КОГДА СЧИТАТЬ МЫ СТАЛИ РАНЫ… Сколько человек наша страна потеряла в Великой Отечественной, если суммировать военные потери и потери среди гражданского населения? Последние годы некоторые историки говорят о 43 миллионах погибших. Официальная цифра меньше — 26-27 миллионов. Старшее поколение помнит знаменитые «20 миллионов» — так говорил Хрущев. А в феврале 1948-го Сталин оценил потери в 7 миллионов. «Известия» попытались разобраться — отчего такой разброс цифр? Как выяснилось, сложнее всего подсчитать потери гражданского населения. С военными потерями тоже путаница. Разница в цифрах армейских потерь объясняется в первую очередь тем, что считали эти потери по-разному. У каждой из приведенных ниже методик подсчета, использованных различными историками, свои плюсы и свои минусы. И, естественно, свой результат.

Методика «армейская». 8 млн 600 тыс. погибших

Эта цифра считается официальной — на ней настаивает Министерство обороны России. Она получена в результате обработки всех данных, которые пересылались в Москву с фронтов во время войны.

Как объяснил корреспонденту «Известий» начальник военно-мемориального центра Минобороны генерал-майор Александр Кирилин, каждые три дня командир роты подавал донесение в штаб батальона о том, сколько человек у него погибло (с указанием полных данных и приложением карты места захоронения). Батальон обобщал данные рот, в полку сводились данные батальонов, они передавались в дивизию — и так далее, вплоть до штаба корпуса или армии. Оттуда сводки шли в штаб фронта, который каждые две недели направлял общую цифру в Москву. Сегодня все эти материалы находятся в Центральном архиве Министерства обороны, где на каждого погибшего заведена учетная карточка.

То есть арифметика: сплюсовали сводки погибших, прибавили тех, кто не вернулся из плена, тут вычли, там прибавили — вышли на цифру, примерно равную 8 млн 600 тыс.

Эту методику можно назвать «армейской» — ее использовали Генштаб и Академия военных наук. В итогах подсчета примерно сошлись. Но даже сами военные соглашаются, что простой способ сложения-вычитания не может гарантировать точного результата. Слишком много неизвестных величин оказывается в числе слагаемых.

Вспомнить хотя бы про страшные «котлы» первого периода войны. Штаб дивизии дал сводку — а назавтра сам оказался в окружении и новой сводки уже не передаст. При этом в окружении — тысячи и тысячи красноармейцев. Как проследить их судьбу? Кто погиб, кто оказался в плену, кто ушел в партизаны, кто растворился, «кося» под местного жителя, кто пробился к своим? Лишь задним числом, исходя из списков части, можно вывести некое приблизительное число «пропавших без вести», не зная, какой конкретно боец остался жив, а какой погиб. Учитывая масштабы войны, погрешность вырастает до сотен тысяч, до миллионов. Тем не менее «армейские» историки считают, что надежнее методики нет, что прочие слишком часто оборачиваются жонглированием цифрами.

«Прочие» — это методики экстраполяций. Их предлагают «штатские» историки. Они исходят из того, что, коль вариант сложения-вычитания ненадежен, нужно искать альтернативы. Сами по себе экстраполяции — что-то вроде метода барона Кювье: по позвонку реконструируется скелет динозавра. Результаты получаются различные, но именно так появляются выкладки, вызывающие шум. Пример — цифры Бориса Соколова.

Методика Соколова. 26,4-26,9 млн погибших

Историк Борис Соколов объясняет, как был получен его результат.

— За основу подсчета я взял статью Д. Волкогонова «Мы победили благодаря бесчеловечной системе» (там приведена помесячная разбивка безвозвратных потерь Красной Армии за 1942 год) и книгу бывшего начальника Лечсанупра Красной Армии Е. Смирнова, где приведена помесячная статистика потерь за все годы войны ранеными. Если предположить, что количество убитых примерно прямо пропорционально количеству раненых, то, взяв за основу ноябрь 1942 года (когда число попавших в плен было минимальным), можно оценить потери за всю войну. У меня получилось 22,4-22,9 млн — если включать небоевые потери в частях. Добавил 4 млн умерших военнопленных, и получилась цифра 26,4-26,9 млн человек. Погрешность составляет примерно 5 млн человек.

Все специалисты, которых мы опрашивали, считают цифру Соколова завышенной. Главная претензия к самой методике — насколько корректно результаты одного месяца равномерно экстраполировать на весь период войны? Это вообще уязвимость подобных исчислений: вспоминая барона Кювье — что брать за позвонок?

Добавим, что Соколовым выведена еще одна нашумевшая цифра, упомянутая выше: совокупные потери СССР во время войны — 43,3 млн человек.

Методика картотечная. 13,85 млн погибших

Как уже говорилось выше, в Подольске, в Центральном архиве Министерства обороны хранятся персональные карточки погибших солдат и офицеров. Их там, по словам того же генерала Кирилина, 15 млн. Немалая часть имен была установлена во время подворового опроса, проведенного в 1948-1949 годах военкоматами. (Работники военкоматов просто ходили от дома к дому и выясняли имена погибших). Серьезное подспорье — переданные нам американцами вскоре после войны две картотеки WAST (справочной службы вермахта) — на военнопленных-офицеров и на военнопленных-солдат. 15 млн — серьезная цифра, она на 7 млн превышает ту, которая выходит при прямом подсчете потерь. Но, по словам генерала Кирилина, из-за схожести фамилий, ошибок писарей и других неточностей очень часто на одного человека заводилось по нескольку карточек (иногда до 10).

Тем не менее обработка сводной картотеки персональных потерь — перспективный путь. Этот способ опробовал, например, военный историк и архивист Сергей Ильенков. Он вел побуквенный анализ карточек: условно говоря, сначала считаем фамилии на «А», потом на «Б» — и далее. Процесс оказался невероятно трудоемким, работа завершена не была, но экстраполяция полученных результатов на весь «массив информации» дала цифру 13,85 млн. Так это или не так — станет ясно после окончательной обработки картотеки и создания компьютеризированного банка данных.

Немецкая методика

Немцы тоже считали свои фронтовые потери разными методами. Авторитетной в Германии признается методика военного историка Рюдигера Оверманса. Он сделал выборки из двух массивов информации — списочного состава воевавших частей (вермахта, СС, люфтваффе, кригсмарине и т.д.) и погибших из тех же категорий. Высчитал, сколько процентов от каждой из категорий приходится на потери, и уже из этого вывел свою примерную оценку немецких безвозвратных потерь — 5,3 млн человек. О плюсах и минусах «немецкого счета» судить трудно, у нас методика Оверманса не применялась.

В материале приведены, разумеется, не все имеющиеся варианты подсчета. Кроме того, мы сознательно не касались тех, которые «завязаны» на исчислении сугубо демографических потерь, включающих потери и мирного населения.

* * *

Историк Павел ПОЛЯН:

— Точную цифру армейских потерь (как и потерь мирного населения) установить невозможно. Пора привыкать пользоваться «вилкой» — от соколовских цифр и до армейских или ильенковских. Истина где-то посередине. Но стремиться ее узнать необходимо. И для истории, и для осознания подлинной цены нашей Победы. Слишком многое списывается на сам факт, что войну-то мы выиграли, а остальное — вопрос второстепенный. Но равнодушие к солдатской смерти перетекает в равнодушие к солдатской жизни (вспомните начало первой чеченской). И еще… В Отечественную был в ходу неофициальный лозунг: «Русские бабы новых нарожают!» Так вот — не нарожали (и тем более не нарожают сейчас). Демографические последствия войны волнами накрывают нас до сих пор. В сочетании с другими демографическими проблемами они оборачиваются то нехваткой или избытком школ и детсадов, то трудностями призыва в армию, то неизбежностью привлечения в страну рабочих рук со стороны.

Академик Юрий Поляков: «Точную цифру потерь мы не узнаем никогда»

Академик Российской академии наук Юрий Александрович ПОЛЯКОВ — председатель научного совета РАН по исторической демографии и исторической географии. Он — очевидец и участник всех дискуссий по выяснению числа наших потерь в Великой Отечественной войне.

Цифры обоснованные и цифры реальные

— Юрий Александрович, когда Сталин говорил о 7 миллионах — он кривил душой или объективно не знал истинной картины?

— Кривил душой. Ну что вы! Он не мог не знать, что потери намного превышают семь миллионов. К Верховному стекались данные от командующих фронтами — то есть порядок цифр по армии он представлял. Потери мирного населения? Но «7 миллионов» прозвучало в феврале 1949 года. Как раз шла подготовка к первым послевоенным выборам в Верховный Совет СССР, только что уточнялись списки избирателей — то есть прошла масштабная учетно-статистическая операция.

Психологически ход тоже в его логике. Вспомним историю с переписью 1937 года. Сталин прогнозировал, что население страны — порядка 180 млн, перепись же показала — 162 млн: сказались последствия Гражданской войны, голода 1921-1922 и 1933 годов. И перепись назвали вредительской, все цифры засекретили, а руководителей ЦУНХУ (Центрального управления народнохозяйственного учета) расстреляли. В январе 1939 года прошла новая перепись, ее результаты уже подгонялись под нужные. Но к этому факту мы еще вернемся.

— Хрущевские «20 миллионов». Откуда они?

— Нелепость цифры «7 миллионов» была очевидна. Работали комиссии — научные, Генерального штаба… Почему Хрущев сказал именно про «20 миллионов»? Не знаю. Возможно, исходил из итогов переписи 1959 года. Возможно, это просто число, которое удалось установить на тот момент. Не забывайте, компьютеры появились недавно, а до этого сам процесс подсчета был невероятно медленным. Но сама цифра была красивая, круглая, вот и стала надолго «официозной».

— 27 миллионов — это уже цифра времен перестройки…

— Не совсем так. Могу показать научные публикации конца 1960-х, где она уже называлась. Другое дело, что наши руководители все равно твердили про «20 миллионов».

Сегодня, считаю, мы должны говорить о 26-27 млн погибших, из которых 8,6 млн — потери действующей армии, остальное — мирное население. Это цифры обоснованные, они выведены на основании документов или исчислены по признанным методикам. Другое дело, что «обоснованные» и «точные» — разные понятия. Точное число потерь мы не узнаем НИКОГДА.

Статистика блокадного Ленинграда

— Никогда, потому что война — слишком сложное явление. Слишком многое переплетено. Слишком многое остается неясным до сих пор. Слишком долго вопрос о потерях был заложником политики.

Вот конкретный пример — Ленинградская блокада. Много лет считалось, что число ее жертв (говорю про мирное население) — около 600 тысяч человек. Цифра выводилась путем простого опроса вернувшихся в город после снятия блокады и сравнения с числом предвоенного населения. В начале 1960-х в «Вопросах истории» появилась статья, где на основании новых материалов приводились другие выкладки — около 800 тысяч. Эту цифру поддержал маршал Жуков. Но резко воспротивился Павлов, нарком продовольствия при Сталине: он отвечал за снабжение Ленинграда, в его интересах было доказать, что число умерших от голода как можно меньше. Павлов был еще в силе, обладал большими связями. Научный спор попал в зависимость от того, чей политический вес больше.

— И чем закончилось?

— Сегодня признанная цифра блокадных потерь — 700-800 тысяч. Английский журналист Александр Верт округлял до миллиона — и его не обвиняют в преувеличениях. Слишком многое неизвестно. В городе продолжался призыв в армию. Надевших форму надо вычитать из числа мирных жителей — но сколько призвали? Продолжалась эвакуация населения — сколько смогли вывезти? И так далее…

Сложение и вычитание 1939 года

— А почему, высчитывая наши общие потери, нельзя просто сравнить количество населения до войны и после?

— Потому что «до» и «после» — тоже некорректные понятия. Казалось бы, точка отсчета — перепись января 1939 года. По ней население СССР — 170,2 млн. Но я уже говорил: перепись фальсифицировалась. В опубликованной ныне секретной переписке тогдашнего начальника ЦУНХУ Саутина называлась полученная реально цифра — 167,3 млн. Зная характер фальсификаций, делаем определенную поправку: в итоге выходит 167,6 млн. Но почти три миллиона уже под вопросом!

Дальше вспоминаем историю. 1 сентября 1939 года — начало Второй мировой войны. Красная Армия выступает на запад. В состав СССР входят Западная Белоруссия и Западная Украина (позднее — Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия, Северная Буковина). Считается, что население СССР увеличилось еще на 23 миллиона человек (хотя цифра спорная). Однако параллельно из Польши к нам бежит масса народу. Евреи, спасающиеся от геноцида. Беженцы-поляки. Коммунисты, люди, политически ориентированные на СССР. Сколько прибыло «на круг»? Говорить можно лишь приблизительно.

При этом вскоре на присоединенных землях начинаются массовые аресты, депортации местной буржуазии, чиновников, полицейских, польских осадников. Какой-то процент из них был расстрелян. Какой?

Не забудем: одновременно в Германию идет выезд местных фолькдойче («рижские немцы», бессарабские колонисты и т.д.). Это — сотни тысяч человек. Тоже минусуем… Вычитаем и наши потери в финской войне (ноябрь 1939-го — март 1940 года). И получается, что мы не знаем точного ответа на простой вопрос: сколько народу проживало в СССР на 22 июня 1941 года?

Идем дальше. Войну пока оставляем за скобками. Но кто сегодня помнит про обмены населением? Например, в 1944 году литовские поляки были переселены в Польшу, а польские литовцы — в Литву (и стали гражданами СССР). С Западной Украины уходили поляки, из Польши — украинцы. В 1945 году Польше был передан Белосток с окружающими территориями… В результате всех этих операций населения больше убыло или прибыло? Мне лично ответ неизвестен.

Солдатская кровь

— Насколько можно доверять цифрам Минобороны: потери Вооруженных сил во время Великой Отечественной — 8,6 млн?

— Я доверяю. Базовая, задокументированная цифра. Выведена на основе отчетов, поступавших с фронтов в Ставку. Серьезные, знающие люди (генштабовская комиссия генерала Кривошеева) изучали их, сверяли со списочным составом частей. Но…

Насколько вообще достоверна тогдашняя отчетность? Окружения, высчитанные с опозданием очень условные цифры потерь — это само собой. Однако кроме того… Известно: многие командиры (в том числе высокого ранга), докладывая о потерях, иногда занижали цифры (доказывая воинское мастерство), иногда завышали — чтобы получить на свои части дополнительное снабжение. Кто? Когда? Насколько? Уже не выяснишь… Пленные. Тоже масса вопросов. Наконец выведено число взятых в плен, умерших в плену. Но как высчитать число бежавших? Отпущенных? Ведь в 41-м году немцы взяли столько наших солдат, что не знали, что с ними делать, и многих отпускали. Называется цифра — до 800 тысяч человек. Можно ли ей верить?

— Какие данные в военной отчетности до сих пор засекречены?

— Не знаю, говорить ли тут о секретности — но я, например, никак не могу выяснить число дезертиров из Советской Армии. А оно должно быть велико. Допускаю, что до миллиона человек.

Под колесом войны

— В номерах «Известий» военных и послевоенных лет я часто встречаю отчеты Чрезвычайных государственных комиссий по расследованию гитлеровских злодеяний. Из них догадываешься, как вычислялось число жертв в массовых захоронениях — в лагерях военнопленных, на местах немецких расстрелов… Вот огромный ров… Понятно, что вскрывать его и пересчитывать каждый череп невозможно. Закладывались шурфы, по обнаруженным останкам определялась плотность захоронения, потом брался его размер — и выводилась примерная цифра.

— Что ж, хоть какой-то подсчет. Ведь статистика потерь среди мирного населения уязвима именно тем, что жертвы часто никак не фиксировались. Немцы бомбят город. Сколько погибло? Не до подсчетов. Через два дня немцы этот город берут. Все — про погибших при бомбежке никто не вспомнит. Или — деревня без конца переходит из рук в руки. После каждого боя мы считаем своих убитых, немцы — своих. Но кто посчитает погибших местных жителей? В конце концов, кто сегодня скажет, сколько народа умерло на оккупированных территориях от болезней, от недоедания? Говоря о жертвах среди мирного населения, мы вспоминаем расстрелы, сожженные деревни… А ведь количество тех, кто просто умер от невыносимой жизни, кто не пережил потрясений, у кого не выдержало сердце от горестных известий, кто оказался без медицинской помощи, не меньше!

Вся статистика потерь в зоне оккупации чрезвычайно затруднена. Яснее — по территориям, не захваченным немцами (хотя одна лишь эвакуация напрочь перетасовала «демографическую колоду»). Сохранилась продовольственная отчетность, фиксировались похороны и рождения… Но и то — сейчас, например, идет большой спор о количестве умерших от голода в нашем тылу.

Последний подсчет

— Правильно ли я вас понял, Юрий Александрович: 27 миллионов — цифра неокончательная, и лет через десять появится новая?

— Да бросьте вы… Никто через десять лет считать не будет. Надо остановиться на нынешней цифре и прекратить дискуссию — просто понимая, что фактически число потерь гораздо выше.

Поверьте — я уже пожилой человек и знаю что говорю. Мы сейчас торжественно отметим 60-летие Победы. Это последний праздник поколения фронтовиков. А через десять лет накатят новые проблемы, и уже мало кого будет волновать — какую же цену мы тогда заплатили.

Сергей НЕХАМКИН, Тимур АРХАНГЕЛЬСКИЙ

12:40 06.05.05

Известия.Ru