Константина Алексеевича сваливали чохом — враги и бывшие соратники, прокуроры и олигархи, средства массовой информации и даже простой народ (правда, в основном нанятый). Кремль темнил и карты не открывал, но к весне практически все решили, что патриарху с почти 14-летним губернаторским стажем не удержаться. Область ждала нового назначенца, замерев в ожидании. Не сказать, что Титову было все нипочем, но в разгар этого процесса он выглядел назло всему блестяще. Словно знал заранее, каким будет финал, спокойно взирая со своих олимпийских высот на мышиную возню внизу. Видимо, самарский губернатор имел к этому основания. Поэтому накануне принятия решения был достаточно откровенен с корреспондентом «Новой газеты».

Я довольно спокойно относился ко всему, что происходило вокруг моей персоны в последние полгода. Хотя не скрою, что временами ситуация переходила все разумные грани. Теперь, к примеру, знаю, что к следователю прокуратуры можно приходить с двумя и даже тремя адвокатами. Тоже, можно сказать, опыт.

       Наезды были как лобовые, так и изощренные. Число «кандидатов в губернаторы» множилось, но я прекрасно знал, что в любом списке действующий губернатор присутствует и рассмотрение на любых уровнях будет начинаться с него.

       Тезис «нужно больше кандидатов» я принимал как данность, будучи при этом уверенным, что реальных кандидатов на самом деле очень мало. Крепких хозяйственников, которых хотели видеть на этом посту, — еще меньше. Раз-два, и обчелся. Так что я был только против того, чтобы людей сталкивали лбами.

       Губернатор в любой ситуации должен консолидировать взгляды — а меня заставляли обороняться. Возьмите те же мартовские митинги «против Титова», на которые выходили «до двух тысяч человек» (я мог в пику им вывести 12 тысяч — но к чему?). Протест носил явно заказной характер, нарыв этот нужно было вскрыть, что и было сделано во многом благодаря гласности (спасибо неангажированной прессе и «Новой газете» за честное и непредвзятое расследование). Ситуация оказалась на виду у всей области и вынуждала прилюдно объясниться, в чьих интересах это делается, а ответить моим оппонентам оказалось нечего. Чем больше я твердил, что противостояние идет только во вред, тем ожесточеннее были попытки сделать из Титова фигуру чуть ли не злодейскую. Чем больше дергались они — тем меньше дергался я.

       Простых выборов у меня и не случалось — простой вариант был только в 1991-м, когда не пошел на поводу у сторонников ГКЧП и получил кредит доверия со стороны Бориса Николаевича Ельцина. Никаких игр не было и не могло быть в тот момент, а угроз, даже прямых, я не боялся. Звонок из Москвы раздался тогда, когда история с путчем еще не закончилась. Сказали, что будут готовить указ о моем назначении. На что ответил: пока готовится указ, сорву сельхоззаготовки, в результате чего меня выгонят спустя месяц после назначения. «Логично», — ответила Москва, и все произошло в течение недели. О том, что указ вышел, узнал по дороге в Сызрань. Ждать было некогда, надо было работать.

       Все остальное — выборы и 96-го, и 2000-го — происходило далеко не так просто. И как умудренный опытом человек понимаю, что исход зависит не от того, сколько про тебя напишут хвалебного или насколько постараются облить грязью (а некоторые мои оппоненты, похоже, думали и думают иначе).

       Я в нынешней драке не участвовал и смотрел на нее со стороны, что помимо моей воли создало ситуацию «Титов и все остальные». Нужно было сохранить достоинство и не строить из себя политическую фигуру. Губернатор — прежде всего хозяйственник, политические амбиции не для этого поста. Политика — это публичность и карьера. Хочешь этим заниматься — уходи, мест хватает. А мне не до политики.

       Когда объем роста промышленного производства у нас составлял 5,6 процента, некоторые регионы рапортовали чуть ли не о восьми процентах. И где они сейчас? А мы к своим нынешним 8,1 шли постепенно, шаг за шагом, и рост этот продолжается (что есть заслуга не одного Титова). Угробить все из-за каких-то политических амбиций… Нет уж, увольте.

       Понимаю, что моя работа и имидж могут вызывать у той же кремлевской администрации разные чувства, но в данном случае речь не просто о Титове — речь о том, нуждается ли сегодняшняя власть в самостоятельно мыслящих людях или не нуждается и что по этому поводу думает президент России.

       Я считал и считаю себя руководителем самостоятельным и имеющим свое мнение по ключевым вопросам, даже если оно не вызывает высокого или всеобщего одобрения. Разделял идеи СПС, был рядом с Гайдаром, считаю, что курс был правильным ровно до тех пор, когда от позиций чистого либерализма (чего в мире просто не бывает) надо было постепенно переходить к мягкой социал-демократии — на это у меня свой взгляд и соответственно теперь свой путь…

       …В ситуации, когда ход процесса наверху определяют несколько групп влияния, я не могу на сто процентов быть уверенным, что все меня считают гладким и пушистым. Кому-то я очень не нравлюсь. Но я выбрал такую тактику и не собираюсь шарахаться из стороны в сторону. Мне важно, чтобы обо мне при любом исходе процесса не говорили как о разрушителе.

       Как человек верующий и много чего в жизни видевший привык доверять делам, а не словам. На лесть не покупаюсь и обычно осторожен с такими людьми. Да, в последнее время было немало разочарований, случалось и прямое предательство со стороны тех, в ком был уверен. Начиналось это еще во время подготовки к обычному варианту выборов, и не нужно было быть особенно прозорливым, чтобы просчитать, откуда в том или ином случае ноги растут, кто повелся на деньги или на искушение властью. Конкретные финансово-промышленные группы (и я знаю какие) тратили огромные деньги, чтобы свалить Титова, и шли на такие вещи, за которые должно быть стыдно и от которых не отмоешься. Человек мог говорить в глаза, что он мой друг и не будет мне мешать, — и при этом финансировал самую что ни на есть черную кампанию против меня. Мне тоже предлагали свои услуги по адекватным ответам — но мне такой пиар не был нужен. Я совсем не альтруист, и меня отнюдь не радовало, когда «сшибали» рейтинг губернатора. Но никогда он не опускался до такой отметки, когда надо было собирать вещички и отправляться на пенсию писать мемуары.

       Потому что, кроме технологий, есть еще и позиция народа. Оппоненты думали, что я буду выкручивать им руки с помощью силовых структур или же действовать их методами, а я отвечал открытой позицией, в чем находил немало сторонников даже среди тех, кто ранее меня не поддерживал. Никого не подкупая и не прикармливая (а тарифы пиара мне известны). Мне важно было, чтобы меня и мою позицию слышали.

       То, как складывалась борьба, провоцировало моих противников на сумасшедшие траты (надо же было как-то донести до Кремля, что существуют такие замечательные кандидаты на губернаторский пост). Вполне сравнимые и даже превышающие затраты прежних выборов (я опять же знаю, о чем говорю). Конечно, им будет обидно, если окажется, что огромные деньги выброшены, в сущности, зря.

       Свое слово Титов сказал ровно тогда, когда пришло время. А может, уже тогда он знал, чем дело кончится?

       На то он и политик, что бы Константин Алексеевич по этому поводу ни говорил.

       Владимир МОЗГОВОЙ, наш спец. корр., Самара — Москва

       28.04.2005

Новая газета