(Фрагмент публикации издания ГАЗЕТА. Автор — ушедшая не так давно из жизни Софья Милькина, жена и соратница Михаила Швейцера. Материалы предназначались для альманаха «Икша» (1997), где под одной обложкой соединились рассказы дачников, чьи имена известны всей России).

Софья Милькина: «все, кто любил Кешу, стали его звать Подсолнух

Мы живем на Икше уже пятнадцать лет. А до этого лет за пять, собрав деньги, мы внесли их за постройку нашего дома. Внесли и стали подзабывать об этом. Строится дом, не строится – не знаем. И вдруг однажды раздался звонок – приезжайте выбирать квартиры. Все выбрали себе квартиры и начали поселяться в эти соты, в эти пчелиные ячейки. Суетились, тащили кушетки и разную утварь, только одна семья почему-то суетилась в середине луга, точно у них и квартиры нет. Это был Иннокентий Смоктуновский со своей женой Саломеей. Они что-то копали, перекапывали, и в результате получилось что-то вроде латинской буквы S. Кеша на тачке откуда-то привез здоровенный камень и положил посередине буквы S — так, что получилась чудная скамейка.

Шло время, и эта буква S взошла потрясающе красивыми цветами, получилась клумба-вензель, икшинский вензель посреди зеленого ковра. Среди массы чудесных цветов рос огромный подсолнух, и все, кто любил Кешу, стали его звать Подсолнух.

Кеша оказался садоводом, человеком, очень любящим это дело. На Икше он любил ходить в чем-то старом, у него всегда были джемпера с порванными локтями, какие-то несусветные тапки. Он все время ходил с испачканными землей руками и лицом. Волосы его выгорели. И вот подросла эта клумба с подсолнухом. Мы так радовались, глядя на этот вензель Смоктуновского. Мы приняли его как самого обаятельного человека нашего дома и были счастливы тем, что живем под одной крышей с таким чудным, странным человеком и его женой Саломеей.

Прошло некоторое время, все обустроились. И вот однажды ко мне пришла моя соседка по этажу. Вошла она очень мрачная и сказала: «Сонечка, вас здесь ничто не раздражает?» Я говорю: «Нет, здесь так хорошо… Здесь прекрасно». – «А вот эта гадость посреди луга зеленого?»

Назвать эту клумбу гадостью!.. Она была такая красивая, эта клумба. Я спросила: «Почему же она может раздражать?» — «Ну, мне хочется видеть зеленый луг до самой воды, а глаз упирается в эту клумбу. Я не хочу ее видеть». Я говорю: «Я вас не понимаю. Мне не ясен сам предмет разговора. И кроме того, я не понимаю, почему вы ко мне пришли?» «Сонечка, у вас со всеми хорошие отношения. Я вас очень прошу поговорить с Саломеей Михайловной. Чтоб больше этого не было…» — сказала она тоном работника райкома. «Нет, я не пойду к Саломее Михайловне и вам не советую. Эта клумба должна здесь быть. Вот посмотрите, все идут тропкой и оборачиваются на клумбу, потому что все знают, что эта клумба – Смоктуновского, что здесь живет Смоктуновский. И все мы счастливые люди, так как живем с ним в одном доме».

Назавтра ко мне пришла Саломея Михайловна. У нее было печальное лицо. Она сказала: «Вчера у меня была ваша соседка и велела, чтоб клумбы больше не было. Она ей действует на нервы. При этом у нее был тон человека, который почему-то имеет право приказывать». Я говорю: «Да плюньте вы на нее, не обращайте внимания». – «Нет, мы приезжаем сюда отдыхать, и я не хочу, чтобы Иннокентий Михайлович и я переживали здесь такие горькие минуты. Я с трудом вчера удержалась от слез. Я больше не буду делать эту клумбу».

Тут я быстренько всем рассказала об этом. Одни возмутились и сказали: быть клумбе. Другие – наоборот. Клумба разделила людей. Но выступать против клумбы было странно, патологически странно.

На следующую весну не видно Кеши с лопатой, не видно его тачки. Саломея ничего не сделала. Я еду на рынок, покупаю семена. Я в жизни никогда не занималась сельским хозяйством, а тут беру лопату и начинаю вскапывать клумбу. И получается поляна – как сцена. Все смотрят на действие, происходящее на этой поляне, из своих лоджий как из лож. Там они видят актрису-солистку Соню Милькину, которая копает клумбу, поливает, таскает ведра. Потом наконец к ней начинает присоединяться активная часть дома. Вася Катанян кричит мне из своей лоджии (они живут на первом этаже): «Зачем ты бегаешь наверх? Я тебе буду отсюда подавать воду». И передает мне через барьер ведро, забыв про то, что недавно перенес инфаркт.

Через некоторое время вырастает клумба невероятной красоты. Я таких георгинов в жизни не видела. Они были выше моего роста. И все фотографировались около этой чудной клумбы. Возможно, у кого-нибудь получился бы прекрасный рассказ про то, как клумба не кончилась, как ее сажали дети. Но клумба заглохла. Больше никто ее не сажал. И сейчас ни клумбы, ни Подсолнуха. А ведь какое было бы счастье, если бы клумба осталась после смерти Кеши!

За любезное содействие при подготовке данной публикации ГАЗЕТА благодарит Саломею Михайловну Смоктуновскую и Наталью Юлиевну Синельникову

27.03.2005

ГАЗЕТА