Американские газеты живо обсуждают политический и нравственный контекст визита президента США Джорджа Буша в Москву на торжества по случаю 60-летия Победы. Общество, в котором президент Буш окажется 9 мая в Москве, вызвало в США ряд оживленных комментариев. Либеральная «Вашингтон пост», например, опубликовала заметку своего обозревателя Энн Эпплбаум «Смотрите, кто к ним приехал!»

«Попробуйте, если сумеете, представить себе эту картину, — начинает автор. — Огромная толпа на Красной площади, на заднем плане мавзолей Ленина и мемориал Сталина. За катящими танками выступают гусиным шагом солдаты, в воздухе несется военная музыка, которую иногда заглушает завывание реактивных самолетов. На трибуне стоят диктатор Северной Кореи Ким Чен Ир, диктатор Белоруссии Александр Лукашенко, бывший диктатор Польши Войцех Ярузельский — и президент Джордж Буш».

«Эта картина может показаться вздорной или невероятной, — продолжает Эпплбаум. — Она ни то, и ни другое. Напротив, это более или менее то, что появится на вашем телеэкране 9 мая, когда 60-ю годовщину окончания Второй мировой войны будут отмечать в Москве».

«Однако будет представлена не каждая европейская страна, ибо не все относятся к этой дате одинаково. В балтийских государствах, например, май 45-го ознаменовал не только окончание войны, но и начало полувековой советской оккупации, в ходе которой каждый десятый прибалтиец был убит или отправлен в концлагерь или в ссылку», — пишет обозреватель «Вашингтон пост».

По ее словам, «мысль о том, чтобы аплодировать тем самым ветеранам Красной Армии, которые «замиряли» их страны после 1945 года, показалась невыносимой для президентов Эстонии и Литвы, которые отказались приехать. Хотя президент Латвии приедет, она заявила, что воспользуется своей поездкой для разговора о советской оккупации. Польский президент потратил большую часть месяца на оправдание своего решения отправиться в Москву на эту годовщину. Ведь к маю 1945 года руководители польского сопротивления нацистам уже сидели на Лубянке».

«Российский президент не облечил задачу тех, кому нужно было оправдываться, — продолжает автор. — Недавно он сказал в радиоинтервью, что подписание Советским Союзом нацистско-советского договора 1939 года было оправдано. Две тоталитарные державы договорились о том, что они поделят Польшу, а балтийские государства отойдут к СССР. Советский Союз, заявил Путин, имел право обеспечить безопасность своих западных границ, как будто аннексия других государств есть законная форма погранохраны».

Как и многие другие американские комментаторы, Эпплбаум не в восторге и от недавнего заявления Путина о том, что развал СССР был «крупнейшей геополитической катастрофой века». Она отмечает также, что соотечественники Путина символизировали свое согласие с ним, вознамерившись возвести к годовщине победы несколько новых памятников Сталину.

По ее словам, «к чести своей» Белый дом пытается спасти положение: Буш сначала поехал в Латвию, где встретился с лидерами балтийских государств, которые теперь «являются членами НАТО и, соответственно, союзниками США», а после Москвы полетит в Грузию, «чей демократически избранный президент не так давно пришел к власти, несмотря на ярую росийскую оппозицию».

«Но если мы хотим избежать превращения годовщины конца Второй мировой войны в празднование триумфа сталинизма, этим не обойтись, — замечает обозреватель американской газеты. — Буш должен показать, что он понимает, что в действительности произошло в 1945 году».

Эпплбаум отмечает, что «каждый недавний американский президент посетил Освенцим, а многие также побывали в концлагерях и в самой Германии. Быть может, американским президентам пришло время начать новую традицию и почтить память сталинских жертв. Это трудно сделать в Москве по скудости соответствующих памятников, но это не невозможно. Президент мог бы, к примеру, возложить венок у камня, привезенного с Соловков, из первого советского лагеря для политзаключенных, и покоящегося ныне напротив самой Лубянки. Или он мог бы съездить к одному из мест массовых казней за городом».

«Конечно, это будут чисто символические жесты, — пишет в заключение Эпплбаум. — Но годовщина войны — это тоже чисто символическое событие. Каждая памятная дата помогает нам вспомнить, что произошло, почему оно произошло, и извлечь уроки на будущее. Погрешить против истории, празднуя триумф тоталитаризма, а не его разгром, значит послать неверный сигнал новым и нарождающимся демократиям в Европе, бывшем Советском Союзе и во всем мире».

Ресоветизация России

«Уолл-стрит джорнэл» опубликовала статью известного специалиста по России Дэвида Саттера, озаглавленную «ГУЛаг? Какой ГУЛаг?»

Находясь на Красной площади, Буш «возможно, обнаружит, что его присутствие используется не столько для празднования исторической годовщины, а сколько для реабилитации Советского Союза», — пишет Саттер.

«Годовщина породила волну ностальгии по советскому прошлому. Эта ностальгия не безвредна. Она не только игнорирует тот факт, что Советский Союз был таким же террористическим государством, как и нацистская Германия, но и отражает то, что Ханна Арендт называла «глубоко укоренившейся обшественной дуростью» Это неспособность понять, что правда о прошлом — не пустой звук; на самом деле, это лучшая надежда на пристойное будущее», — продолжает Саттер.

По его мнению, «ресоветизация России возможна, потому что, когда развалился Советский Союз, новое российское государство не полностью порвало с коммунистическим наследием. Чтобы сделать этот разрыв необратимым, ему нужно было назвать коммунистический режим преступным, а советский период — незаконным; открыть архивы, в том числе списки стукачей, и найти все братские могилы и места казней. Ничего из этого сделано не было, и сегодня последствия дают себя знать».

«Советскому режиму не была дана юридическая оценка, — считает Саттер. — Его так и не объявили преступным, и ни одного чиновника не отдали под суд за преступления, совершенные при коммунизме. В результате бывших коммунистических руководителей рассматривают в России прежде всего как руководителей и лишь во вторую очередь (если вообще) — как преступников, какими бы чудовищными ни были их действия. Таким образом у россиян часто отсутствует присущее свободным людям убеждение, что люди ответственны за свои поступки вне зависимости от внешних обстоятельств».

«Поскольку от советского режима не отреклись, российское правительство сделалось его правопреемником. Это означало, что миллионы репрессированных были реабилитированы (обычно посмертно), будучи признаны невиновными в предъявленных им обвинениях, — вместо того, чтобы снять эти обвинения как продукт безумного строя. Таким образом режим продолжил чинить суд над своими жертвами, а не наоборот», пишет автор «Уолл-стрит джорнэл».

Кроме того, Саттер сожалеет, что в новой России решили не обнародовать имена бывших стукачей. По его словам, это создало прецедент, на основании которого впоследствии был закрыт доступ к архивам КГБ, Коминтерна и МИДа. Наконец, американский эксперт сетует, что российские власти «не сделали серьезных попыток найти братские могилы и места казней и создать там мемориалы».

Результатом явилось то, что могилы и места казней, которые «служат молчаливыми свидетельствами ужасов коммунизма, не играют почти никакой роли в моральной жизни страны. В отсутствие усилий по созданию зримых свидетельств этих ужасов растущая ностальгия по советской власти вполне естественна: хотя коммунизм был нравственным надиром современной истории России, он также был периодом ее наивысшего могущества. Однако ностальгия по Советскому Союзу все больше принимает пугающие формы».

«Президенту Бушу уже поздно отказываться от поездки в Москву, как сделали президенты Литвы и Эстонии, объяснив это отказом России признать преступления, совершенные в Прибалтике, и извиниться за них, — пишет Саттер. — Тем не менее, Буш оказал бы большую услугу истории, если бы в дополнение к участию в празднествах он посетил бы полигон в Бутово к югу от города, где в братских могилах покоятся тела по крайней мере 20 тысяч жертв сталинского Большого террора».

«Советский Союз действительно одержал великую победу, разгромив нацистскую Германию, — пишет в заключение автор. — Ценой 27 миллионов жизней. Однако не показать контекст этой победы и не описать истинную природу советского режима будет означать, что мероприятия 9 мая явятся не только праздником победы, но и пропагандистским мероприятием, превозносящим советский строй».

Владимир Козловский

Би-би-си, Нью-Йорк

Би-би-си