Существование подпольных приемных пунктов металлического лома представляет собой угрозу безопасности. И не только потому, что в области уже не раз обнаруживали на этих пунктах ракеты, снаряды и другой взрывоопасный утиль.

Сразу оговоримся: речь не идет о легальных пунктах приема — они находятся под постоянным контролем и вынуждены соблюдать оговоренные в законе нормы и правила. Но, к сожалению, оставшиеся от социализма «месторождения» ржавого металла практически иссякли, доходы же от продажи лома существенно выросли, что и служит причиной дрейфа этого вида бизнеса в криминальную «тень».

А недавно на частном приемном пункте погиб мужчина, пытавшийся «утилизировать» боевой снаряд. Возможно, не случись этой трагедии, фирма еще долго продолжала бы свою незаконную деятельность. Как выяснилось, предприятие не имело лицензии, а значит, и права заниматься приемом цветного металла. Как заявил корреспонденту «РГ» руководитель Лицензионной палаты Самарской области Юрий Бородулин, срок лицензии у них закончился еще в феврале. Впрочем, он затруднился ответить на вопрос, были ли там эти боеприпасы, когда лицензия еще действовала: «Мы обязаны контролировать деятельность организаций, которым выдаем лицензии, но не имеем права проверять их чаще, чем раз в год».

Еще в предвоенные годы посчитали, что получать металл из лома значительно дешевле, чем добывать его из руды. Тогда-то Сталин лично объявил металлолом стратегическим сырьем и создал систему вторметов, которая и занималась заготовкой лома для отечественной металлургической промышленности. Прием металлического утиля у частных лиц был строго регламентирован. Существовал специальный перечень металлоизделий, которые населению разрешалось сдавать в приемные пункты (тогда их называли приемными цехами). Туда входили ложки, вилки, сковородки, подстаканники… И никому не приходило в голову стащить в утиль краденную с родного завода деталь: ее бы там не приняли, а самого «предпринимателя» сдали бы куда следует.

В постперестроечные годы, когда отечественная металлургия оказалась в кризисе, а рынок металлолома фактически лишился всякого контроля, возникло огромное количество мелких организаций, которые стали самостоятельно собирать и экспортировать лом.

Юрий Бородулин отметил, что «на этом рынке проблем немало, особенно в последние годы, когда он стал достаточно доходным. Именно туда, где доходы высоки, стремится криминал. А на лом металла за рубежом, особенно в Китае, сейчас большой спрос и соответствующие цены».

Как таковых приемных пунктов черного металла не существует: структура вторчермета должна иметь специальное оборудование – краны, прессы, стружкодробилки, дозиметры, контейнеры для отходов. Сами понимаете, в гараже на городских задворках все это разместить сложно. Так что подполыцикам остается довольствоваться цветным металлом — он и дороже, и легче.

За истекшие полтора десятка лет все залежи металлических отходов уже опустошены. Дальше -интереснее. Никто не мог предсказать ситуацию, когда человек, открутив бронзовую гайку или срезав несколько десятков метров алюминиевого провода, получает за них сумму, равную его месячной зарплате. В результате народ начал резать и отвинчивать все, подчас рискуя собственной жизнью. Отдельные охотники за цветметом спиливают цветы с монументов и памятников, разбирают оборудование железных дорог и разоружают многострадального Чапаева, с монумента которого уже многократно спиливали саблю и пулемет.

Оценить общий ущерб, нанесенный «цветными» металлоломщиками, не в состоянии ни одно российское ведомство или министерство. Более того, государственные структуры попросту не могут их контролировать.

Юрий Бородулин считает, что «существующие положения нарушают целый ряд организаций, и это уголовщина в чистом виде. Иногда мы фиксируем такие нарушения, но ничего не можем с ними поделать, лишь сообщаем в правоохранительные органы. У нас нет права применять к ним санкции».

Металлоломщик-теневик выбирает подходящее место – желательно, чтобы это была промышленная зона. Арендует там гараж или ставит торговую палатку, обо всем договаривается с кем положено. И принимает цветной лом у населения. Это население в основной своей массе — работяги с близлежащих предприятий, которые в месяц приносят примерно по тонне цветных металлов. «Скорее всего, никто не ответит на вопрос, сколько их, — считает Юрий Бородулин, — но их немало и они вне сферы нашего контроля».

Схема создания нелегального пункта приема цветного металлолома проста, но трудно ответить на вопрос, как и куда этот металл потом уходит. Ни один частник не сможет самостоятельно переправить сотни тонн металла за границу. Для этого нужно иметь и лицензию, и предприятие, которое занимается утилизацией, и немалые средства. А вот продать собранный лом такому предприятию — это наиболее вероятный вариант.

Но установить истинную принадлежность гаража или сарая, где складируется теневой цветмет, трудно. «Мы не можем сказать, находятся ли в сговоре эти пункты и крупные предприятия, — отмечает Юрий Бородулин, — мелкому предпринимателю трудно отгружать такой товар, скажем, на железную дорогу. И железная дорога не имеет права брать нелегальный лом. Поэтому такая кооперация вполне возможна».

Люди, крадущие цветной металл с предприятий, других порой стратегически важных объектов и даже с памятников, — лишь второстепенные виновники. Первопричина всех бед — те самые нелегальные приемщики цветмета и, в свою очередь, организации, покупающие у них металл. Поэтому с «цветными» жуликами бороться не стоит, нужно сделать прозрачным рынок вторичного металла. И если каждая его тонна, отправляемая за рубеж , будет иметь вполне понятное и легальное происхождение, то ворованный цветмет уже не будет иметь спроса. Воровать то, что нельзя продать бессмысленно.

«Российская газета» №76 (3745), 14.04.05