Сколько написано о Байкале, снято фильмов, сложено стихов и песен – рассказывать о нем можно бесконечно. В общем, информации о Байкале достаточно, и каждый может пополнить ее из самых разных источников, а вот личные впечатления с чужих слов не составишь. Оказавшись у его вод, понимаешь его величие и неповторимость. Он такой, каким его представляешь на глянцевых страницах путеводителей, и не такой, со своими сюрпризами и неожиданностями.

ОЛЬХОН – СЕРДЦЕ БАЙКАЛА

    Понятно, что забираться в центр Сибири из Европейской части нашей огромной страны из праздного любопытства никто бы не стал, и когда наша разношерстная команда отправилась за тысячи верст, сплотил нас общий интерес к «славному морю». Определенный опыт водных путешествий у каждого из нас уже был, у кого-то больше, у кого-то меньше. За плечами водные дороги Алтая, Урала, Кавказа. Но Байкал – это другое. Здесь нет экстрима горных рек, а есть обманчивое спокойствие водной глади в хорошую погоду. Нет бешеного рева порогов, зато небольшой шторм сразу приводит в чувство горячие головы. Кстати, местные жители Байкал кроме как морем и не называют. Какое там озеро… Даже картографически закреплены такие имена, как, например, Малое море, «морские» Малые, Большие Ольхонские Ворота. Как-то узнал я в одной из телепрограмм, что есть у Байкала родной брат в Монголии, и поразился, увидав его на экране ТВ – просто двойник, те же скалы, круто обрывающиеся в море, те же кряжистые сосны, выросшие вопреки холодным ветрам, та же бездонная синева воды и неба. Правда, «брат» этот поменьше «ростом» раза в два или в три, но как и его старший, такой же малозаселенный, вероятно, вследствие своего сурового нрава. Как меняется погода на Байкале, мы были осведомлены заранее – несколько раз на дню то солнце, то порывы ветра с дождем – это типично для гор, хотя, по большому счету, конечно, горы вокруг Байкала не велики.

    Ольхон – сердце Байкала и это не просто слова, ведь даже геометрически этот самый большой остров находится в центре озера. Взгляните на карту – это символично, даже по форме Ольхон повторяет очертания огромного озера. Согласно бурятским мифам, грозные духи, «конролирующие» Байкал, обитают именно здесь, на Ольхоне, в сакральном центре шаманского мира. Будучи на Ольхоне, вы ни за что не минуете поселок Хужир, а значит, и мыс Бурхан. Мыс Бурхан – это скала над небольшой бухточкой – место поклонения духам. По легенде, в пещере скалы обитает владыка этих мест – Эжин, или Бурхан. Изумительной красоты место издавна влекло к себе людей, а на самой скале шаманы творили языческие обряды. Сейчас обряды другие – туристы, распив символичную бутылку, норовят повязать цветную ленточку, положить денежку, в общем, отметиться каким-нибудь образом у ритуального дерева. Еще одно место для подобных ритуалов – это столбик над мысом Хобой – северным стражем острова. Хобой – по-бурятски клык. Действительно, огибая северную оконечность острова, мы не могли оторвать глаз от монументальной скалы, рассекающей холодные байкальские воды. У нее очень узнаваемый профиль: с воды, со стороны открытого моря, очертания этой скалы напоминают женскую фигуру с четко очерченной головой и грудью.

    Развитая сеть дорог сделала возможным добираться сюда с комфортом на авто. Мы так и поступили, доехав из Иркутска до поселка МРС на маршрутной «газели». Во второй «газели», грузовой, прибыли наши рюкзаки и средства передвижения – два катамарана с лодочными моторами. Точнее, ката- и специально собранным для этой поездки тримараном. Впрочем, такие суда всего лишь щепки на просторах Байкала. От материка до острова ходит паром, но для нас это неактуально, учитывая наличие собственных плавсредств.

    Движимые первобытной страстью первооткрывателей, мы ставили целью как минимум сделать «морскую кругосветку» вокруг Ольхона – большого острова в центре Байкала, как максимум – пересечь Байкал в его центральной части. Но познакомившись с суровым нравом водоема и взвесив свои возможности, решили ограничиться первым вариантом, вполне, впрочем, полновесным по части впечатлений.

О ПОГОДЕ И ВОДНЫХ ПРОЦЕДУРАХ

    По утрам, выбирась из палатки, каждый первым делом бросал взгляд на воду и на небо, что там с погодой? К примеру, белые барашки на воде свидетельствовали о том, что сегодня Байкал не в настроении. Нам не удалось ощутить на себе холодного дыхания баргузина – ветра с гор Баргузинского заповедника. Да это и к лучшему… Ничего поэтичного в этом нет, когда волны с ревом бросаются на берег, лишая всякой возможности передвижения наши утлые суденышки. В хороший шторм по Байкалу гуляют пятиметровые волны. Вдоль всей береговой полосы в десятке метров от воды валяются громадные отполированные до блеска бревна. Это работа прибоя.

    Для наших «катов» полутораметровая волна – это, пожалуй, предел, когда в каскаде брызг судно проваливается в свинцовую яму и долгие-долгие секунды не видишь ничего, кроме беснующейся стихии – мрачных валов, увенчанных для вящей убедительности пеной. Они закрывают полнеба, зловеще нависают над катамараном, по всем законам физики вот сейчас вроде бы должны хлопнуться сверху и накрыть. И накрывают, и что самое противное, ледяная байкальская водичка ползет за шиворот, и гидрокостюмы не очень-то спасают. Но «кат» каким-то непостижимым образом выбирается на поверхность, вынося своих седоков. Взлетев на верхушку волны, облегченно вздыхаешь, завидя горизонт и ольхонский берег в каких-то паре сотен метров. Это скорее психологический фактор, ведь пробираясь вдоль берега, тешишь себя надеждой, что «в случае чего» берег рядом. Рокот моторов свидетельствует о том, что кроме колебательного движения в вертикальной плоскости мы совершаем и поступательное. В который раз ощущаешь свою мудрость, ведь не поперли опрометчиво к восточному берегу – а это по прямой километров пятьдесят. Эти своеобразные американские горки щекочут нервы и доставляют массу удовольствия. Поначалу. Через полчаса впечатления притупляются, очередную волну с ледяной ванной встречаешь уже без энтузиазма, через час простые земные радости вроде костерка и кружки горячего чая кажутся несбыточной мечтой. Пара глотков доброй горилки из фляжки прибавляют бодрости, но ненадолго. Часа через два-три катамараны тычутся в берег, с них вываливается кучка «морских волков» на негнущихся ногах. Нетвердо прохаживаясь по бережку, кто-то бросает мысль, что место для стоянки в общем-то неплохое. Идея встречает поддержку, но не у всех. Аргументы оппозиции просты и весомы – с таким графиком движения мы далеко не уедем. Так встаем или плывем дальше? Такая полемика через пару дней похода стала обычной, и исход ее определялся просто: чем больше времени прошло после полудня и чем хуже погода, тем больше шансов остаться на ночлег.

НЕ ВСЕ, ЧТО ПЛАВАЕТ, – ПОДВОДНАЯ ЛОДКА

    В один прекрасный день поодаль на воде был замечен продолговатый объект, который мы первоначально приняли за рыбацкий катер, ведь он двигался. А потом исчез! Из чего сделали вывод, что это подводная лодка. Лимнологический институт, что в Листвянке (он специализируется на изучении Байкала, его геологии, растительном и животном мире), имеет в своем парке такую технику. Еще через пару дней движущийся объект появился в поле зрения неподалеку. Нас разделало метров 150–200. Потом еще один. Да ведь это байкальская нерпа – единственный в мире тюлень, который живет в пресной воде. Любопытные морды то показывались из воды, то надолго исчезали, но близко нас не подпускали, соблюдая осторожность.

О БАЙКАЛЬСКОМ ИНТЕРНАЦИОНАЛЕ

    Передвигаясь в стороне от населенок, людей мы, конечно же, встречали, и интересных. Собирали свою флотилию на берегу рядом с соседями, которые планировали совершить путешествие к северной оконечности Байкала на яхте-тримаране, которую спроектировал и вел теперь к Северобайкальску Кулик – яхтсменам многое скажет эта фамилия. Несколько дней шли с ними наперегонки. Пламенный мотор и белые паруса, что же лучше? Оставим этот вопрос за рамками повествования, но до чего же органично смотрятся паруса на голубых просторах Байкала.

    А однажды с берега нам помахали трое путников. Познакомились. Оказались эдакие бродяжьи души, искатели приключений из-за границы. Один из Канады – по имени Боб, полноватый лысый весельчак, сносно шпарящий по-русски. Оказывается, в России он уже не в первый раз, бывал где-то на Русском Севере, ездил по Золотому Кольцу, теперь вот заинтересовался Сибирью. И что интересно – в одиночку. Никаких тебе туристических туров. Вы россиян-то много таких встречали? Хотя в этот раз компанию он себе нашел. Здесь уже. Этот были двое молодых немцев, парень с девушкой, студенты. Эти по-русски ни бе ни ме. Но лингвистический барьер оказался преодолимым: объясняясь на нейтральном английском, мы вполне понимали друг друга, особенно по части угощений. Немка сначала вежливо отказывалась от «Немирофф», но когда ей объяснили, что за это платить не придется, с удовольствием присоединилась к дегустации. А Боб вообще хлестал перцовку вполне по-нашенски. А потом была походная баня. Если кто не знает, технология проста: большой костер вокруг сложенных в кучу камней раскаляет их докрасна. Остается поставить сверху большую палатку или специально сшитый для этой цели тент. Несколько часов подготовительных работ того стоят. Неизвестно, пробовали ли иностранцы раньше такую баньку, но восторги были неописуемы.

    Тех, кто позже встал, от души пожалею.

    Горы да вода и вблизи, и вдали…

    – пел известный бард, может быть, и не о Байкале вовсе, но сколько общего. Тому, кто по утрам не залеживается, Байкал откроет одну из своих тайн. Забравшись перед восходом на одну из ближайших сопок в хорошую погоду, открываешь для себя новые миры. Зеркало озера скрыто за пеленой туманов. Это потрясающее зрелище – облака под ногами. Шевелящаяся и клубящаяся масса – живая, как в «Солярисе» Станислава Лема, понемногу тает в первых лучах светила. И вот наконец распадается на отдельные острова, прозрачные и невесомые, которые, переливаясь на солнце, плывут по зеркальной глади озера. Ради этого стоит встать до рассвета.

    Касательно рыбалки обнаружилась интересная особенность. Пока мы передвигались по Малому морю, длинному проливу вдоль западного берега острова, рыбацкое счастье нас не баловало. Но ситуация резко изменилась, когда мы обогнули Ольхон с севера. Рыбы вдоль восточного берега в избытке, и даже самый требовательный рыбак может сполна удовлетворить свою страсть. И хотя из всего многообразия байкальского рыбонаселения попадался исключительно хариус, его количество не поддается никакому описанию.

    Мы оторвались от повседневных забот на две недели, погрузившись в походные хлопоты, взамен получили незабываемые впечатления, а если о чем-то и жалеем, так это о скоротечности поездки, а еще о невозможности увидеть многое, о чем только слышали или читали, например о хрустальных торосах и ледяных дворцах-скалах зимнего Байкала. Но это уже совсем другая история.

Охота и рыбалка. ХХI век

от 01.03.2005

Валерий ЛУКЬЯНОВ

МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ