О своей матери, труженице фронтового тыла, колхозной звеньевой Мархуме Нургалиевне Вагаповой-Закиевой рассказывает ее дочь Нурания Абзалова, заведующая фельдшерским пунктом села Русский Байтуган Самарской области.

В газетах и на экране заговорили о событиях Отечественной войны, о лицах Победы. Все больше – о неизвестных событиях и героических людях. А для меня лица Победы – это мои родители, крестьяне маленькой деревеньки Байтуган Камышлинского района, что на севере нашей области. Все сошлось в их простых судьбах – и война, и Победа, и солдатская доля, и трудовой фронт.

Довоенное детство родителей трудно назвать счастливым или безоблачным. Маме не было и восьми, когда она осталась без матери. Все домашние заботы легли на ее плечи: старшая дочь, а значит, на ее руках братишка и годовалая сестренка. Еду для семьи готовили обычно в большом казане, а у девочки не хватало росточка до него даже дотянуться. Пришлось деду, ее отцу, распилить в лесу и привезти в дом огромный дубовый пень. Стоя на нем, «хозяйка» и кашеварила многие годы.

Мама не может без слез вспоминать свое детство. Горше всего переживает, что не довелось ей учиться. Подросли и пошли в школу брат, за ним сестра, а мама опять у люльки – нянчит теперь сводного братика. «Бывало, вырвусь от забот, прибегу к речке: «Унесите, волны, мои беды и невзгоды!..» Встречаю зарю алую, провожаю закат и прошу: «Розовое небо, раствори в красоте своей печаль мою»… Верила детская душа в чудо».

Отец успокаивал: «Учиться, дочка, никогда не поздно. Придет и твое время».

Но пришла война… Довоенным детским счастьем остался в памяти подарок отца: заказал для нее холщовое платьице. Лен тогда сеяла каждая семья, сами же вручную и доводили его «до ума»: убирали, сушили, выбивали семена, заливали в большие чаны – и снова мыли, сушили, мяли, пряли и только после этого – ткали. Тем одевали себя, тем же наряжали. Не с того ли времени, не от этого ли простенького платьишка мамина привычка обо всем сотворенном руками говорить, как о чем-то живом, духовном. Хлеб и картошку всегда называет почтительно «спасительницы». Ведь и эта повседневная пища бывала для них не едой — лакомством.

«В селе холодно, голодно, — вспоминает она – отец наш, на все руки мастер, смастерил телегу, отвез в Бакаево на базар и обменял на пшено и горох. Помню, устроили мы пир на весь мир! Собрали детвору со всей деревни, накормили досыта гороховой и пшенной кашей… Так и жили, скудно, но, не скупясь, от трудов тяжких не бегали, о душе не забывали…»

В первый же день войны из Байтугана ушли на фронт почти все мужчины – отцы, деды, братья. Не было семьи, кого бы не коснулась эта беда. Провожали всем селом… Молча. Почти без слез. Такое не забыть…

Хлеб в те годы и сеяли, и убирали вручную. На поле выходили все – женщины, дети, старики. Работали на износ, без отдыха или пересменок – время крестьянское не ждет. Бывали случаи, вяжут снопы и засыпают на ходу. Маму назначили звеньевой. Подруги, а за ними и остальные вскоре стали называть ее Искоркой. Она в работе и впрямь словно искра – ловка, сноровиста, делает все весело, с душой. И поддержать умеет вовремя — словом ли, делом.

Едва завершались полевые работы, всех трудоспособных отправляли на зиму валить лес, вспоминала мама. Адский труд – от темна и до темна. На морозе и, считай, на голодный желудок. Разжигали костры, пекли картошку, тыкву, свеклу – тем и держались. И еще мыслью: «На фронте тяжелее». «Тогда общий наш лозунг «Все – для фронта, все – для Победы» был словно приказ самому себе: «Держись! Надо выстоять!»

В 1943 году мобилизовали всех колхозных девчат в Кузоватовский район Ульяновской области копать окопы. «Помню, как-то зимним вечером выдали нам за хорошую работу (так сказано было официально) по три килограмма муки. Как мы обрадовались! – рассказывает мама. – Нам казалось, выше награды и быть не может! Поделила муку пополам, из одной половины сразу напекла блинов…» Мама замолкает, пытаясь унять волнение. «…До такой степени мы были голодные – и не рассказать. Вкус тех блинов помню до сих пор. Кажется, ничего вкуснее и не ела – ни до, ни после».

Возвращались они домой с того «трудфронта» пешком. От железнодорожной станции Похвистнево до Байтугана километров 50-60. «Как ни экономили, запасы кончились. Силы тоже на исходе. Что делать? Добираться как-то надо. Остается одно – просить подаяние в селах, которые были на нашем пути… По сей день молюсь за этих женщин, которые делились с нами последним куском. Кто вареной тыквой, кто лепешками из лебеды, кто печеной картошкой… Спасли нас…»

Мама убеждена: ту страшную войну мы одолели тем, что держались друг за друга, верили в Победу, были трудолюбивы, сильны духом. И, конечно, не теряли ни сочувствия к боли другого, ни доброты: «Ни голод, ни холод, ни нищета не смогли отнять у нас этого».

…На рассвете 9 мая 1945 года, выгнав скотину в табун, она прилегла – и тут же во сне увидела свою маму. Первый раз с тех пор, как ее не стало! «Будто мама в белоснежном платье принесла нам каравай! А меня так крепко обняла и говорит: «Устала, хозяюшка ты моя, устала. А я ведь ничем не могу тебе помочь». Вручила мне каравай – и исчезла». А вскоре голос Левитана по радио: «Победа! Победа!»

16 июня 1947 года в Камышлинском райисполкоме работникам фронтового тыла вручали медали. Среди них – и моей маме. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года, говорится в удостоверении, которое она получила, за доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. награждается медалью Вагапова Мархумя Нургалиевна.

Трудовых медалей у мамы несколько. Но эта – особая, боевая. Можно сказать, фронтовая. Ведь тыл в той войне тоже был фронтом.

А на фронтах Великой Отечественной воевал за Победу наш отец. 18-летним крепким парнем ушел он на войну, а пришел инвалидом. В ожесточенных боях под Бобруйском в Белоруссии отца тяжело ранило. Выжил он чудом, от гибели спасла липа, приняв на себя смертельную пулю. Отец часто вспоминал об этом. Он очень любил чудное это деревце и где только мог, старался посадить и вырастить его. Бывая в Камышле, я всегда любуюсь папиными липами, которые он вместе с сослуживцами вырастил здесь после войны. Поднялась его липа и под окном родного дома. Папиными руками посаженные липы украшают и наш сад, и мой медпункт. Когда они распускаются, когда зацветают, все село наполняется таким душистым ароматом, слетаются к ним работяги-пчелы за нектаром…

Жизнь продолжается. Но уже без отца – война догнала его и дома. Две юные липы поднимаются на его могиле. Посадили и бережно ухаживают за ними любимые внуки отца, наши дети.

По воскресеньям, отложив все дела, бегу к маме. Она, как всегда, встречает доброй улыбкой, расспросит о работе, о детях, о жизни. «Если бы не война!.. – часто думаю я, любуясь ею, мама наша могла бы стать прекрасным педагогом». И в свои 80 она не растеряла ни интереса к жизни, ни любознательности, ни доброты и мудрости. Пишет стихи, увлекается историей села. Ей было 75, когда она научилась читать: «Жизнь без грамоты, как рассвет без солнца». И очень радуется, что все ее внуки учатся в высших учебных заведениях. «Учиться нелегко, — наставляет их, — а стать человеком надо…»

Такие они, наши родные лица Победы. Родительский пример и заповеди, их жизненные установки помогают нам хранить в чистоте и дом, и душу, и отношения между собой. Они просты, неизменны, но сколько в них мудрости!

— Тот, кто переступил порог твоего дома, кто бы он ни был – твой гость. Прими его, угости чашкой чая…

— Поделись последним даже с недругом, если ему трудно…

— Не суди никого, Бог ему судья…

— Люби природу, и она всегда ответит тебе любовью, всегда поможет…

И такой еще мамин посошок на жизненную дорогу: «Имей щедрое сердце и белую душу». Моя трехлетняя внучка (мамина правнучка) уже «придумала стихи» про березу…

Береза белый сарафан надела,

Косу заплела.

До чего же ты хороша,

Береза – белая душа…

Живут родительские заповеди, ложатся в сердце. Родительская наука жизни прошла испытания и горем, и радостью, и бедами, и нелегкими трудами. Низкий поклон за такое наследство!

…Темнеет, когда выхожу из родного дома. Мама молитвами напутствует в дорогу. Уже на улице оборачиваюсь: почему же на калитке, где многие годы светится табличка «Здесь живет ветеран Великой Отечественной войны» нет рядом другой: «Здесь живет и работник фронтового тыла, отдавший свои юные годы Победе»? Ведь она, Победа наша, – была одна на всех.