В феврале в Военном университете государственные сертификаты о повышении квалификации получила группа психологов МО. Их обучили работать на детекторе лжи. О том, что такое детектор лжи, мы беседуем с пионером создания полиграфов в России Валерием Варламовым.

Валерий Алексеевич Варламов родился 10 мая 1935 года в г. Новороссийске. В 1958 году окончил Краснодарский педагогический институт. С 1961 г. – сотрудник электрофизиологической лаборатории Краснодарской краевой психиатрической больницы. В 1967 г. защитил диссертацию кандидата биологических наук. В 1968–1973 и в 1979–1996 гг. сотрудник НИИ МВД. Варламов – создатель первых детекторов лжи в СССР и серии полиграфов «Барьер», «Крис» и «Риф». В настоящее время – полковник МВД в отставке, доктор биологических наук, академик В.А. Варламов работает в Институте безопасности бизнеса.

-Валерий Алексеевич, на основании каких законов полиграфы применяются в России?

– Общих законодательных норм, регламентирующих применение полиграфов, не существует. Нет законов, разрешающих их использование, но нет и запрещающих. Инструкции по проведению полиграфологических экспертиз, существуют только в ФСБ, МВД и Федеральной службы налоговой полиции.

Полиграф и закон

– Насколько эти документы правомочны с точки зрения российского законодательства?

– В Кодексе законов о труде РФ есть положение, разрешающее в кадровой работе использовать технические средства. На основании этого можно применять и полиграф. Но только на добровольной основе и с получением письменного согласия принимаемого на работу лица.

– Известно, что прямое запрещение использования детектора существует только в Германии и Австрии. Как решен это вопрос в других странах и сколько стран применяют эту технику?

– Да, там детекторы запрещены. Но спецслужбы их применяют. Детекцию лжи практикуют 120 стран. Первое место занимают США, где тысячи полиграфов, затем идет Канада, а потом Россия. В нашей стране официально насчитывается несколько сотен полиграфов. На самом деле их значительно больше. Детекторы очень широко используют частные структуры, которые их никак не регистрируют. В России работает около трехсот экспертов. Лучшие силы собраны в Краснодарском крае. В Москве настоящих экспертов – не более трех человек. А вообще в России полиграфологов значительно больше. Их учет не ведется. Нет и серьезной координации между ведомствами и единых методик проведения экспертиз.

– Какие, по вашему мнению, должны быть разработаны законы, регламентирующие использование полиграфа?

– Должен быть разработан юридический регламент применения полиграфов во всех сферах деятельности и по всей территории России. В закон надо ввести критерии профессиональной классности специалистов-полиграфологов. В США оператор полиграфолог получает категорию специалиста только после проведения трехсот экспертиз. Обычно на это требуется три года. В МВД эта норма ограничивается 25 экспертизами. Опыт очень важен в этом виде деятельности. Иначе неизбежны ошибки не только с неприятными, но и трагическими последствиями.

Необходимо также ввести регламент на использование полиграфов в судах. В моей практике было много случаев, когда с их помощью удавалось оправдывать обвиняемых.

– Какое законодательство в этом смысле должно действовать в армии?

– В армии юридический регламент по полиграфу необходимо вводить в срочном порядке. Сегодня криминальная ситуация в армии просто ужасна. Здесь полиграфы могут эффективно применяться в борьбе с дедовщиной, которая, по сути, является школой подготовки рэкетиров и бандитов. Солдат первого года сам платит, а на втором году платят уже ему, и когда он выходит в гражданскую жизнь, соблазнов получать деньги не работая становится значительно больше. Необходимо ввести закон, в соответствии с которым командиров воинских частей наказывали бы не за количество ЧП, а за количество скрываемых нарушений. С помощью полиграфа можно определять, что на самом деле происходило в том или ином воинском подразделении, и оценивать истинное положение вещей.

– Принятие такого закона будет означать, что тестированию может быть подвергнут любой гражданин России и это не может не вызывать противодействия. Насколько сильны его противники и кто они?

– Противников очень много, и противодействие очень мощное. Против такого закона выступают практически все представители властных структур начиная с депутатов Госдумы и кончая рядовыми сотрудниками. В свое время предлагалось всех кандидатов в депутаты проверять на детекторе лжи. Перед выборами в последнюю Думу я читал лекции на курсах повышения квалификации полиграфологов в Краснодаре. Из более чем ста кандидатов согласился только один.

Все лица, являющиеся хранителями государственных секретов, с самого высшего до самого низшего уровня, обязательно должны проходить такую проверку, причем с определенным интервалом времени. Неважно, кто ты – министр обороны или последний служащий. Это в значительной мере может снизить риски государства и предотвращать преступные действия.

Полиграф и армия

– Валерий Алексеевич, как военные реагируют на введение полиграфов?

– Они плохо реагируют. Нам удается вскрывать ЧП, которые войсковому начальству крайне невыгодно разглашать. Все скрывается, чтобы не принести ущерба своей военной карьере. Отсюда полная безнаказанность, а из-за нее – дедовщина. Сегодня в армии полно наркоманов, которых надо вскрывать и изгонять со службы.

– Но здесь существует некоторое противоречие. С одной стороны, военные против полиграфа, с другой – начали готовить для себя таких специалистов?

– Видимо, военные начинают понимать, что рано или поздно они к этому придут. Я полагаю, что они хотят, не спеша, постепенно начать внедрять эту технику.

– Допустим, что мне предложили пройти проверку на детекторе в преддверии получения очередного звания или назначения на должность, а я отказываюсь. Что, по вашему мнению, будут делать командиры?

– От вас будут пытаться избавиться как от подозрительной личности, а на должность не назначат под предлогом того, что есть более достойные кандидаты. Причину всегда можно найти. Но есть и другая сторона этого вопроса. По американской статистике, в армии из 100 человек, отказавшихся пройти испытания на детекторе, 99 связаны с криминалом, а один просто решил пошутить. Более того, если при поступлении на службу во время проверки на полиграфе кандидат пытается противодействовать получению объективных данных, его моментально выгоняют.

– Недавно генеральный прокурор Владимир Устинов на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры нарисовал мрачную картину преступности в ВС. Вот здесь и был бы нужен полиграф. Применяются ли детекторы лжи при проведении следствия в этом ведомстве?

– У меня нет данных по этому вопросу. Возможно, что-то там и делалось с использованием детекторов. Я полагаю, что все-таки военные следователи пользовались детектором в каких-то исключительных случаях.

Полиграф и террор

– Насколько эффективно сегодня детектор лжи используется в борьбе с терроризмом?

– В Краснодарском крае практически все террористические акты были раскрыты полиграфологами. Основная задача – захватить террориста, причастного к акции. Тогда мы сможем выявить всех лиц, причастных к преступлению, и многое другое. Мы даже сможем определить планы террористов, если захваченный боевик владеет такой информацией. Трех часов, на которые можно задержать любого гражданина, вполне хватит. Непричастные к акту будут отсеяны, а причастные – выявлены.

История детектора лжи

– Валерий Алексеевич, вы стояли у истоков создания отечественных детекторов лжи. Как все происходило?

– Полиграфом я начал заниматься в 1962 году. В то время необходимость создания детектора лжи возникла в связи с тем, что с прилавков магазинов стали исчезать товары, а у всех тем не менее они были. Все продавалось из-под полы. Тогда в психиатрические больницы и диспансеры повалили толпой торговые работники с целью получения справки о том, что они состоят на учете. Тем самым они пытались избежать уголовного преследования. Чтобы решить эту задачу, я сначала разработал трехканальный полиграф, а затем и пятиканальный.

Когда в конце 60-х годов МВД потребовался полиграф, меня забрали на службу в это ведомство. В это время там бурно начала развиваться полиграфология. В 1968 году на Петровке, 38, детектор прошел успешные испытания. Предлагаемый метод был высоко оценен экспертами. Однако, когда информация об этом дошла до ЦК КПСС, в котором кибернетику считали «буржуазной лженаукой», а генетику «продажной девкой империализма», мои изыскания получили такой же статус. Поэтому было принято решение о прекращении всех работ по созданию и использованию детектора лжи. Меня даже хотели отдать под суд. Суда, правда, удалось избежать, но из МВД я был уволен.

После ухода министра МВД Щелокова и смены партийных властей полиграф стал снова востребован и меня опять забрали в это ведомство.

– Сколько времени занимает проверка на детекторе лжи, насколько определяющей является роль эксперта?

– Обычно время проведения тестов не превышает 1,5 часа. Кандидат проходит 4–5 тестов и делается заключение. А вот когда идет следствие и появляются все новые и новые обстоятельства, то время испытаний увеличивается до 5 часов, а количество тестов может достигать и 80. На это уходит 2–3 дня.

В тандеме «полиграф–человек» 90% успеха зависит от последнего. Для того чтобы оператор стал профессионалом, требуются годы.

– Когда в России появились первые серийные полиграфы?

– Перьевые полиграфы появились в 1965 году. Компьютерные детекторы лжи небольшими партиями начали серийно производить в 1986 году. Наше юридическое право основывается на принципе «что не запрещено, то разрешено». Поэтому полиграфы имели право на существование. В то время было очень тяжко работать. Было много оппонентов и негласных препон.

– Какие сегодня типы детекторов производятся в России, насколько они хуже или лучше зарубежных аналогов и какова их цена?

– Сейчас мы располагаем тремя полиграфами, являющимися лучшими в мире: «Крис», «Риф» и «Барьер». Так их оценили именно американцы. Они отличаются от заокеанских тем, что позволяют снимать показатели, свидетельствующие о том, что испытуемые оказывают противодействие полиграфу. Аппараты фиксируют факт принятия транквилизаторов, что тоже является способом противодействия.

Российские детекторы значительно дешевле американских. «Барьер» стоит 3,8 тыс. долларов. В США такой аппарат стоит от 10 тыс. и более.

Владимир Иванов

# 46 (3442) 11 марта 2005 г.

Независимая Газета