до Москвы больше не допустим — будем снимать с поездов и электричек в Туле или Орле. К облавам в основном и свелась борьба с беспризорностью. Когда потребовались цифры, сколько детей не учатся в школах, Минобразования назвало “смешную” цифру: 20 тысяч. А только в Улан-Удэ студенты облазили чердаки, подвалы, коллекторы и насчитали 20 тысяч беспризорников. В общем, всерьез за дело никто и не взялся.

Но сейчас настает очень важный момент для решения всех этих вопросов. В связи с разграничением полномочий между федеральным центром и регионами (Федеральный закон № 122) борьба с беспризорностью переходит на места. Может, это и лучше. Местное самоуправление ближе к семье, к ребенку. Тут легче разобраться, что делать с асоциальными родителями, от которых без конца бегут дети. Пьют? Значит, надо “подшить”. Не работают? Помочь трудоустроиться. Пока в ходу один способ — лишение родительских прав, что не улучшает положения детей. В детдомах они только злее становятся. Создание закона о местном самоуправлении — очень удобный момент для того, чтобы в новых нормативных актах предусмотреть все условия для борьбы с беспризорностью: создание соответствующих структур на местах, их финансирование, подготовка кадров, методик для работы. Пока ничего этого нет. Чтобы окончательно не запустить борьбу с беспризорностью, исправлять положение надо сейчас, не дожидаясь, когда малолетняя преступность припечет губернаторам пятки.

«Труд» №91 (24773), 24.05.05