Перед юбилеем Победы вспыхнул интерес к окопной прозе. На полки книжных магазинов под грифом «бестселлеры и новинки» хлынул поток переизданных романов тридцатилетней давности – новых книг о Великой Отечественной войне сейчас почти не публикуют. Мэтры прозы утверждают, что военные шедевры в литературе созреют лет через десять–двадцать.

Книги к 60-летию Победы печатались во многих издательствах срочными тиражами-молниями: только бы успеть к красной дате календаря. Однако переизданий среди них гораздо больше, чем новой прозы. Очевидцев войны становится все меньше, а вдохновение современных писателей обычно не подчиняется календарным праздникам.

Война со своими

Самая яркая из книг нынешнего юбилейного издательского залпа, безусловно, – «Военное» Александра Солженицына, собравшая рассказы разных лет и… одно телевизионное выступление десятилетней давности. Тогда, в урезанном цикле передач на канале ОРТ (последняя серия должна была повествовать об отношении народа к власти Ельцина, но так и не вышла на экраны), Солженицын рассказывал о своем аресте. О том, как отмечал Победу 1945 года в тюрьме «Большой Лубянке», в самом центре Москвы, и сквозь прутья решетки мог наблюдать праздничный салют. Его арестовали за шаг до Победы: в переписке офицера Солженицына со школьным другом нашлись непочтительные высказывания о товарище Сталине. История не пишется в сослагательном наклонении, и сейчас в голове не укладывается, что Александр Солженицын командовал батареей разведчиков-артиллеристов, то есть мог не вернуться с войны, не попасть из огня в полымя и не написать «Архипелаг ГУЛАГ», не дожить до наших дней. Непоправимо честный во всем, он писал о войне, которая шла «на два фронта»: о войне партийного руководства с подчиненными и войне наших солдат с немецкими. Писал о том, как за несколько украденных картофелин голодных советских солдат приравнивали к фашистам, и о том, не проиграл ли наш народ в той «параллельной» войне, которую вел со своим вождем.

В этой правдивости – вся ценность нашей окопной прозы о людях, которые воевали и побеждали под началом Сталина, но отдельно от него. Именно поэтому другой живой классик Андрей Битов сейчас так яростно выступает против памятника Сталину в Волгограде или Крыму и выпускает книгу «Победа» о собственном блокадном детстве (когда началась война, ему было четыре года).

К нынешнему юбилею Великой Победы готовятся книги, когда-то отвергнутые по идеологическим соображениям. Когда-то советские издатели с ужасом вернули Анатолию Кузнецову рукопись романа «Бабий Яр», который теперь продается в книжных магазинах среди детективных бестселлеров. Кузнецов 14-летним подростком вел дневник во время немецкой оккупации Киева, а потом вместе с товарищем по институту Евгением Евтушенко (автором одноименного стихотворения «Бабий Яр») ходил к знаменитому месту расстрела евреев, рассказывал другу о том, как ручей долго вымывал кости убитых.

Смерть как случайное воспоминание

Из новой прозы успевает к сроку ожидаемый роман Леонида Гиршовича «Вий. Вокальный цикл Шуберта на слова Гоголя». Родившийся после войны, Леонид Гиршович пишет все о том же военном Киеве, где идет обычный оперный сезон, газеты лояльны к захватчикам, а главный режиссер Театра оперы хочет шантажом склонить к сожительству еврейскую девушку под угрозой выдать ее нацистам (Бабий Яр совсем рядом). Этот роман уже решено номинировать на будущий Букер. Шансы на победу у произведения есть, учитывая, что председатель жюри этого года – Василий Аксенов из военного поколения (ребенком был эвакуирован за Урал).

В современной психологии и драматургии есть термин «flash bac» («вспышка прошлого»). Такое происходит со всеми, когда в размеренную жизнь вдруг молнией врезается мысль о детском стыде, юношеской обиде. Такой же «вспышкой», поддерживающей чувство настоящего, становится сегодня Великая Отечественная война для современной литературы. За примерами далеко ходить не надо. Это и семейные предыстории героев Людмилы Улицкой (побочные, небольшие сюжеты). И недавно презентованный роман молодой писательницы Ольги Славниковой «Бессмертный» – о ветеране, который удавкой уничтожал фашистов во время войны и теперь мечтает повеситься на спинке собственной кровати. Как ни странно, этот жутковатый роман тоже «подгадали» к празднику.

К сожалению, очень скоро волна популярности окопной прозы схлынет, срочно напечатанные тиражи разойдутся. И их верстки придержат в издательствах до следующего юбилея, который будет еще беднее живыми свидетельствами войны. Впрочем, классик отечественной военной прозы писатель Борис Васильев в интервью «Новым Известиям» утверждает, что настоящие романы о войне должны появиться гораздо позже. «Роман «Война и мир» Толстой написал спустя десятилетия после Отечественной войны 1812 года. И все потому, что к тому времени отсеялось ненужное. Точно так должно произойти и с осмыслением нашими литераторами Великой Отечественной», – считает Борис Васильев.

МАРИЯ КОРМИЛОВА

28.04.05

четверг

«Новые Известия»