(Ежедневный Журнал). Нынешнее послание президента Федеральному собранию оказалось на редкость неожиданным и конкретным, по крайней мере в экономической части. От общих слов об укреплении закона и развитии гражданского общества Владимир Путин перешел к жесткой критике бюрократии, которая рэкетирует бизнес и пользуется подходящими условиями для повышения своего собственного благосостояния. Более того, Путин сказал то, что давно уже стало очевидным для большинства вменяемых граждан: приход во власть превратился в разновидность бизнеса.

(Фото: Newsru.com)

Не первый год пресса как минимум рассказывает всем заинтересованным, в том числе и главе государства, о наших министрах-предпринимателях, которые добиваются фантастических успехов в бизнесе, связанном с их непосредственной деятельностью в правительстве. Их имена все знают, их бизнес-интересы хорошо известны. Нет сомнения, что пресса не единственный источник подобной информации для президента. Однако нулевая реакция Путина на эти факты убедила общество в том, что такое «совместительство», предпринимательство министров и других крупных чиновников – норма если не поощряемая президентом, то уж точно не порицаемая.

И вот Путин публично сказал, что это неправильно. Неожиданный сигнал.

Под другой фразой Путина о том, что «налоговые органы не вправе терроризировать бизнес, многократно возвращаясь к одним и тем же вопросам», подпишется вся экономически активная часть населения страны. Эту фразу, кроме всего прочего, следует рассматривать и как признание самого факта налогового террора в отношении отечественного бизнеса. И это тоже весьма неожиданный тезис. Не потому, что террор был выборочным или незаметным, а потому, что до сих пор все были уверены, что он санкционирован Кремлем, что он часть экономической стратегии. И в первую очередь уверены в этом были сами налоговики. Теперь они могут почувствовать себя дезориентированными.

Заявление президента о том, «что приоритетом деятельности налоговых и таможенных органов должна стать проверка исполнения налогового и таможенного законодательства, а не выполнение каких бы то ни было планов по сбору налогов и пошлин», вообще выглядит покушением на святое, на основы основ. Как это не думать о плане по сбору налогов и пошлин?

Ну а замечание о том, что «должны быть найдены такие формы погашения налоговой задолженности прошлых лет, которые бы обеспечивали интересы государства, но не разрушали бы экономику и не загоняли бы бизнес в тупик», вообще могло бы принадлежать адвокату по делу ЮКОСа. Однако ее произнес человек, с чьего согласия налоговики не просто загнали бизнес ЮКОСа в тупик, а попросту разрушили его.

И, наконец, совершенно революционное предложение об амнистии капиталов. Президент, правда, прямо не употребил этих слов, но сказал буквально следующее: «Необходимо разрешить гражданам задекларировать в упрощенном порядке капиталы, накопленные ими в предыдущие годы». А что это как не амнистия, столь часто предлагаемая разными политиками и столь непопулярная в народе, особенно среди левого и патриотического электората? Единственное, чем президент обусловил такую милость, – уплата подоходного налога и возвращение денег в Россию.

Непопулярный тезис об амнистии был сбалансирован предложением об отмене налога на наследство. Идея революционная (во многих странах с развитой рыночной экономикой этот налог высок или очень высок) и, безусловно, приятная для многих миллионов владельцев относительно небольших состояний. Собственно, этим, наверное, и объясняется щедрость в вопросе о наследствах: у российских граждан, еще по-настоящему не скопивших сколько-нибудь значительных состояний, нечего особенно собирать. Пока, по крайней мере.

В целом экономическая часть послания президента выглядит весьма либеральной. Она пронизана сигналами: не бойтесь, мол, дело ЮКОСа не в счет, я лично позабочусь о благоприятной среде для деятельности бизнеса.

Надо полагать, что предприниматели сейчас в тяжелом раздумье: насколько сказанное Путиным имеет отношение к действительности? Можно ли переводить капиталы в Россию, где и поле деятельности шире, чем в любом зарубежье, и возможность получения прибыли почти ненормально высокая? Или все это – очередная спецоперация по заманиванию наивных граждан в лапы тех же налоговиков и прокурорских? Или просто слова, предназначенные для внешнего употребления?

В еще более тяжелом раздумье находятся сейчас те самые налоговики, которые, как им до сих пор казалось, во славу отечества раскулачивали олигархов и прочих богатеев. Ведь налоговые претензии при поддержке судов всех уровней так чудесно действовали. И что теперь, всему этому конец?

Что же на самом деле имел в виду президент, говоря все это? Как его слова будут реализованы на практике и будут ли реализованы вообще?

Пытаться получить ответ на эти вопросы, следя только за речью президента, бесполезно. Прочитать правильный ответ в его глазах невозможно: они непроницаемы.

Кто же и как дешифрует послание?

[25 АПРЕЛЯ 2005, 16:16] МИХАИЛ БЕРГЕР

Ежедневный Журнал