Шестнадцатого марта исполнится четыре с половиной года, как Георгий Гонгадзе был убит. «Акцию» сместили на сутки. Генпрокурор Святослав Пискун на днях поведал, что преступление против руководителя интернет-проекта «Украинская правда» планировалось на 15 сентября 2000-го. Из-за каких-то нестыковок в работе «наружки» (вроде «топтуны» проморгали журналиста «УП», и тому удалось оторваться от внешнего наблюдения) спецоперацию сместили на сутки. И подстерегли вечером следующего дня, когда Гия, посетив квартиру своей коллеги Алены Притулы, возвращался домой…

Видимо, служебные, мобильные, домашние телефоны Георгия и Алены прослушивались. Что позволило «топтунам» на двух оперативных машинах, одна из которых была закамуфлирована под такси, оказаться в нужное время в нужном месте. Или просто совпало, что в тот вечер Мирослава Гонгадзе с детьми, ненадолго уезжавшая по делам из Киева, забыла ключи и не могла попасть в квартиру. Она позвонила мужу, а тот в начале одиннадцатого вечера засобирался к семье.

Впрочем, перед тем Георгий выходил в магазин купить корм для Алениной кошки. А вернувшись и прихватив с собой пакет с мусором, чтобы выбросить по пути, попрощался. Консьерж утверждала, что не видела выходящего из подъезда парня. Возможно, ее специально отвлекали участники операции. Возможно, действительно прозевала. Или сказала неправду сознательно — чтоб не затаскали в милицию.

Мирослава подъехала к дому примерно в 23.45, но Гии еще не было. С мобилки позвонила в «Украинскую правду» и спросила у коллеги мужа Кобы Алании, не известно ли ему, где может быть супруг. Коба удивился, так как перед этим связывался с Гонгадзе и знал, что тот обещал быть к 23.00. Позвонил Алене. Притула ответила, что Георгий ушел. У Алании были ключи от квартиры Гонгадзе. Он приехал около полуночи, открыл дверь.

В начале первого позвонила Алена. Попросив к телефону Кобу и услышав, что Гии по-прежнему нет, встревожилась, предположив, что с ним что-то стряслось. И если так, нужно срочно предпринимать меры — искать в больницах, моргах и так далее.

Из-за чего возникла тревога? Либо перед этим Георгий рассказал нечто (например, делился опасениями за свою жизнь), либо чисто женская интуиция подсказала неладное. Алена звонила еще, и не только домой Гонгадзе, но и журналисту Лаврентия Малазония, чей телефон не отвечал.

Предчувствуя беду, среди ночи отправилась в офис «УП», откуда звонила в Симферополь (предположительно хорошо знакомой крымской журналистке Лилии Буджуровой) и вновь по домашнему телефону Георгия. Вернувшись около трех часов, опять и опять выходила на связь с Малазония, Крымом…

В половине четвертого утра набрала «02». А еще спустя примерно семь часов разместила на сайте УП материал, в котором рассказывалось об исчезновении друга. Похоже, предчувствие ее не обмануло: к тому времени Гия был уже мертв…

ИЩУТ ПОЖАРНЫЕ, ИЩЕТ МИЛИЦИЯ

Обычно милиция неохотно принимает подобного рода информацию, увещевая родственников и близких выждать дня два-три, не торопиться с заявлениями: мол, где-то загулял с приятелями, отыщется… Тут же среагировали сравнительно быстро. Любопытно, это была игра на публику или об истинных событиях действительно знали единицы?

По линии МВД оперативно-следственную группу поручили возглавить первому заместителю министра Николаю Джиге. Сначала милицейский генерал не очень-то лестно отозвался о личности Гонгадзе. И воевал-де в составе батальона «Тбилиси» в 1993-м, уже будучи гражданином Украины, когда разгорелся грузино-абхазский конфликт. И ранен был (извлекли на свет Божий медицинскую карточку с упоминанием осколочного ранения, которая потом, когда найдут тело, поможет при идентификации трупа). И в обязательствах не всегда был переборчив — мог одолжить и не вернуть. И в ДТП попадал.

Сказанное Джигой было отрицательную воспринято журналистами, да и обществе. И несколько дней спустя замминистра проявил большую сдержанность в оценках, обдумывал, взвешивал каждое слово. Мы были участниками пресс-конференций и помним, о чем и как он говорил.

«…На беспрецедентные по масштабам поиски Георгия брошены лучшие силы, самые опытные сыщики и следователи… Личный состав переведен на усиленный режим несения службы… Обследовано 17 тысяч подвалов, чердаков, водопроводных и канализационных коммуникаций, телефонных люков… Опрошены десятки людей, с кем тесно контактировал Георгий… Проверяются полторы сотни абонентов, с которыми он в последнее время общался по телефонам, причем и за пределами Украины. К сожалению, журналист не найден…»

Отрабатывались различные версии. От нелепых, несуразных (к примеру, самоисчезновение, побег от кредиторов) до вполне правдоподобных (похищение с целью выкупа, преступление в связи с профессиональной журналистской деятельностью, умышленное убийство по политическим мотивам). О последних милиция говорила вяло, словно нехотя — кому нужен скандал с такими формулировками?

То ли дело бытовуха, хулиганка, долги… Незадолго до этого Гонгадзе брал 1000-долларовый кредит в банке на зарплату сотрудникам — вроде и невелика сумма, а вдруг присвоил, сбежал? За эти ниточки неумело цеплялись, дергали, пытались намотать на клубок, но напрасно, они рвались и выглядели чересчур наивно. Не мог Георгий так поступить.

У «НАРУЖКИ» ПОЧЕРК ИНОЙ…

Буквально с первых дней правоохранители напрочь отрицали причастность к пропаже Георгия. Это было непросто. Ведь еще в июле он официально обращался в Генеральную прокуратуру с заявлением, где просил защитить от сопровождавших его «соглядатаев». Как водится, письмо никто и не думал воспринимать всерьез — чего, мол, не померещится, какая-такая слежка…

Сейчас народный депутат Михаил Потебенько, на то время Генпрокурор, открещивается: дескать, был в отпуске, обязанности исполнял первый зам Николай Гарник, все по уму. А мама журналиста Леся Гонгадзе и ее адвокат Андрей Федур убеждены: таким бездействием высшая надзорная инстанция нарушила статью 121 Конституции Украины, гарантирующую любому гражданину право на защиту, и в конечном итоге не обезопасила Георгия от криминальных посягательств. Кто-то персонально, считает мама и адвокат, должен ответить за то, что мог, обязан был предотвратить преступление, но — не сделал этого.

Почти четыре с половиной года назад нас убаюкивали рассказками о том, что спецслужбы так топорно (чтоб их заметил человек, которого они «пасут») не работают — они-де осуществляют наружное наблюдение тонко, деликатно, с соблюдением правил конспирации. Звучало убедительно, и пресса эти заверения проглатывала априори: действительно, что ж это за «наружка», которая демонстративно «светится», сопровождая журналиста! Наверное, какие-то подлые бандиты-отморозки.

Отморозками, как уже сказано с самых высоких трибун, были как раз те, кто по роду службы отвечал за борьбу с ними — менты. И только сегодня Генеральный прокурор (не Потебенько — Пискун), а вслед за ним и замминистра внутренних дел (не Джига — Москаль) приносят публичные извинения родным Гонгадзе. Не зная, куда глаза деть и как, когда милиции удастся смыть с себя этот чудовищный позор.

В своем заявлении на имя Генпрокурора Гия, напомним, указывал даже номера автомобилей, замеченных им. Проверить их по базе данных ГАИ — пара пустяков, это делается в два счета. Может, и проверили. А потом — уничтожили. Сообщив доверчивым журналистам: ну нету таких знаков, ну не числятся они на учете. Были когда-то где-то у кого-то. А теперь нет. И вообще — их каждый при желании может наклепать из жести сколько влезет. Прицепи и езди. Так говорил тогдашний исполняющий обязанности начальника столичного милицейского главка генерал Юрий Черкасов. Впоследствии ставший первым замминистра и руководителем ГУБОП МВД Украины.

Стараясь избегать прямых ответов на вопрос: «Когда же будет найден Гонгадзе?», высокие милицейские чины пудрили нам мозги высокими цифрами раскрываемости других совершенных в стране злодеяний, бреднями о неуклонном снижении роста преступности и влачащих нищенское существование стражах порядка, у которых ни зарплаты, ни машин, ни бензина…

Это сейчас выясняется, что для слежки за Георгием регулярно выделялись не только неприметные темно-зеленые «Жигули» (они же «пасли» журналиста Олега Ельцова, вынужденного вскоре после этих событий вывезти из Киева семью), но также иномарка с тонированными стеклами, и не одна (две на этой неделе показывали в качестве вещдоков по делу во дворе Генпрокуратуры — не слабые машинки!). И бензин беспрепятственно для них находился, и жалованье «топтунам», и звания внеочередные. Орлы работали. Орлы! Ложь и лицемерие были им во спасение!

Наши петербургские коллеги писали, что от рядовых граждан поступала различная информация о деталях преступления. Сообщалось, в частности: 29 сентября 2000 года в дежурную службу СБУ поступил анонимный звонок, что Гонгадзе увезли на автомобиле с номерным знаком 21508 КА. Проверили: оказалось, джип «Тойота» «Лендкрузер», один из приобретенных для полка «Беркут», в ночь на 17 сентября находился «в режиме обычного патрулирования, а свидетелей, которые могли бы подтвердить факт нахождения данного автомобиля где-либо в момент исчезновения Гонгадзе, не обнаружено».

Оперативные мероприятия, проведенные по линии правоохранительных органов в последующие дни, сколько-нибудь ощутимых результатов не дали. Мы помним, как недружелюбно, а порой и откровенно зло тогда встречали корреспондентов в любом райотделе: «Ищем-ищем, а ваш Гонгадзе уже, небось, давно из Украины уехал. Например, в Чечню».

Но «чеченский след» в деле о похищении Георгия, заверял тогда Джига, оперативно-следственной бригадой и не рассматривался. Выдвигалась версия «добровольно-выездная»: никто его не похищал, а открыл визу, уехал за рубеж и живет себе припеваючи. То билет в Смоленск на Московском вокзале покупал, то в киевском кафе «У Эрика» его видели, то во Львове мелькал. Фантом какой-то!

ТАРАЩАНСКИЙ СЛЕД

Менее чем через два месяца, 2 ноября, в лесу под Таращей было найдено обезглавленное тело. Случайно найдено сельчанами, ехавшими на подводе. Одному приспичило по малой нужде. Он сошел с проселочной дороги и с ужасом увидел обезображенные человеческие останки, отрытые, возможно, дикими зверями. Тогда еще никто точно не знал, чьи…

Наша газета первой предположила, что «таращанское тело» может принадлежать Георгию Гонгадзе, сообщив об ужасной находке четыре дня спустя («Сегодня», 6.11.2000). В это было страшно поверить. Да и правоохранительные органы такую версию опровергли, что называется, сходу. К несчастью, худшие опасения оправдались.

По собственной инициативе 15 ноября Лаврентий Малазония, Алена Притула, Коба Алания и Людмила Добровольская приехали в Таращу, чтобы опознать обнаруженный в близлежащем Улашовском лесничестве труп. Судмедэксперт Игорь Воротынцев описал журналистам находившиеся при нем и отправленные к тому времени, очевидно, на экспертизу в Киев, украшения. Серебряного браслета, талисмана и перстня коллегам Георгия увидеть не довелось, но по приметам подтвердили: да, они принадлежат Гонгадзе. Опознали и тело, получив на руки свидетельство о смерти.

Позже руководитель бюро СМЭ Владимир Скичко будет отрицать, что это останки Гии, ссылаясь на противоречия в параметрах роста (Гонгадзе был выше 190 сантиметров, а «неизвестное лицо» имело максимум 180—182 см. Скичко безапелляционно гарантировал, что это не труп пропавшего журналиста, и сильно возмущался легкомыслию выдавшего врачебное заключение Воротынцева (позже — по неизвестным причинам — начальник бюро от своих слов отрекся).

Однако когда те же журналисты собрались забирать тело, выяснилось, что останки… исчезли. Якобы поступила команда срочным порядком увезти их в столицу, что и было сделано молниеносно, причем так, что не уведомили даже Воротынцева. Алене с коллегами удалось прихватить с собой случайно оставленные на картонке фрагменты пропавшего тела. Эксперт подтвердил, что это часть кисти руки, где должны были сохраниться доставшиеся Георгию со времен грузино-абхазской войны осколки (их Воротынцев предусмотрительно отделил для рентгена). Фрагменты, упаковав в полиэтиленовые пакеты, Притула увезла с собой и долго прятала в.. холодильнике. Откуда они однажды загадочным образом бесследно исчезли. Не исключено, кто-то в отсутствие хозяйки побывал у нее дома и провел ревизию.

Самому же эксперту после этого пришлось выдержать серьезные испытания. Его обвинили в нарушении закона — не имел, мол, права делиться какой-либо информацией с посторонними, описывать найденные украшения, предоставлять для опознания тело, выдавать заключение о смерти.

Андрей Федур эти обвинения отверг, мотивируя тем, что Воротынцев ни в чем не превысил своих полномочий. Прокуратура не поручала ему судебно-медицинскую экспертизу — он проводил только исследование трупа, что не одно и то же. И на момент вскрытия он не был привлечен к делу как свидетель. А вот то, что исследование обезглавленного, то есть с явными признаками насильственной смерти, трупа проводилось без участия представителя прокуратуры, следователя — грубейшее процессуальное нарушение.

Аргументам защитника никто не внял. Зато против чересчур прыткого Воротынцева было возбуждено уголовное дело. Судмедэксперта буквально затягали по прокуратурам, специалиста отстранили от должности. Дальнейшая его судьба туманна.

«КУЧМАГЕЙТ», МЕЛЬНИЧЕНКО И «ОБОРОТНИ»

А еще через пару недель, 28 ноября, грянул кассетный скандал, каких не знали ни Украина, ни СНГ и который вскоре нарекли «Кучмагейтом»: народный депутат Украины социалист Александр Мороз с трибуны Верховной Рады обнародовал пленки Николая Мельниченко, майоа личной охраны президента.

Среди многочасовых записей, которые на протяжении длительного времени офицер УГОУ вел под диваном в главном кабинете на Банковой, были и те, где зафиксировались пожелания его хозяина тогдашнему министру внутренних дел Юрию Кравченко устранить журналиста.

По некоторым данным, содержание этих разговоров стало известно Георгию Гонгадзе от упомянутого майора еще в июне или июле того же 2000-го. Журналист намеревался опубликовать их в УП — частично или полностью. За что якобы и пострадал.

Майору удалось выскользнуть за границу, сначала в Чехию, а затем и в США, где значительно позже он, как и Мирослава, обрел статус беженца. Оттуда Мельниченко периодически напоминал о себе все новыми и новыми порциями записей, на которых, помимо Кучмы, звучали голоса многих известных украинских деятелей.

Украинскими властями была предпринята широкомасштабная попытка дискредитации этих пленок — людей убеждали, что они смонтированны, что кабинет президента по определению не может прослушиваться. Кучма тоже неоднократно отмежевывался от причастности к исчезновению журналиста, высказывал сомнения в аутентичности пленок майора. Назначались, отменялись и вновь назначались экспертизы как в Украине, так и за рубежом, в качестве специалистов привлекались различные фирмы и компании, и результаты их исследований носили довольно противоречивый характер.

После долгих дебатов о целесообразности процедуры не раз были идентифицированы и останки «таращанского трупа». Мнения украинских и зарубежных экспертов порой также диаметрально отличались друг от друга. А тело как лежало в морге на улице Оранжерейной, так и продолжается оставаться там до сих пор — Леся Гонгадзе отказывается хоронить, пока не будет найдена голова Гии и не будет достигнута абсолютная уверенность, что это останки сына.

Примеряли к убийству журналиста и так называемую «банду оборотней», состоявшую из бывших и действующих сотрудников милиции. На счету которой, напомним, более полутора десятков трупов (найдены одиннадцать). Причем ее главарь — Игорь Гончаров, при странных обстоятельствах умерший в тюрьме, в своей предсмертной записке заявил, что владеет информацией о том, кто убил Гонгадзе. Якобы исполнителем выступал сотрудник УБОП Юрий Нестеров со товарищи, входящие в криминальную группировку Киселя. Эта версия своего подтверждения не получила. А Нестерова на минувшей неделе пытались подорвать боевой гранатой вместе с обеспечивавшим его личную безопасность сотрудником милиции.

УБИЙСТВО РАСКРЫТО? ПОХОЖЕ, ДА, НО…

Один из зрелых, матерых сыщиков однажды проронил примечательную фразу: «Если умышленное убийство не раскрывается сразу, по горячим следам, сделать это впоследствии становится с каждым днем все труднее. Порой оно так и остается «висяком».

Мы очень рассчитываем на то, что даже опытные сыщики иногда ошибаются. «Дело Гонгадзе» обязательно должно быть раскрыто. И последние события дарят надежду, что именно так и будет.

Первые признаки того, что «дело Гонгадзе» таки может быть реально раскрыто, появились в 2003 году, во времена «первого пришествия» Генпрокурора Святослава Пискуна и его команды. Многие журналисты помнят, как в ходе очередного брифинга замгенерального Виктор Шокин сделал сенсационное заявление об аресте экс-начальника службы криминального поиска генерала Алексея Пукача. Тем самым подтверждалось, что за Гонгадзе была милицейская слежка, о которой Гия сообщал в письме на имя Генпрокурора (в 2000 году) Михаила Потебенько. Онако команду Пискуна вскоре убрали, Пукача суд выпустил на свободу.

Затем прошел «слив» информации, и все желающие могли прочитать в инопрессе и в интернете подробности того, кто и как следил за журналистом, кто давал команду на уничтожение соответствующих документов… Стало понятным, что слежка и похищение Гонгадзе — звенья одной цепи. Пукача почти год не трогали, пока вновь к власти на Резницкой не вернулась команда Пискуна. О дальнейших событиях мы подробно писали буквально несколько дней назад. Напомним, что следственно-оперативной группе (под кураторством все того же Шокина) удалось выйти на непосредственных исполнителей похищения и убийства. Георгию «подставили» вечером в день исчезновения автомобиль под видом такси. Он сел, туда вскочили трое милиционеров и вывезли журналиста за город. По пути били, потом душили, окончательно, по версии следствия, добили уже в яме. Причем якобы непосредственно принимал в этом участие генерал Алексей Пукач. Потом перезахоронили тело… Тут пока есть несколько неясных моментов. Все-таки убивали намеренно или это «эксцесс исполнителя», а хотели лишь запугать? Зачем отрезали голову и где она? Зачем перезахоранивали? Если говорить о вещдоках, «привязывающих» исполнителей (два полковника милиции арестованы, один на подписке, Пукач — в розыске) к преступлению, то это пока лишь найденная в озере под Белой Церковью сумка Георгия. Непосвященные о ней знать не могли.

В Генпрокуратуре сегодня считают дело Гонгадзе раскрытым, хотя ряд политиков и юристов к этому относятся со скептицизмом как раз по приведенным выше соображениям. Ведь до сих пор нет головы. Вызывает сомнения и уверенность, с которой Генпрокурор утверждает о «намеренном убийстве», в то время как другие источники, близкие к следствию, полагают, что версию «эксцесса исполнителя» со счетов сбрасывать еще рано.

Кроме того, Леся Гонгадзе категорически не доверяет Пискуну. Не доверяют ему и многие депутаты парламента, обвиняя в слишком смелом обращении с фактами до получения окончательного подтверждения. Есть, наконец, версия, что «сенсационное» раскрытие преступления — это просто политический заказ, который должен усилить позиции Генерального и его авторитет в глазах президента. А прокуратура ведь в период передела собственности и власти — фактически ключевой орган. Здесь есть за что побороться.

Премьер Юлия Тимошенко говорит об отсутствии судебных решений. Судя по тому, как разворачиваются события, ждать этих решений уже недолго. Наверняка в ближайшее время будут названы имена заказчиков и исполнителей преступления.

Однако остается еще один вопрос — политический. И его вызывает уже не раз озвученная информация о том, что тело убийцы Гонгадзе закопали отнюдь не в Тараще, где оно было затем найдено — якобы «спрятанное». Да так, что его легко обнаружить, а рядом еще и заботливо были уложены вещи Гии… Что это было?

КТО ВСЕ ВИДЕЛ И ЗНАЛ

16 сентября 2000 года стало, безусловно, поворотным пунктом украинской истории. Хотя именно в этот день никто еще об этом догадывался. Все стало ясно два месяца спустя. 28 ноября Александр Мороз продемонстрировал запись разговора Кучмы, в которой тот упоминал имя пропавшего журналиста. Так начался «кассетный скандал». Со временем, «дело Гонгадзе» начнет все чаще восприниматься не само по себе, а сквозь призму «пленок Мельниченко». Аналитики рисовали многоходовые комбинации, пытаясь понять — кто убил Гонгадзе через ответ на вопрос «кому нужен был «кассетный скандал».

Рассматривалось три основных варианта. Первый. Самый радикальный — Гонгадзе убили «под пленки» (то есть, те, кто записывал разговоры Кучмы и организовывал «кассетный скандал»). Подверсия — пленки с разговором Кучмы вообще были смонтированы уже после убийства и президент вообще ничего плохого против журналиста не говорил. Второй вариант — Кучму специально те же неведомые «слухачи» накручивали на журналиста (сам президент вряд ли читал «Украинскую правду») и фактически заставили его сказать Кравченко роковые слова. Третий вариант — убийство Гонгадзе и запись пленок не связаны друг с другом. То есть, действительно Кучма требовал от Кравченко разобраться с Гонгадзе, действительно с Гонгадзе разобрались, а в это время некто записывал все разговоры в президентском кабинете, не подозревая, какая «удача» им подвернется. Такое совпадение казалось невероятным. Но…

Последняя версия Генеральной прокуратуры фактически ставит крест на первом варианте, не отбрасывает окончательно второй и делает наиболее вероятным третий.

То есть, действительно, если следовать логике данной версии, сотрудники милиции получили некий приказ в отношении Гонгадзе. Возможно, не было приказа убивать его. А был приказ «попугать» или провести «дознание с пристрастием». Но уж как исполнили, так исполнили…

Однако история с переносом тела в Таращу показывает, что некая ниточка все-таки ведет от убийства Гонгадзе к организаторам «кассетного скандала». Кто-то знал о том, где закопали тело. Некто или видел сам момент совершения преступления или затем получил абсолютно точную информацию о нем. И этот некто молчал об этой информации как минимум до 28 ноября, а возможно и дольше. Кто он? Кто записывал Кучму, кто передал пленки Александру Морозу, кто откапывал тело и перевозил в Таращу? Кто, в конце концов, тот, кто по словам Мороза, «помогал» Мельниченко писать Кучму?

Мы пока не знаем ответа на этот вопрос. Мы также не будем гадать — кому был выгоден кассетный скандал. Мы просто попытаемся понять что же произошло в украинской политике той далекой осенью…

КРАХ КУЧМЫ

Еще летом 2000 года, в беседе с одним из авторов высокий милицейский чин рассказал, что осенью в стране намечаются очень большие перемены и скандалы. «Отставка правительства?» — предположил я. «Бери выше — вплоть до президента», — был ответ.

Действительно, обстановка в Украине была тревожной. Ведь именно тогда решался вопрос о том — кто будет править страной в ближайшие десять-пятнадцать лет (то есть, после окончания второго срока Кучмы). Ходили слухи, что президент намерен идти на третий срок. В его окружении было много группировок, каждая из которых либо хотела стать «генеральными менеджерами» проекта по «третьему сроку», либо имела своего кандидата на пост «наследника». Была, к примеру, группировка тогдашнего главы администрации президента Владимира Литвина и главного налоговика страны Николая Азарова. Была влиятельная группировка отца и сына Деркачей (отец — глава СБУ). Был влиятельный человек Александр Волков. Был очень влиятельный человек Юрий Кравченко (его молва прочила на роль «наследника-силовика» по образу и подобию Путина). Были, наконец, группы, связанные с крупным частным бизнесом, впоследствии ставшие известные всей стране — группа Суркиса-Медведчука, группа Виктора Пинчука (зять Кучмы), «донецкая» группа.

Все эти люди оказывали влияние на президента и конфликтовали между собой (есть, кстати, версия, что Кучму «накрутили» против Гонгадзе специально, чтобы затем «подставить» какую-то группу из его окружения, обвинив ее в том, что именно она стоит за «Украинской правдой»). Однако Кучма хотел сам принимать все решения — или идти на третий срок, или выбрать себе наследника — в любом случае он хотел сделать так, чтобы именно он управлял процессом.

И он был очень близок к тому. В конце 2000 года парламент должен был утвердить изменения в Конституцию, которые бы резко усиливали власть президента. Ходили слухи, что слишком своенравного и популярного премьера Виктора Ющенко должны заменить на более верного человека (называлась фамилия Азарова и того же Кравченко). Тогда казалось, что ничто не может помешать планам президента. И это не нравилось очень многим.

Кучма, укрепляя свою власть, обидел многих. Он по своему желанию забирал и отдавал собственность, закрывал и открывал газеты, «делал» какие угодно результаты выборов, проводил какие угодно референдумы с заранее известным результатом. В каждом таком случае появлялись обиженные. Были обижены представители бизнеса, обделенные при раздаче собственности. Был обижен Лазаренко в Калифорнии. Была обижена оппозиция, которую при помощи админресурса лишили шансов на победу на выборах 1999 года. Был обижен Запад, который разочаровался в способностях и желании Кучмы привести страну в евроатлантический лагерь.

В общем, было ОЧЕНЬ много сил, которых категорически не устраивало состояние всеобщей предопределенности, к которому старался подвести страну Леонид Данилович. Эту предопределенность нужно было разрушить мощным ударом. И его нанесли. Последствия очевидны.

Произошла тотальная «десакрализация» образа президента в Украине и за ее пределами — на «третьем сроке» был поставлен крест именно тогда, хотя Кучма в это еще долго не мог поверить.

Президент не смог провести изменения в Конституцию — начала рушиться система тотального контроля над процессами в стране.

Виктор Ющенко остался премьером еще на полгода — очень важных полгода, которые окончательно превратили его в альтернативный президенту центр политической силы — потенциального преемника Кучмы.

Были отправлены в отставку Юрий Кравченко и Леонид Деркач, резко уменьшилось влияние Литвина и Волкова. Зато в фаворе у Президента оказались более жесткие и решительные политики и бизнесмены «нового призыва» — Пинчук, Медведчук, донецкий губернатор Янукович. Именно с этого момента представители украинского крупного бизнеса начали прибирать к себе рычаги влияния на президента, а заодно — высшие посты в государстве и государственную собственность, а также потихоньку формировали свой, враждебный Ющенко, проект «преемника», который затем персонифицировался в образе Виктора Януковича. Но это уже другая история, которой Кучма уже практически не управлял, несмотря на многочисленные хитроумные интриги (типа политической реформы).

Кучма все проиграл именно в конце 2000 года. И борьба за власть в 2004 году проходила не по его правилам между двумя, по сути, одинаково чуждыми ему проектами — Ющенко и Януковичем. Оба, кстати, вряд ли могли столь близко подойти к посту президента, если б не кассетный скандал и «дело Гонгадзе».

СКАНДАЛЫ ПРОДОЛЖАТСЯ

«Дело Гонгадзе» вряд ли перестанет быть источником скандалов. Сейчас популярна точка зрения, что оно вновь может взорвать ситуацию в стране и расколоть украинскую элиту, как и в 2000 году. Может ли такое быть? Может.

По крайней мере, можно выделить четыре линии возможного противостояния. Первая. В случае подтверждения версии об отданном Кучмой приказе Кравченко разобраться с Гонгадзе — полная дискредитация Леонида Кучмы вплоть до ареста и «зачистка» его все еще влиятельного окружения — родственников, близких к нему предпринимателей и политиков. Тех, кого не зачистят — просто запугают, чтобы новой власти не перечил. Все это может сопровождаться странными самоубийствами, скандалами и разоблачениями. Вторая. В случае подтверждения подлинности и привлечения пленок Мельниченко в качестве доказательств по делу — возможная дискредитация (вплоть до ухода из публичной политики) Владимира Литвина и некоторых представителей окружения Виктора Ющенко. Третья. В случае развития темы с переносом тела в Таращу — возможная дискредитация Александра Мороза через попытки доказать его причастность к этому переносу (дескать, знал все о преступлении и молчал). В случае провала рассматриваемой ныне версии — дискредитация нынешнего Генпрокурора и, не исключено, самого Виктора Ющенко.

Так что, скандалы нам, похоже, обеспечены и грязи тоже, наверное, выльется много.

О ЧЕМ НАДО ПОМНИТЬ

Очень хотелось бы надеяться, что «кассетный скандал» и «дело Гонгадзе» станет действительно уроком для нашей страны и наших правителей — нынешних и будущих. Все в детстве читали «Графа Монте-Кристо», однако некоторым людям, чтобы поверить в неотвратимость возмездия, нужно, к сожалению, убедиться в этом еще и на собственном опыте. А если это опыт руководителя государства — о нем не должны забыть и его преемники. Даже если Кучма не отдавал приказ «разобраться» с Гонгадзе, совершенно очевидно, что «кассетный скандал», а точнее последовавший за ним кризис, был бы невозможен, если б правящий режим не проводил тогда ту политику, которую проводил. Нельзя было насиловать на выборах админресурсом всю страну, не надо было давить на журналистов, не надо было оппозицию во враги народа зачислять, не надо было… Ужасная трагедия с гибелью журналиста фактически привела к краху режима, который ответственен за все это. Возмездие осуществилось политическое. Возможно, осуществится и уголовное. Но, главное, должна остаться память.

Игорь ГУЖВА, Александр ИЛЬЧЕНКО, Александр КОРЧИНСКИЙ «Сегодня»

05.03.2005 | N 1993 | Полоса 3

Украинская газета "Сегодня"