(РГ). У него две высшие премии нашего ТВ и еще целый ряд других престижных наград. Он в совершенстве знает иностранные языки, пишет стихи и живет на улице имени своего деда, который в довоенные годы был известным советским литератором. Словом, Виктор Гусев — интеллектуал и абсолютно благополучный человек. Вот только комментирует он футбол, где нам так фатально не везет.

— Стартовал очередной сезон, и, конечно, я не могу не спросить тебя о ближайших перспективах нашего футбола. Чем-нибудь порадуют болельщиков сборная и клубы в этом году?

— Начнем с клубов. Они имеют определенные шансы при таком хорошем финансировании. Только одно московское «Динамо» приобрело семь португальцев. За счет этого вполне можно на что-то рассчитывать. Что касается сборной, то тут сложнее, ведь легионеры за национальную команду выступать не могут. Между уровнем сборной и клубов разрыв все больше. Это при том, что в Европе и вообще на Западе футбол в последние годы перестал быть просто одним из видов спорта, в него вкачиваются огромные деньги, это стало гигантской индустрией, выстроенной по всем правилам большого бизнеса.

Как эту пропасть преодолеть, я не знаю. Иной раз думаешь: может, действительно мы не футбольная страна, и надо с этим смириться? Смотришь на испанцев, итальянцев и видишь, что они как бы изначально другие, у них индивидуальная техника, словно в генах уже что-то заложено. Раньше, в 1950-е годы, мы брали за счет физической подготовки, за счет характера. Сейчас даже внешне наши выглядят слабее. И волевой настрой ушел. Англичане играют за сборную чуть ли не бесплатно, для них это вопрос чести, национальной гордости. То есть и по этой линии они нас опередили.

Поэтому никакого особого оптимизма у меня нет. Но, с другой стороны, хорошо, что мы участвуем в самых престижных турнирах, пробиваемся в финальную часть. Вот я недавно разговаривал с Олегом Блохиным, он удивляется:

— А чего вы жалуетесь? Вон Украина после распада Союза вообще ни разу не попала ни на Европу, ни на мир.

— Как бы ты прокомментировал последние события в РФС?

— Нельзя поставить эксперимент на тему, что было бы с нашим футболом, если бы у руля стоял другой человек. Лично я считаю, что все было бы примерно так же, ничего бы не изменилось. Дело в общей системе.

— Но разве Колосков не отвечал за эту систему, ее правильное функционирование?

— Я имею в виду вообще положение дел в стране. Футбол — некая часть нашей общей жизни, почему она должна быть лучше всего остального? А будь на месте Колоскова другой человек, мы бы не имели такого авторитета в международных организациях. У Украины было больше шансов стать правопреемницей Союза в международных турнирах, однако эту честь предоставили России. Я не уверен, что нового президента международное сообщество воспримет сразу так же уважительно.

— Это правда, что в нашем футболе процветают «договорные» матчи, что многие судьи продажны?

— К сожалению, это происходит не только у нас. Вот недавно разразился скандал с немецкими арбитрами, которых обвиняют в тех же грехах. У нас этим заражена прежде всего первая лига, из высшей это уходит — прежде всего потому, что командами владеют очень денежные люди, которые дорожат престижем своих клубов, им не надо продавать или покупать матчи.

С продажными судьями бороться очень сложно, ведь за руку их схватить практически невозможно. Повысить гонорар? Вряд ли такой шаг поумерит их аппетиты.

— И вот еще загадка: откуда берутся большие деньги на покупку и оплату игроков? На Западе, как ты уже сказал, это прибыльный бизнес, построенный по всем законам рыночной экономики. А у нас откуда миллионы у какого-нибудь «Горняка» или «Речника»? Из городского бюджета? Из воровского общака? Все это, согласись, дурно пахнет.

— Выяснить это невозможно. Никто не знает. Когда Абрамович вкладывает в «Челси» миллионы, это еще можно понять: рано или поздно он их вернет, да еще с прибылью. Все его действия направлены на повышение капитализации своего дела. А у нас? В футболе и вокруг футбола крутятся колоссальные деньги, но чьи они, что с ними происходит — тайна.

— Сколько сегодня получают футболисты ведущих российских клубов? Это сравнимо с оплатой зарубежных звезд?

— Скажем, игроку, привезенному из Бразилии, российский клуб может платить 150 тысяч долларов. В месяц. Наши футболисты могут получать от 70 до 120 тысяч. Да, это сравнимо со средним уровнем оплаты игроков на Западе. Но если там такие гонорары никого не смущают, то у нас контраст с теми же пенсионерами, конечно, разительный.

***

— Готовясь к этому интервью, я посмотрел твое досье и обнаружил там массу любопытного. Вот, например, такое: после иняза тебя призвали в армию и отправили переводчиком в Эфиопию, где шла война. Через два года ты вернулся с медалью «За боевые заслуги» и эфиопским орденом «За мужество»…

— …Который до меня так и не дошел, а осел где-то в недрах министерства обороны. Видимо, потому, что орден этот с большим количеством драгоценных камней. Эфиопские военные сообщили, что награду они выслали в Москву, но разобраться в этой истории практически невозможно, так как самих этих людей вскоре казнили. Они подняли антисоциалистический мятеж против тогдашнего лидера страны Менгисту и за это поплатились. Они немного поторопились, потому что два месяца спустя режим все равно рухнул.

— Слава богу, вернувшись спустя два года целым и невредимым, ты пошел на работу в ТАСС, а там всеми силами стремился попасть именно в спортивную редакцию. Не в политическую, а именно в спортивную. Почему?

— Тассовская журналистика особая. Ты передаешь голые факты и все. Таких молодых людей, как я, со знанием языков и хорошей анкетой готовили для работы в заграничных отделениях информагентства. Меня могли направить корреспондентом в Англию или Америку. Ну, гнал бы я оттуда официоз. Мне же хотелось чего-то живого, теплого. Спорт давал больше возможностей для творчества.

Попасть в вожделенную редакцию было непросто, там не имелось ни одной свободной вакансии. Шесть лет я ждал своей очереди. Помог счастливый случай: меня направили на ледоколе «Владивосток» в Антарктиду, где мы спасали застрявшее во льдах судно «Сомов». Все закончилось благополучно, начальник спасательной экспедиции Артур Чилингаров получил за эту эпопею Героя, мне дали медаль, а гендиректор ТАСС Сергей Андреевич Лосев, расчувствовавшись, сказал: «Проси теперь, чего хочешь». Я ему: «Хочу в спортивную редакцию». Лосев сильно удивился: «А мы тебя в Англию хотели послать». На следующий же день он выделил спортсменам специально под меня дополнительную ставку, и я приступил к работе.

— Будучи студентом, ты был на длительной стажировке в Штатах, работал военным переводчиком в Африке, затем агентство посылало тебя в кругосветное плавание на круизном лайнере «Тарас Шевченко», населенном сплошь иностранцами. Все шло к тому, что рано или поздно тебе будет сделано предложение посотрудничать со спецслужбами… Уж больно заманчивые позиции ты занимал. К тому же владел несколькими языками…

— Таких предложений, как ни странно, не было. Было вот что. Когда мы ездили на стажировку в Штаты, наша группа состояла из девяти парней, ни одной девушки. Американцев это сильно удивляло. Позже, может быть, в пику нам они прислали с ответным визитом из Олбани группу своих стажеров, которая состояла из одних девушек. И вот тут-то у нас в институте появились таинственные люди из КГБ с советами: «Вы за этими американками внимательно присмотрите и, если что заметите, сообщите нам». Но все это ничем не кончилось.

***

— Я думаю, если не все, то очень многие пишущие журналисты хотели бы работать на ТВ. Совсем другие возможности для разговора с аудиторией, другой уровень популярности, авторитета. Но удается прорваться на экран единицам. Ведь и ты бы, наверное, вполне мог и по сию пору быть «бойцом невидимого фронта» в ТАССе, если бы… Если бы что? Не счастливый случай? Или талант, который всегда пробьет себе дорогу?

— Все совпало счастливым образом. Сам я особенно на телевидение не рвался. Но в начале 1990-х годов там сложилась такая обстановка, что многие ветераны ушли, образовались вакансии, сама спортивная редакция трансформировалась. На зимней Олимпиаде в Альбервиле ко мне подошли люди из Останкина: «Не хочешь ли ты вести программу «Спортивный уикенд»? Так я стал телеведущим, пока на внештатной основе. Потом мне говорят: «А не хочешь соревнования прокомментировать?» Отчего не попробовать.

В 1995 году я поехал на матч Лиги чемпионов, где «Спартак» встречался с английским клубом «Блэкберн». «Спартак» выиграл со счетом 1:0. А надо сказать, комментатор — очень зависимая фигура. Если команда одерживает важную победу, то лавры достаются и ему. Соответственно горечь поражения тоже приходится делить. Но тут — удача. И на летучке начальство говорит: «А что, разве Гусев у нас все еще не в штате?» Вот так, в сорок лет я стал профессиональным телекомментатором.

— Ты как-то обронил, что ориентируешься больше на стиль английских комментаторов. Что это за стиль? И вообще как бы ты охарактеризовал основные принципы своей работы в эфире?

— Я не знаю, у какого телевизора сидит мой зритель — у маленького или большого, цветного или черно-белого. Моя задача: сделать для зрителя матч таким, словно он находится на трибуне, на самых удобных, самых «виповских» местах. Чтобы в каждый момент он знал, у какого игрока мяч. Поэтому я, что называется, «гоняю мяч», как, кстати, делают и английские комментаторы. Многие считают, что это легкий путь. Нет, совсем не легкий. И тем более что надо вплести еще и комментарий, какие-то шутки, игру слов. Английским коллегам в этом смысле легче, потому что обычно они комментируют игру вдвоем: один «гоняет мяч», а другой «расцвечивает» репортаж. Я не люблю работать вдвоем, на мой взгляд, это убивает эмоциональность.

— Что труднее — написать яркий репортаж об игре в газету или откомментировать матч в эфире?

— Комментировать труднее. Потому что цейтнот, нет времени подумать, поработать над фразой, сюжетом.

— Меня несколько смущают две строки твоей биографии, повествующие о совмещении ТВ-деятельности с работой пресс-атташе сборной России по футболу. Может ли независимый журналист занимать такую должность без ущерба для объективности?

— Если это сборная, то да, может. В клубе это исключено. Когда я был координатором и пресс-атташе в хоккейном ЦСКА (проект «Русские пингвины»), мне телевизионщики предлагали вести репортажи с участием этого клуба, но я категорически отказался.

Работа пресс-атташе сборной не оплачивается. Вернее, ты получаешь гонорар только за выигранные матчи. Сколько? Я и сам очень хотел это узнать, но никак не удавалось. Потому что в 1998 году все шесть матчей мы проиграли. В 2002-м одну встречу — у Туниса — выиграли. Я получил тогда семь тысяч долларов. А представляешь, что было бы при удачном раскладе!

***

— Кто Виктор Гусев дома? Заботливый отец троих детей? Или редкий гость, полностью погруженный в дела? Есть ли у тебя свободное время и чему оно посвящено?

— Конечно, жена хотела бы больше видеть меня дома. Тем более что в прошлом году у нас появился маленький сын. Ольга считает, что я должен им заниматься больше, чем уделял внимания дочерям. Наверное, она права. Увлечения? Я собираю диски с записями русского рока и старого рока, у меня огромная коллекция. С некоторыми музыкантами из легендарных групп я даже знаком лично. Все началось когда-то с «Битлз». И наших я высоко ценю — Гребенщикова, группы «Крематорий», «Пикник» «Чайф», «Сплин».

— Спортом занимаешься?

— Футбол два раза в неделю: по средам играю с телевизионщиками, а по субботам — в Лужниках со старыми школьными и институтскими друзьями. Люблю бегать, стараюсь почти каждое утро пробегать свои шесть километров.

— Нет ли в твоих планах желания поучаствовать в какой-нибудь новой авантюре наподобие «Последнего героя»? Ты, кстати, вернувшись с острова, жаловался на трудные условия и клялся, что больше никакая сила не затащит тебя в подобные приключения.

— Когда я покидал Карибы, то сказал себе: больше никогда! А сейчас все плохое забылось, и я бы, пожалуй, не отказался поучаствовать снова. Была очень интересная ситуация. Мы с женой смотрим «Последний герой-5», и я говорю: «Ты знаешь, Оля, можно было бы еще раз поехать». Она мне: «А тебя приглашали, но я взяла трубку и сказала, что ты не хочешь». «Как же так?» «Но ведь ты, когда вернулся, зарекался больше в таком не участвовать».

— Ты доволен своим материальным положением?

— Все относительно. Если сравнить мою зарплату и жалованье американских комментаторов, то оно во много раз выше. Отношение к этой профессии в Штатах совершенно другое. Я помню, зашел в крупный магазин и увидел там фотографии известных людей, которые делали там покупки. Президенты, кинозвезды, сенаторы… Но два портрета выделялись своими размерами, они были явно больше других. «Кто это?» — «Как, вы не знаете? Это наши ведущие футбольные комментаторы».

Многие мои однокурсники по инязу стали успешными бизнесменами, они тоже зарабатывают куда больше. Интересно, что в бизнесе проявили себя как раз те, кто учился на «тройки». А отличники так и работают переводчиками.

— Помнишь, раньше в одной популярной газете была рубрика «Если бы директором был я…»? Так вот, если бы тренером сборной был ты? Или ты бы в принципе не принял подобного предложения?

— Почему? Принял бы. И первым делом исключил бы какую-то зависимость сборной от клубов. Не секрет, что владельцы команд могут давить на тренеров сборной, потому что они заинтересованы в паблисити своих игроков, их цена после выступления в главной команде сразу вырастает. Помнишь историю с Кержаковым? Он должен был уехать в Англию, уже была достигнута договоренность с «Арсеналом». Но в Англии на сей счет существуют жесткие правила, в частности, чтобы игрок получил рабочую визу, он должен сыграть определенное число матчей за свою национальную сборную. А Кержакову двух матчей недоставало. Он должен был хотя бы ненадолго появиться на поле в обеих встречах с Уэльсом. Но Ярцев выдержал прессинг, не стал его выпускать, проявил принципиальность. И контракт сорвался.

Но ты знаешь, у меня бы ничего не получилось с тренерской карьерой в России. Потому что здесь надо быть таким кондовым матершинником, эта манера сохранилась еще с советских времен. Иначе тебя не будут воспринимать. Даже молодые мальчишки, выросшие уже в новые времена, почему-то понимают только крик и ругань. В крови, что ли, это у нас?

Владимир Снегирев

Дата публикации 18 марта 2005 г.

«Российская газета»

«Российская газета»